От Лубянки до Кремля - Валерий Величко

Для того чтобы не мешать работе журналистов и одновременно не допустить их бесконтрольного передвижения в аэропорту, были разработаны и изготовлены специальные передвижные автоплатформы.

Далее была обычная черновая работа — проверка аппаратуры и людей с использованием служебных собак, газоанализаторов и так далее.

Велась также масштабная контрразведывательная работа в местах пребывания, жительства корреспондентов, перекапывалась прошлая жизнь всех подозреваемых. За каждым велось усиленное агентурное, наружное и техническое наблюдение. Работали разведрезидентуры. Круг сужался, но не так быстро, как хотелось.

И вот последний день, последние часы. Под моросящим дождиком под барабан отбивает шаг почетный караул. Экипаж и аэродромная команда еще раз проверяют надежность крепления ковров на трапах. Журналисты разместились на стационарных и подвижных подиумах и настраивают аппаратуру. Подвижные подиумы разъезжаются по местам их начальных стоянок.

Из Кремля «дают выезд кортежа американского президента во Внуково-2».

Неожиданно звенит зуммер «Троса» (название радиостанции). ЮС передает установочные данные террориста. Немедленно находим. Все и все на учете.

Закон бутерброда, который обязательно падает маслом вниз! Наш террорист стоит в первом ряду на подвижном подиуме, расположенном прямо у трапа самолета. Это в полутора метрах от места прощания семейства Рейганов, вероятно, с провожающим их Громыко.

Что делать? До сих пор нет ясности, каким именно образом этот человек собирался совершить покушение.

Привлеченные для помощи альфовцы уже без всякой конспирации берут его в жесткий блок. С четырех сторон прижали его своими широкими плечами и бедрами. На его интеллигентные ручки легли мощные длани со сбитыми на тренировках костяшками. Он попытался как-то отреагировать, но даже пошевелить головой не смог. Переместить подиум или убрать подозреваемого мы уже не успеваем.

Рейган с провожающими уже идет к самолету.

Немного успокаивает оперативная информация, что «террорист» якобы отказался от своих намерений, но собирается во время официальной церемонии прощания взорвать пиротехнический патрон. Это чуть легче, но…

Представьте себе, что может быть? И та, и другая охрана на взводе. У американцев за плечами уже было покушение психопата Хинкли. Кто-то с испугу мог не выдержать, инстинктивно среагировать, выстрелить в ответ. Спровоцировать стрельбу с жертвами на глазах всего мирового сообщества. С аэродрома вел прямую передачу не один десяток телевизионных компаний. Может быть, кто-то там и ждал этого «горяченького».

До сих пор помню глаза потенциального террориста, глаза загнанного зверя, он демонстративно отложил свою фотоаппаратуру в сторону, крупные капли пота, катящиеся по его физиономии. Не удержавшись, встретившись с ним глазами, я ему потихоньку показал кулак. Было не до конспирации.

Вот так и закончилось это необычное оперативно-охранное мероприятие.

Президент Рейган вернулся домой живым и здоровым и прожил еще немало лет.

Сегодня ряд бывших начальников «Девятки» сомневается, а было ли это в самом деле? Почему они этого не знали? Видимо, забыли, что в спецслужбах каждый знает только то, что ему положено! А случай был весьма деликатный.

Маленькие секреты Кремля и Красной площади

Мой Московский Кремль. Наградной знак Кремлевского полка. Моя Красная площадь. «Горячая зона» — Мавзолей. Нос Иосифа Виссарионовича. Самосожженцы. Руст. Горе-террорист Шмонов. Парады и демонстрации. Репетиции. Оперативно-технические осмотры на Красной площади. Массовые мероприятия. Август 1991 — Мавзолей В.И. Ленина.

У каждого русского человека Кремль не может не вызывать душевного трепета. Каждый кирпичик, каждый булыжник — наша великая и страшная история.

А тут не краткая экскурсия, а повседневная работа. Хоть сначала и небольшой, но собственный кабинет в 14-м корпусе, все виды связи. Первое, что я сделал, получив документы, дающие право прохода «Всюду», поздним февральским вечером пошел прогуляться по Кремлю.

Оглушительная тишина. Огромные медленно кружащиеся снежинки. Кружевная, отороченная снегом и подсвеченная прожекторами белокаменная вязь. И единственная на свежем снегу длинная дорожка моих следов. Ивановская и Соборная площади, Большой Кремлевский дворец, Тайницкий сад, Потешный дворец… Одни только названия чего стоят.

