Битва дикой индюшки и другие рассказы - Элвин Джонсон

Когда он проснулся, поезд сбавлял ход.

- Въезжаем на товарный двор, - сказал Джейк.

Они спустились с крыши вагона. Джейк отправился на расспросы о товарных поездах, направляющихся в сторону реки Миссисипи. Один из них отправляется в восемь утра.

Он сделает остановку в Уотсвиле, одних из ворот на пшеничные поля. Подхватив Генри и Блэки, Джейк повёл их по улице. Пройдя несколько кварталов, они наткнулись на открытую конюшню, в которой никого не было. Они поднялись по лестнице на сеновал, устроили себе по гнезду, где и заснули сном младенца.

Из Уотсвиля в Уотстаун ходил паром. Оба города сильно конкурировали, каждый надеялся стать центром этого участка реки. В Уотсвиле утверждали, что город должен располагаться на восточном берегу реки. Возьмите, к примеру, Нью-Йорк. В Уотстауне приводили в пример Филадельфию, расположенную на западном берегу. Оба городишка были в зачаточном состоянии с лавками и конюшнями, и с каркасными домами, разбросанными по небольшим участкам, выкроенным среди зарослей лопушника и гигантского подсолнечника.

Когда наши три друга сошли с парома, они увидели фермерский фургон, вокруг которого слонялось несколько человек. Один из них пошёл к ним навстречу.

- Вы, ребята, приехали на уборку?

- Да.

- У меня есть три человека, а мне нужно шесть. Вот этот молодой человек, он умеет вязать?

- Конечно. Опыта у него, правда, маловато. Но он вырос в семье огородника и работать умеет. Шустрый парень, через пару дней он будет у вас лучшим вязальщком.

- Могет быть. Но я плачу хорошо, два доллара в день. Вряд ли я смогу платить столько новичку.

- Ну ладно. Не нравится - не берите. Вон там ещё два фургона подъезжают по дороге.

Фермер оглянулся и посмотрел на фургоны.

- Ну хорошо, залезайте в повозку. Старуха, наверное, уже приготовила ужин.

Дорога поднялась на пригорок. С его вершины Генри увидел море созревающей пшеницы различных оттенков, бежевой и светло-коричневой, перемежающейся изредка островками тёмно-зелёной кукурузы и лугами более светлых оттенков. На востоке поле в пять акров уже считалось приличным, а в десять - впечатляющим. Здесь же, если, проезжая мимо, присмотреться к столбам на углах заборов, то среднее поле пшеницы представлялось акров в пятьдесят-шестьдесят.

Что давало возможность устраивать обширные поля пшеницы - так это по существу характер почвы прерии, свободной от камней и пней и лёгкой в обработке. Но ничего бы из этой лёгкой почвы не вышло, если бы не произошло революционного прорыва в фермерской технике.

Зерновые косили серпом с незапамятных времён. Усовершенствование появилось в виде рамы, устройства, калечащего людей, косы с мелкими зубчиками, торчащего вверх стержня на соединении лезвия и косовища, поддерживающего три длинных изогнутых деревянных рычага, расположенных параллельно лезвию. Режущим ходом стебли пшеницы укладывались на рычаги и затем высыпались ровненькими пучками, которые было легко собирать, чтобы увязывать в снопы.

За десять-двенадцать дней, со времени созревания пшеницы до времени, когда она начнёт осыпаться, то есть рассыпать зёрна на землю, - человек с косилкой может скосить пшеницу на десяти акрах. Тот, кто предпочитал не изнашиваться к пятидесяти годам, удовлетворялся пятью акрами.

Скошенную пшеницу нужно увязывать в снопы, но это не проблема. В старой фермерской общине у хозяина было достаточно детей, чтобы увязать всю скошенную пшеницу. Или можно было нанять работника. В таких общинах находилось много свободных молодых людей.

В семидесятых годах уборка косилкой и небольшие поля, к которым она была приспособлена, преобладали в большей части востока и юга. А в степных штатах в ходу был агрегат под названием самоходные грабли. Он состоял из длинного режущего полотна, установленного на платформе, и вращающейся лопасти, которая прижимала стебли к этому своеобразному серпу. Когда срезанные стебли, падающие на платформу, накапливались в достаточном количестве, стальные грабли, управляемые соответствующим числом оборотов колеса, выскакивали из корпуса машины, сгребали стебли в кучу и сбрасывали их позади агрегата охапками, удобными для вязания снопов. С таким агрегатом фермер мог скосить десять акров пшеницы за день - безжалостно долгий день. Чтобы поспевать за ним, требовалось пять человек, чтобы вязать снопы, а шестой нужен был для того, чтобы составлять их в костры, то есть устанавливать их вертикально группами для просушки.

