Пришельцы - Геннадий Емельянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Он новую технологию осваивает, - имелся в виду, само собой, пришелец.. Однако этой реплики никто не услышал.
Следователь Ольшанский спешно шарил по карманам, искал пистолет, чтобы в случае агрессии достойно защититься. Он знал: пистолета у него нет в наличии, но тем не менее он искал его - для острастки и на всякий случай. Вера Ивановна очень принципиально сжала губы, поднялась, полная достоинства, и неловко, чисто по-бабьи, выплеснула содержимое своего фужера в направлении Ольшанского. Замах был неточен, и лохматая струя, иззелена-желтая, почти без остатка вылилась на грудь Ненашева, на его белую сорочку. Вера Ивановна охнула, прижала кулак к носу, упала на стул. Тем временем люстра вздулась шаром, напузырилась, приняла грушевидную форму, она сорвалась с места и поплыла, качаясь, в темный угол комнаты. С потолка теперь свисал куцый провод с обгоревшими концами, в горнице, несмотря на то, что свет нарушился, было по-прежнему все видать: пузырь, путешествуя у потолка, источал сияние, меняющее окраску, словно был надут из мыльной пены.
Гриша подцепил вилкой следующий пельмень и объяснил еще:
- Вы не суетитесь, счас пролупится, он мужик невредный.
Совет этот тоже никто не услышал.
Шар тем моментом вырос порядочно, он все плавал, касаясь стен, и медленна опускался. Председатель Ненашев, кажется, наконец понял, где ответ на загадку, ОН вспомнил о пришельце, облегченно вздохнул, сел и, по примеру Гриши Суходолова, принялся жевать пельмени, которые уже остывали. Председатель показал пальцем на обгоревшие провода и посетовал, шумно забирая носом воздух:
- Пробки, поди, начисто выбило? - Счас наладим. - Успокоил хозяина бухгалтер и осуждающе поглядел на свою заместительницу, продолжавшую стенать.
Следователь Ольшанский не мог - сладить со страхом, он наблюдал за шаром с - выражением хищника, готового к решительному прыжку.
- Ты не топырься, - присоветовал бухгалтер следователю. - Сядь и жди, он счас пролупится.
Шар легкими прыжками, источая радужное сияние, приблизился к дивану, колыхнул скатерть с кистями на праздничном столе, подпрыгнул в последний раз и сел, коснувшись плеча женщины. Следом раздался визг такой истошной силы, что у всех, кто был в комнате, завибрировали ушные перепонки. Ненашев показал знаками Грише: ты, мол, прикрой фонтан. . Но что мог сделать . Гриша? Он в ответ на знак лишь пожал плечами. Впопыхах по первости никто не заметил, что рядом с истошно орущей женщиной возник пришелец в огромных своих очках и тяжелых ботинках.
Сияние в комнате потеряло сочность, стало темно. Гриша Суходолов пошел налаживать пробки. Вера Ивановна вдруг оборвала свой крик на самой вершине, встала, лунатически ощупывая воздух, и покинула квартиру, она не задержалась на крыльце и проследовала вдоль штакетника, наверно, к себе домой.
- Ваша фамилия? - задал по форме вопрос Ольшанский и начальственно кашлянул. Он обращался так к вновь прибывшему. Незнакомец, однако, смолчал, он сидел в позе, весьма усталой, отвалясь на спинку дивана. Ольшанскому во всяком случае так представилось, что незнакомец устал, - темнота мешала рассмотреть подробности. Гриша уронил в прихожей табуретку.
- Сидор Иванович, фонарь-то у тебя хотя бы есть?
- Хотя бы есть. На вешалке, сверху лежит. Пошарь там. Нашел?"
- Нашел. Тут запеклось все, жучки ставить буду.
- Ставь жучки. Может, сто грамм с дороги, а? - Ненашев стукнул ногтем по фужеру. - Я говорю, сто грамм, а?
- Это Вы мне? - встрепенулся Ольшанский и громко ударился локтем о стол. - Мне, что ли?
- Нет, не тебе.
- Так кому же? Как его фамилия, кстати?
- Тебе для протокола?
- Мажет, и для протокола!
- Ты сиди себе, посиживай, парень!
Слышно было, как председатель налил себе в рюмку, выпил и закусил огурцом, как переступил ногами, потом обратился к незнакомцу, сидевшему на диване:
- Что-то не заладилось у тебя, Федор Федорович: люстру вон, понимаешь, измахратил! Сам-то ничего, здоровье-то как? Молчишь. Ну, передохни малость, докучать тебе я пока не буду, а вот вопросы к тебе есть. Много вопросов есть к тебе.