Рубиновые звезды кремлевских башен. И над всем этим на куполе Сената реет наш огромный красный советский флаг с золотыми «серпом и молотом».

Приходя утром на работу или уходя домой вечером, я всегда следил за главным флагом, чтобы он гордо развевался над страной. Если он закручивался ветром на флагштоке, звонил дежурному по Управлению и через пару минут на куполе Сената появлялся сотрудник и быстро расправлял его.

Из нового кабинета уже в отделе службы и боевой подготовки одно из окон выходило как раз на ту сторону. Не думал, что придется стать свидетелем замены красного флага с золотыми серпом и молотом на трехцветный — российский, что Кремль на долгое время станет для меня — табу.

До сих пор помню этот первый день и охватившее меня чувство гордости и, как не странно, какой-то подсознательной опасности.

Очень скоро у меня появилось, как у каждого, наверное, работающего в Кремле, хобби — история Кремля. Перекопал все библиотеки, поднимая книги, особенно старые, о Кремле. Нашел единомышленников в прекрасной библиотеке на Лубянке, где мне находили удивительные красочные издания еще XVIII–XIX веков. До сих пор собираю современные и особенно антикварные книги о Москве, о Кремле, старые фотографии Кремля, чертежи, рисунки, архивные документы.

Перечитал все, что возможно о «Либерии Ивана Грозного».

Уже после августа молодой миллионер Стерлигов пригласил меня поучаствовать в работе комиссии по поиску библиотеки Ивана Грозного: «Вы ведь, занимаясь охраной Кремля, наверное, лучше других знаете все его тайные места, подземные ходы и сооружения!» Комиссию возглавлял известный историк Сигурд Оттович Шмидт, в нее входили офицеры МВД, специализировавшиеся на аппаратном поиске различного рода подкопов, подземных ходов, через которые были возможны побеги из тюрем и лагерей, и много других интересных людей. Каждое заседание комиссии — научная конференция, на которой узнавалось много нового. Потом комиссия переориентировалась на Александров, и мое в ней участие постепенно сошло на нет. Но у меня есть своя версия о месте нахождения «Либерии».

Если было время, часами бродил по Кремлю, залам Кремлевских музеев, Алмазного фонда.

Для себя нашел на крыше Большого Кремлевского дворца маленькую остекленную со всех сторон башенку, из которой открывалась фантастическая перспектива на весь Кремль, Китай-город, Замоскворечье. Уединялся там, когда надо было подумать о чем-то важном или когда на душе было уж совсем тяжко.

Скоро уже мог профессионально водить экскурсии по Кремлю, рассказать много такого, о чем экскурсоводы и не догадывались. И по выходным дням, пользуясь служебным положением, организовывал своим товарищам с Лубянки с семьями неформальные походы-экскурсии.

Вот колокольня Ивана Великого. В мае 1883 года к коронации Императора Александра III и Императрицы Марии Федоровны ее иллюминировали электричеством матросы Морского Гвардейского экипажа, морской охраны государя императора. Гости и жителей столицы были поражены ее красотой. Не знали только о трагедии — два моряка-гвардейца разбились.

А вот здесь при ремонте мостовой около Никольской башни строителями и помогавшими им воинами-кремлевцами было обнаружено захоронение (подземный склеп и гроб) московского губернатора, великого князя Сергея Александровича, убитого революционером Каляевым, чьим именем была названа одна из улиц Кремля.

Склеп был практически незатронутым, хотя вокруг и над ним неоднократно проводились масштабные строительные работы.

Отсюда из полуподвального помещения под Детской половиной Большого Кремлевского дворца комендант Кремля, революционный матрос П. Мальков вывез на расстрел террористку Ф. Каплан, якобы стрелявшую во В.И. Ленина.

А вот Константино-Еленинская — «Пытошная» башня — в ней в первой половине XVII века помещались Разбойный приказ и тюрьма, самый страшный каземат России. В середине 1990-х, когда Службе охраны КГБ планировалось полностью освободить 14-й корпус, ее чуть не отдали под размещение отдела службы и боевой подготовки. По указанию Ю.С Плеханова я с нашими строителями успел провести ее рекогносцировку. Даже был составлен план размещения кабинетов штаба.

На месте современного 14-го корпуса размещались строения Чудова и Воскресенского монастырей, в подвалах которых умер от голода патриарх Гермоген.