Южная кровь - Владимир Григорьевич Колычев

– Все втроем?

– У нее же не одна комната… И здесь у них, и там. – Александр с досадой глянул на ближайший дом.

И рабочим приходится тесниться, и охране, зато Кальмар со своими орлами на два дома живет.

– У них?

– Ну да, у них.

– У кого, у них? Вы охрана, а они чем занимаются?

– Тоже охрана. Они тут за всем должны смотреть.

– За чем – за всем? Смальцев землю скупает, а они смотреть должны?

– Я не знаю… Я правда не знаю! – Охранник умоляюще смотрел на Фомина. Он и без того слишком много сказал, хватит его мучить.

– Но сегодня ночью парни здесь не ночевали?

– Точно сказать не могу.

– А когда они вернулись?

– Я не знаю… Утром их видел.

– В каком состоянии, может, синяки под глазами, губы разбиты. Может, за медицинский помощью кто обращался?

– Никто не обращался. И синяков ни у кого не было.

– А ты всех троих сегодня видел? Алтайца, Кальмара, Яшу.

– Алтайца видел, Кальмара… А Яшу не видел… Все! – отрезал охранник.

Родион кивнул, будто соглашаясь оставить его в покое, но уезжать не торопился. Достал мобильник, вывел на экран фотоснимок Стенькина.

– Знаешь такого?

– Нет.

– Кто-то ему губу разбил.

– Губу разбил?.. А вы участковый? – заметно повеселел Александр.

– Ну да, мелочью всякой занимаемся, – глянув на Скорокову, сказал Родион.

– Понятно!

– А ты думал, что-то серьезное?

– Да нет, не думал…

– А Кальмар мог что-то серьезное совершить?

– Да нет…

– Если что-то знаешь, скажи.

– Да не знаю.

– А то потом поздно может быть.

– Что – поздно? – снова занервничал парень.

– А еще и соучастником пойдешь.

– Да не знаю я.

– А то вдруг Кальмар ограбил кого-то, а ты укрываешь. Укрывательство – это статья.

– Да не знаю я!

– Может, сумку видел? Может, Кальмар сумку из машины вытаскивал?

– Сумки видел. Но не вытаскивал. Они две сумки в машину загрузили.

– Пойдем, глянем.

Родион вышел из машины, вместе с Александром прошел в дом, где жил Кальмар со своими бойцами, осмотрел комнаты. Беспорядок в доме, пол затоптан, на столах грязная посуда, носки под кроватями валяются. Но бинтов и тому подобного Родион не заметил. И следов крови не видно. Окровавленный нож он и не искал, оружие и патроны тоже. И не искал, и не находил, хотя осматривал шкафы, заглядывал под кровати, под тумбу с телевизором, за нее. В шкафах на вешалках висели только вещи охранников, Кальмар, Алтаец и Яша, похоже, смотали свои удочки.

– Я же говорил, сумки у них были. Как будто насовсем уезжали, – сказал Волошник.

– Надо бы на память сфотографировать.

– Зачем это мне?.. Вот вашу напарницу я бы сфотографировал! – улыбнулся парень.

– А что взамен?

– Взамен?

– Мне бы фото этих товарищей, Кальмара, Алтайца, Яши.

– Ну есть у меня… Только не на память. Они меня сфотографировать просили, к ним Павлик подъехал, они у его машины стояли, пиво пили. А телефон только у меня был.

– Ты говори, говори, – усмехнулся Родион. – Фотографию выковыривай и говори.

– А-а, ну да!

Волошник достал свой смартфон, вывел на экран фотографию, а на ней четыре физиономии на фоне черного «Гелендвагена». Машина новая, краска не просто блестит, она как будто из глубины светится.

Одного парня Родион узнал сразу – по описанию Ширкова. Действительно, лицо у парня прямоугольное, скулы широкие, подбородок словно под рамочку срезан. Глаза маленькие, зрачки как антрацитовые угольки. И у дружка его подбородок прямоугольный, из-за чего, в общем-то, широкое лицо могло показаться маленьким. Особенно в темноте. А глаза большие. И не от страха, а по своей природе.

– Кто это? – ткнул он пальцем в «морду кирпичом».

– Так это Алтаец.

– А этот? – Фомин показал на парня с большими глазами.

– Яша.

Узнал Родион, как выглядит и Кальмар, Павлик его тоже заинтересовал. Плотного телосложения мужчина, подкачанный, с грубоватыми чертами лица.

Скорокова с грустным видом разговаривала по телефону, когда Родион вышел из дома. Заметила Родиона, спокойно, без суеты попрощалась, вздохнула и сбросила вызов. Похоже, дома у нее какие-то нелады, переживает девчонка.

В машину они сели одновременно. Родион перекачал фотоснимок на свой телефон. Скорокова думала о чем-то своем, даже не спросила, обнаружил ли чего в доме Родион. Замороченная у нее голова.

– Маша, если у тебя какие-то проблемы, ты скажи, возьмешь отпуск по личным обстоятельствам, съездишь домой.

– Да нет, все хорошо… Уже хорошо… Куда мы едем, к Зозулиной? – наконец-то очнулась она.

– К Зозулиной. – Фомин поддал «газку». – Если успеем.

Что-то затянул он разговор с охранником Сашей, и дом, пожалуй, зря осматривал. Сразу надо было к Алевтине ехать. Может, ее сейчас убивают.

– А что может случиться?

– Ну ты же слышала разговор с охранником.

– Мне кажется, это Кальмар Туманова ограбил.

– Ну, если они тут за всем смотрят… – усмехнулся Родион. – За Тумановым вот присмотрели.

– Они с Алевтиной знакомы. Она могла им про Туманова рассказать.

– Бери глубже. Стенькин мог про него сказать. Стенькин знал, что Туманов землю продал, что уезжать собирается. Я не знаю, кто Стенькина избил, Кальмар, Алтаец, Яша. Но его побили. А потом, сама знаешь, как это бывает, сначала дерутся, потом братаются. Может быть, у Алевтины сидели, выпивали, он возьми да скажи, – вслух думал Родион.

– Может быть.

– Потому Алевтина Гуляева и совратила.

– Обидно, – усмехнулась Маша.

– Что обидно?

– Мужчину совратить гораздо легче, чем женщину. Но с мужчины как с гуся вода… О чем это я?

– Что-то мне подсказывает, что не о себе. Может, об Алевтине?

– С нее тоже как с гуся вода, – усмехнулась Скорокова.

Родион очень надеялся увидеть возле дома Зозулиной китайский внедорожник, но нет, ни одной машины. Дверь в дом закрыта, калитка примотана к опорному столбу проволокой.

Фомин проник во двор, поднялся на крыльцо, приложил ухо к двери, прислушался. Тихо. Заглянул в одно окно, в другое. Вроде никого. Дверь он взламывать не стал, пошарил под порожком, заглянул в умывальник, но ключ нашел в дальней отдушине подвала.

– Может, не стоит? – спросила Маша.

– А если в доме труп?

– Тьфу-тьфу!

Открывая дверь, Родион вспомнил, о чем говорил Ширков. Алтаец бил не просто сильно, но еще и жестоко. Такой и Алевтину мог до смерти забить.

Но трупа в доме не было. И беспорядка тоже. Дверца в платяной шкаф открыта, на заправленной кровати кофта валяется – вот и все признаки, что Алевтина собиралась в дорогу. Но эту видимость могли и создать. Задушили Алевтину, загрузили труп в багажник, а для отвода глаз увезли с собой чемодан ее и вещи, как будто сама куда-то уехала.

– Увезли