Южная кровь - Владимир Григорьевич Колычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И кто мог подставить?
– Алевтина… Зозулина Алевтина Витальевна. Мы как-то мимо проезжали.
– И ты вроде бы мимо проезжал, – глядя на Семена, с усмешкой спросила Маша.
– Проезжал, проезжал, да не проехал… – открывая решетчатую дверь камеры, сказал Родион. – Здесь пока побудет. До заключения экспертизы.
– Заключение до заключения? – уныло буркнул Семен.
– И до и после. Если виноват.
– Да не виноват я!
– Запирать я тебя не буду, – сказал Родион, глянув на Скорокову.
Они уедут вдвоем, в здании никого не останется, и, если вдруг пожар, Гуляев просто сгорит в камере. Да и не верилось в его виновность.
– Оставляю под честное слово.
И входную дверь Родион запирать не стал. Если вдруг Семен сбежит, то все равно от него никуда не денется.
Глава 13
Поселок остался позади, машина стремительно неслась по шоссе.
– Я слышала, Майя Туманова к вам неровно дышит, – сказала Скорокова.
– Если под ногами валяется грязное белье, совсем не обязательно его подбирать, – косо глянул на девушку Родион.
– Я не к тому.
– А к чему?
– Гуляев, Туманова, Алевтина… Отец почему-то вспомнился.
– Чей отец, Тумановой?
– Мой отец. Он в таких случаях говорил: «Санта-Барбара». Я вот думаю, может, скачать сериал?
– У нас и без кино весело, – усмехнулся Родион.
– Если Гуляев напал на своего тестя, то да.
– Вряд ли. Тут кто-то другой действовал.
– А я не рассказывал тебе, как с Гуляева хотели спросить за Алевтину?
Родион рассказывал всю дорогу, а уже в станице, у дома Ширкова ему позвонила Лера.
– Туманов в себя пришел, – сообщила она.
– Отлично, мы как раз экземпляр для опознания готовим.
Из приземистого, будто вросшего в землю дома с шиферной крышей вышел низкорослый Ширков. Маленький, плотный, черты лица грубые. Походка у него какая-то совсем не легкая. Вроде бы и не хромал, но вот-вот, казалось, припадет на правую ногу. И еще Родион обратил внимание на распухшую губу, и на скуле просматривалась шишка. Брюки в пыли, рукав куртки тоже грязный. Вид такой, будто его по земле валяли. Грязь Ширков отряхнул, скорее всего, рукой, а надо бы щеткой.
– Мышков уже позвонил следователю.
– Ничего… Лера, извини, на меня тут зверь вышел, не могу говорить, – сказал Фомин.
Смешно это или нет, но Ширков шел как раз к его машине.
– Что за зверь? – встревоженно спросила Лера.
– Потом! – открывая дверь, сказал Родион.
– Капитан?! – увидев Фомина, вскрикнул Ширков и дернулся, будто собираясь бежать.
– Стоять! – отключая телефон, скомандовал Родион.
Скорокова ничего не говорила, она заходила к Ширкову с правого фланга.
– Да я стою, – сказал мужик и скривился, прикладывая руку к шишке на щеке.
– Ты что-то хотел мне сказать?
– Я?!
– К машине моей шел.
– Так, думал, подвезете. Я же не знал, что машина ваша.
– А куда подвезти?
– В район, в больницу. Рентген мне нужен! – Ширков ощупал шишку на скуле. – По ходу, мне челюсть сломали!
Родион качнул головой. Вряд ли у Ширкова перелом челюсти, тогда он не мог бы говорить. Может, просто трещина в кости. Щека реально распухла, на флюс похоже.
– Кто, Туманов?
– Какой еще Туманов? – скривился Ширков.
– Тесть Семена Гуляева, помнишь такого?
– Этого знаю, а Туманова нет… А что такое?
– Не знаешь? – Родион пристально и с насмешкой смотрел на собеседника. – А челюсть кто, по ходу, сломал?
– Так это, упал, – Ширков отвел в сторону взгляд.
– Отжался?
– Не понял.
– Правильно, отжиматься в отделении будешь, – сказал Родион, снимая с пояса наручники.
– Нормально! – возмущенно простонал Ширков. – Меня избили, меня же и сажают.
– Ты же упал.
– Ну как упал…
– Туманов тебе морду набил.
– Да какой еще Туманов?
Одежда у Ширкова грязная сама по себе, давно не стиранная, засаленная до неприличия, запах неприятный. Еще и по земле недавно возили. Щебеночная пыль угадывается, известняк, но не похоже, что грязь с меловой горы. И крови на одежде не видно, во всяком случае, свежие следы отсутствуют. Тут без экспертизы не обойтись.
– Тогда кто?
– Кто… Да подъехали тут! – Ширков махнул рукой в сторону выезда из станицы.
А жил он, считай, на самой окраине, через два дома от него станица заканчивалась. Перекресток там, одна, главная, дорога уходила к шоссе, а другая сворачивала к речушке.
– Подъехали? – усмехнулся Родион.
– Да, на машине.
– Когда?
– Недавно.
– А-а! – Родион ничуть не сомневался в том, что Ширков нагло врет.
– Я с огорода шел!
– С огорода?! Ты?!
– А что, я не человек?! Я в этом году восемьдесят мешков картошки продал!
– Сколько?
Даже Скорокова заулыбалась, слушая этот бессовестный треп.
– Ну, семьдесят шесть.
– Гнилая картошка?
– Почему это гнилая?
– Ну если тебе морду набили.
– Так не за картошку.
– А за что?
– Да я сам не знаю… Подъехали, остановились, ты Широк, спрашивают, ну я. Один вылезает и сразу в морду. Я такой в непонятках, а он бац, и снова. Я блок хотел поставить, но не успел.
– Картошку оставили?
– Какую картошку?! Я копать ходил!
– А лопата где?
– Лопату я на огороде оставляю, там у меня сарайчик.
– Лопатой, случайно, не поранился?
– Я же говорю, не было у меня лопаты.
– А лопатой кто поранился? Кого Туманов лопатой рубанул, когда вы его грабили?
– Грабили?! – вытянулся в лице Ширков.
– Бодулин где?
– В Шахтинске он, баба у него там.
– Уже доехал?
– Откуда доехал? Когда?
– А разве он Туманова не грабил?
– Начальник, ты давай без этого! – Ширков нервно вытянул руку, словно отгораживаясь от Родиона. – Мне чужое дело шить не надо!.. Если Бодуля там замазан, то я не при делах.
– Если Бодуля замазан, значит, он не в Шахтинске. Или уже там?
– В Шахтинске?.. – Ширков поводил глазами из стороны в сторону. – Слышь, начальник, ты чего меня путаешь? Не знаю я ничего про Бодулина! И Туманова я не грабил!
– И морду тебе набили неизвестно кто и неизвестно на какой машине, да?
– Почему неизвестно на какой? На внедорожнике подъехали. Черный внедорожник. «Хавал».
– Что – хавал?
– Внедорожник «Хавал».
– Может, «Хавейл»?
– А я чё, доктор китайский.
– Это на английском.
– Да хоть на японском!
– А номера на русском. Ты их, конечно, не заметил?
– Заметил.
– Но не запомнил.
– И запомнил бы…
– Запомнил «бы»?
– Ну, если бы машина правильно
