Ради твоей улыбки - Джо Беверли

Николас машинально отщипывал кусочки хлеба.

— Мне не до смеха. И что делать с Элинор? Утром я занимался с ней любовью.

— Разве это не замечательно?

Николас посмотрел другу в глаза:

— Все так, но поскольку я должен больше времени посвятить Терезе, то мне придется оставить Элинор одну. Есть что-то противоестественное в том, чтобы прыгать из постели жены в постель любовницы.

Френсис знал, что хотя Николас ненасытен в любви, он всегда относился к женщинам с уважением.

— Но тогда почему бы тебе не отказаться от этого дела?

— Как я могу? Вдруг проклятый заговор окажется успешным?

— Возможно, Милчем найдет другой способ предотвратить его.

Николас в раздражении уставился на разбросанные по скатерти кусочки хлеба.

— Я намерен сегодня обсудить с ним ситуацию, но, боюсь, другого пути нет. Тереза — наша единственная ниточка. Милчем пробовал предпринять лобовую атаку, но это ни к чему не привело — она ясно дала понять, что будет иметь дело только со мной. А я, кажется, закончу свои дни в сумасшедшем доме.

Глава 8

На следующий день, когда Николас вновь уехал по делам, Элинор с удовольствием приняла приглашение маркиза покататься.

— Это не опасно? — спросила она, разглядывая его высокий фаэтон. — Судя по виду, достаточно легкого ветерка, и он запросто перевернется.

— Вы напрасно мне не доверяете: у меня не только прекрасный экипаж, но и сам я отличный возница.

Собрав волю в кулак, Элинор по ступенькам забралась на сиденье, и они помчались, свысока поглядывая на встречные экипажи.

— Думаю, от наследника герцогского титула ждут, чтобы он величественно шествовал по жизни.

Маркиз рассмеялся и одарил ее одной из своих ослепительных улыбок.

— Временами мне кажется, что жизнь простых смертных куда привлекательнее жизни богатых наследников.

Элинор опустила ресницы. Она не могла не признаться самой себе, что какая-то частичка ее души тянулась к нему, но маркиз не имел над ней такой власти, как Николас. Более того, жизнь без мужа была ей теперь совершенно невыносима, и Элинор, погруженная в мечты о предстоящей ночи, пропускала мимо ушей потоки острот, которыми попытался блеснуть маркиз.

Она вернулась домой в превосходном настроении, напевая модный мотив и безмятежно помахивая соломенной шляпкой, которую держала за ленты. Увидев, что муж спускается навстречу ей по лестнице, она радостно улыбнулась ему:

— Я прекрасно провела время. Надеюсь, у вас день прошел так же удачно, как и у меня?

Тут Элинор с тревогой заметила, что он избегает встречаться с ней глазами и, отвернувшись, перебирает лежащую на столе стопку писем.

— Боюсь, мое запутанное дело займет еще некоторое время. — Николас перевернул письмо, будто читал его. — Один мой друг хочет, чтобы я приобрел для него кое-какую собственность. Когда я согласился на это, задача не представлялась трудной, но продавец оказался очень требовательным, теперь я вынужден постоянно уделять внимание этому вопросу. Тем не менее мне необходимо довести дело до конца, поскольку результат для меня чрезвычайно важен.

— Как это, должно быть, утомительно, — вздохнула Элинор, раздумывая, каким образом «дело» ее мужа может быть связано с мадам Беллэр. Скорее всего он использует дом этой особы для переговоров, а не проводит с ней все время.

— Не стоит ли пригласить этого продавца к нам? — неожиданно спросила она. — Может быть, хорошая кухня и добрая компания помогут вашим усилиям?

В глазах Николаса появился странный блеск, но ответ его прозвучал весьма уклончиво:

— Хорошее предложение, только, боюсь, это не выход. Сила моего собственного убеждения — единственный ключ к решению проблемы. Но все равно спасибо. — Он снова вернулся к бумагам. — Здесь масса приглашений для вас, дорогая.

— Да. — Элинор взяла стопку визитных карточек. — Тетушки усиленно вводят меня в свет, а ваши храбрецы сопровождают, когда могут.

— Боже правый, должно быть, это ужасно утомительно. Элинор засмеялась, и Николас в ответ улыбнулся ей, по-видимому, радуясь, что они перешли к более безопасной теме.

— Временами это несколько нервирует, — призналась она, — но я научилась выбирать себе компанию. Кстати, я обещала быть сегодня на вечере у Бреттонов. Френсис вызвался сопровождать меня, но…

— Мне нужно уехать ночью, — быстро сказал Николас, — но я могу проводить вас. Или, если хотите, тихо проведем вечер у камина. Вы обедаете дома?

— Да. Френсис заедет позже.

Поднимаясь к себе, Элинор проклинала это обстоятельство — после сегодняшнего утра она рада была остаться с мужем наедине.

За обедом у нее было прекрасное настроение, и Николас, казалось, получал от этого удовольствие. Они обсудили герцогиню Ольденбургскую, которая прибыла посмотреть торжества по поводу победы над Наполеоном, но отказалась остановиться в Карлтон-Хаусе, и поговорили о возможном участии в торжествах русского царя и прусского короля, однако, к досаде Элинор, краткий миг наслаждения больше не повторился.

И в дальнейшем Николас относился к ней как к милой незнакомке, всячески избегая оставаться с ней наедине. Даже если они спали в одной постели, он держал дистанцию. Элинор понятия не имела, как приблизить его — она пускалась на разные уловки, но это ни к чему не привело. Время от времени она пыталась поговорить с ним с глазу на глаз, но он вежливо пресекал эти попытки.

Наконец Элинор пришла к заключению, что ее план оторвать мужа от француженки привел к обратным результатам. Николас понял, что не может разрываться между двумя женщинами, но отверг не любовницу, а жену.

Когда собственная спальня Элинор была наконец отделана и она перебралась туда, это стало хоть и горьким, но все же облегчением. Во всяком случае, теперь не приходилось питать тщетных надежд на то, что в какую-то ночь она станет для него желанной.

Лорд Мидлторп, частый ее компаньон, видя, как страдает Элинор, однажды, когда Николас обедал у него, попытался поговорить с ним на эту тему:

— Когда ты свободен от своих дел, не лучше ли тебе обедать дома, Ник?

— Нет, — последовал короткий ответ.

— Элинор будет рада твоему обществу, — упорствовал хозяин.

Николас вздохнул, понимая настойчивость друга.

— Не могу, Френсис. Я провожу с ней достаточно времени на публике. Не хочу обсуждать это, но я не могу оставаться с ней наедине.

— Почему? В какой-то мере я понимаю — ты не хочешь сейчас заниматься с ней любовью, но отчего бы просто не составить ей компанию?

Николас печально улыбнулся:

— Когда я вижу ее, то хочу прикоснуться, прикоснувшись, захочу поцеловать, поцеловать… — Его пальцы сжались в кулак, потом расслабились. — Она вот-вот влюбится в меня, а я не могу сейчас ответить ей. Это еще хорошо, что мои дела с Терезой не получили огласки, но где гарантия, что так будет продолжаться, пока я не доведу все до конца? Если правда выйдет наружу, пока наши отношения таковы, как сейчас, Элинор будет огорчена, оскорблена, но это не разобьет ее сердца.