У фермера с обширными полями вязка снопов была узким местом. Он мог распахать пятьдесят акров и даже больше осенью, мог засеять и пробороновать это поле за десять дней, мог даже скосить всё поле за десять дней, но ему нужно было шесть помощников для вязания и складывания снопов в костры. А на месте не было избытка в рабочей силе, которую можно было бы привлечь для этого. Любой работник, хорошо работавший на ферме на востоке, мог проехать немного дальше на запад и обзавестись собственной усадьбой.

Вот здесь-то армия бродяг или как Джейк называл её "пожарная команда экономической системы" начинала играть свою роль. А бродяги со всего востока стекались в пшеничные края.

Бродяга мог поработать в одном районе в течение сезона и, заработав себе достаточно денег для своего образа жизни, уволиться. А мог и следовать за урожаем на север, от северного Техаса по всей индейской территории до Канзаса, до канадской границы или даже дальше. Их было достаточно для тех фермеров, которые рисковали, засевая поля, которые они никак не могли убрать без помощи бродяг.

На рассвете Блэки, Джейк и Генри плотно позавтракали жареной картошкой со свининой и выпили по нескольку чашек кофе. Фермеры знают, что не стоит экономить на еде, и кормят своих работников хорошо. После завтрака все шестеро отправились в поле, где фермер гонял свою машину уже больше часа. Пять рядов уже были полностью готовы к вязанью. Джейк и Блэки показали Генри, как надо вязать сноп.

Чтобы его связать, берут два пучка стеблей из аккуратной кучки, оставленной самоходными граблями, и скручивают колосьями в ложный узел, который подворачивают, когда подымают охапку. Затем пучки туго затягивают, скручивают ость, подтыкают скрученные концы под жгут, который образует эти пучки. Если всё сделано правильно, то получается сноп, который не рассыпается при встряске и затем при копнении.

Всё это звучит и выглядит просто, но это не так. Блэки и Джейк просто показали Генри, как это делается, и он прекрасно всё понял. Но когда он скрутил ость и начал подтыкать пучок под жгут, второй конец пучка распустился, и ему пришлось начинать всё сначала. Блэки и Джейк успевали сделать по двадцать снопов, пока Генри возился с одним. Но они возвращались и "брали его на буксир", вязали ему снопы, чтобы он поспевал вместе со всеми, и чтобы фермер, проезжая на машине мимо них, не видел, что он отстаёт.

Постепенно Генри стал осваивать премудрости вязания. "На буксир" его теперь брали реже и не так долго. К полудню Генри уже не отставал и даже начал вырываться вперёд.

- Эй, паренёк! - окликнул его один из бродяг. - Ты что, работаешь на пари?

Генри помедлил, пока бригада не нагнала его.

- Разве никто из нас не может работать быстрее? - спросил бродяга. - Мы могли бы делать три акра вместо двух. Но разве фермер заплатит нам лишнего? Ни за что в жизни. Мы выполняем двухдолларовую работу за два доллара. Ты лучше не высовывайся.

На следующее утро Генри не мог встать со своей набитой сеном постели. Все суставы у него, казалось, занемели, и всё тело превратилось в одну сплошную болячку. Крылья ушей у него поджарились как бы до корочки. Шея тоже пылала бы, если бы Блэки не повязал ему красный платок.

- Пора вставать, Генри, - Джейк схватил его за руку и поставил на ноги. - Сейчас сполоснёмся у колонки, и станет легче. - Блэки качал, Джейк сунул голову под струю холодной воды, резко потряс ею и зафырчал как морж. Он схватил Генри за голову и сунул её под кран. Вода тому показалась ледяной, Генри задрожал. От этого ломота вроде бы стала проходить, но усилилась боль. Но это уже было терпимо.

То утро было очень тёплым, и вскоре день стал нестерпимо жарким. Бригада шла ровно, но вдруг Блэки упал на стерню, и глаза у него закатились.

- Генри, беги к колонке и принеси ведро холодной воды.

Генри побежал. У себя в школе он был чемпионом по бегу на короткие дистанции. А у его тренера была установка: мускулы не немеют. Они начинают болеть, а вы стараетесь их ублажить. Проявите силу воли, вы всё же остаётесь таким же гибким, когда думаете, что всё занемело. Генри сбегал на колонку и вернулся назад с водой, как ему казалось, за рекордное время.

Джейк вылил воду на голову Блэки, и та оживила его. Блэки поднял руки, затем голову и сел. Он был очень бледен и дышал неровно.

- Всё в порядке, - прошептал он. Джейк помог ему встать на ноги. Некоторое время тот нетвёрдо стоял на ногах, затем нагнулся и стал вязать сноп. Работал он медленно, и Генри с Джейком помогали ему. Вскоре он вошёл в норму и вязал как обычно, а на лице у него блуждала смущённая улыбка.