2
Гриша Суходолов наладил жучки и дал свет. Трое, исключая незнакомца, перебрались на кухню. Ненашев поставил чайник на плитку и предложил - доедать холодные уже пельмени. Бухгалтер стаскал со стола кое-какую закуску. Однако ни есть, ни пить не хотелось. Председатель крикнул в горницу, подмигнув присутствующим заговорщицки (вы, дескать, помалкивайте):
- Просим к нашему шалашу хлебать лапшу. Пришелец довольно продолжительное время анализировал председательскую реплику, коробка на его голове поскрипывала и пощелкивала, потом он наконец отозвался:
- Я здесь посижу.
- Мы тебя отсюда и не услышим как следует.
- Услышите.
- Ну хорошо. Нелишне было бы и посмотреть на тебя. Как здоровье-то? Наш климат не всякому в масть.
- Резко континентальный климат, - пояснил с готовностью Гриша Суходолов. - Перепады давления у нас большие, да влажность еще. Перепады температур тоже имеются
- У меня тесть мучается, - сказал Ольшанский совсем ни к месту. - Врачи велят ему в степную зону перебраться. Председатель сказал шепотом, клоня голову к плечу:
- Не в форме он сегодня. Вы ешьте.
- Ваш тесть, - раздельно произнес неизвестный, - алкогольными напитками злоупотребляет, климат тут ни при чем.
Гриша Суходолов после этих слов засмеялся и для пущей убедительности повертел у виска пальцем: вот так, товарищи дорогие, глупых-то учат!
- Я бы на вашем месте избегал такой категоричности: мой тесть довольно культурен и интеллигентен, если хотите знать.
- Под одеялом, поди, хлещет, - Гриша махнул рукой в сторону следователя - ты безнадежен! - и опять засмеялся дробным злым смехом.
Наступило молчание, оно нервировало и томило. Следователь Ольшанский жевал спичку, не решаясь почему-то закурить. Ненашев смотрел в темный дверной проем горницы и хмурился, лишь бухгалтер размеренно, как машина, жевал холодные пельмени.
- Иваныч! Кто это тебе рубаху испортил так? Хорошая была рубаха.
Ненашев осмотрел себя, прижимая подбородок к груди, хотел было удивиться новому обстоятельству, но не успел: пришелец Федя задал вопрос, ради которого, наверно, и явился:
- Что есть бог?
Следователь Ольшанский вздрогнул и уронил вилку на пол, но сориентировался, как давеча, раньше всех:
- Если бога нет, то его надо было выдумать. - Фраза была школьная, она лежала в памяти где-то совсем близко и возникла по надобности вроде бы сама собой. На первый случай здесь и кончались познания Ольшанского в этой области. Он добавил следующее: - Религия - опиум для народа.
Сидору Ивановичу Ненашеву не понравилось, что пришелец вновь забирает инициативу, а свои действия оставляет опять, так сказать, вне контроля общественности. По идее-то, он должен сперва ответить на ряд вопросов, имеющих особую остроту и актуальность. Зачем он, например, завалил склад Клавки Царевой дефицитом? Ему что, его, понимаешь, никто не видит и никто не слышит, а у магазина до сих пор, даже ночью, лютует толпа. Людям неважно, как попали товары на склад, им отдай товары и - никаких гвоздей. Полковник из области губы в кровь покусал, соображая, каким способом усыпить бдительность потребителя и вывезти с неба упавшее добро на экспертизу. Эта его задача, пожалуй что и неразрешима. Так надобно полагать. Зачем, опять же, сперва был поднят за облака, а потом возвращен в голом виде на землю геолог Витька Ковшов. Витька-то, рассказывают, малость стронулся умом - вчера, что ли, аванс целиком на сберкнижку положил: буду, сказал копить деньги на возведение памятника Лошади, потому как Лошадь того заслуживает - она для цивилизации сделала никак не меньше, чем вся современная промышленность, вместе взятая. Лошадь к тому же добрей человека. Витькин жест получил в народе некоторый резонанс, и идея насчет памятника многим пришлась по душе. Бывший председатель сельского Совета Иван Васильевич Протасов ратовал за создание комитета по сбору средств на это благородное дело, а в качестве натуры предлагал использовать своего жеребца по кличке Маршал, который при новом седле будет глядеться весьма товаристо и браво.
- Ты бы шел к нам Федор Федорович, - предложил Ненашев теплым голосом, - садись рядком, поговорим ладком, а?
- Что есть бог?
- У него, видать, какие-то неполадки в системе, - объяснил опять присутствующим Гриша Суходолов. - Он встать не может. Я так мозгую: он новый способ материализации в заданной точке пространства осваивает. Я про это читал в одной английской книжке.
- Коньячку не пригубишь, Федор Федорович? - вежливо спросил Ненашев. - Есть у меня коньячок, пять звездочек, понимаешь?