Кровавый снег декабря - Евгений Васильевич Шалашов

Откланявшись, братья разошлись. Михаил Павлович вернулся к бумагам, разложенным на столе. Константин направился к двери. Но, не дойдя до неё, обернулся и попросил:

— Ваше Величество, я надеюсь, что отныне буду включён в список тех, кто имеет право приходить к вам с оружием? Или вы мне не доверяете?

— Разумеется, брат. Я включу вас в список, — с доброжелательной улыбкой ответил Михаил Павлович на первый вопрос. Ответить же на второй… И, уже вдогонку, император как бы между прочим спросил: — Да, дорогой брат. А как устроилась Ваша несравненная супруга — пани Иоанна?

Константин резко остановился. Не оборачиваясь, через плечо бросил: «Графиня Лович решила остаться» и спешно, не дожидаясь расспросов, вышел. Когда за великим князем закрылась дверь, император вызвал своего адъютанта:

— Срочно поезжайте за генералом Паскевичем. Скажите, что я хочу его видеть немедленно.

Иван Фёдорович Паскевич был верным служакой и неплохим полководцем. В Москву он приехал сразу же вслед за императором. И сразу же дал присягу на верность. Когда-то братья Николай и Михаил служили под его началом. И даже когда и Николай, и Михаил получили звания генерал-фельдцейхмейстеров, они называли Паскевича «отцом-командиром». К слову, генерал был одним из немногих, кому при встрече с Михаилом Павловичем разрешалось оставлять оружие при себе…

Когда Паскевич прибыл, император уже успел обдумать предстоящий разговор.

— Простите, Иван Фёдорович, что оторвал вас от дел, — почтительно начал разговор Михаил.

— Полноте, Ваше Величество, — пожал плечами генерал. — Какие дела, если я нужен императору?

— Да, господин генерал-лейтенант, — перешёл Михаил Павлович на официальный тон. — Дела у вас только государственные. Вам необходимо срочно ехать в Малороссию и принять под своё начало войска, выведенные моим братом из Польши.

— Русские войска выведены из Польши? Как?

Михаил Павлович вкратце передал свой разговор с братом, изрядно озадачив и расстроив генерала. Паскевич, видимо, тоже вспомнил свой давний разговор с Остерманом:

— Остерман тогда говорил — через десять лет придётся брать Варшаву, — позволил себе улыбнуться генерал. — Что ж, граф ошибся ненамного. Но, Ваше Величество, как же великий князь?..

— Он останется великим князем. Но командовать действующей армией… А вообще. Будет даже лучше, нежели вы поедете с ним вместе, чтобы Константин сдал дела, представил вас офицерам. Или этого не нужно?

— Пожалуй, нет, — решительно отказался Паскевич. — Большинство офицеров корпуса мне известны. А Константин достаточно популярен в войсках…

— Боитесь мятежа?

— Боюсь, — просто ответил генерал. — Возможно, это и излишне, но Ваше Величество, лучше перестраховаться.

— Вы правы, генерал. Что ж, я найду Константину Павловичу подходящую должность. Он станет главнокомандующим всего резерва императорских войск. Ну и, соответственно, пусть сам и изыскивает этот резерв…

Генерал Паскевич не позволил себе улыбнуться. Он слишком уважал императорскую семью. Но всё же «задвинуть великого князя на повышение!» — это всё же несколько смешно…

— Прикажете выступать на Польшу? Только, государь, силами одного корпуса и кавалерийской дивизии мне не справиться. Нужны ещё как минимум две пехотные и две дивизии кавалерии.

Иван Фёдорович, видимо, уже продумывал ход польской кампании. Но у императора были свои соображения на этот счёт:

— Увы, господин генерал. С Польшей мы пока воевать не будем. Более того, вы должны привести корпус сюда, в Москву. Я дам распоряжение генерал-губернатору, чтобы подготовили помещения и провиант. Пока мы не покончим с мятежниками, возвращать царство Польское нельзя. У нас не так много сил.

— В таком случае, государь, позвольте предложить направить корпус не в Москву, а в Тулу, — обратился генерал с советом. И, развивая свою мысль, продолжил: — Тула — это оружейные заводы. После того как мятежники захватили Сестрорецк, это главнейший наш арсенал. Там сейчас только штаб драгунского полка и гарнизон. Меня беспокоит, что получится, как с Могилёвом, который был взят без боя.

Император кивнул, соглашаясь с вышеизложенным, потом спросил:

— Иван Фёдорович, мне нужен ваш совет. Что делать с войсками, оставленными моим братом в Польше? Можно ли их вывести в Россию?

— Можно постараться. Но это будет очень сложно. Слишком уж странная обстановка…

— Говорите прямо, — пристально посмотрел император на своего «отца-командира».

Паскевич пожал плечами:

— Великий князь Константин, оставив корпус, показавшийся ему ненадёжным, подарил полякам тыщ пятьдесят штыков и сабель. Не исключено, что офицеры и нижние чины уже перешли на сторону польских мятежников, — с расстановкой выговорил генерал, а потом широко перекрестился: — Ваше Величество, я сделаю всё, что могу. Разрешите отправляться?

— Подождите, генерал. Когда приведёте корпус, Вам необходимо возглавить армию. А впрочем, почему — когда вернётесь?

Император встал и торжественно заявил:

— Господин генерал от инфантерии. Я назначаю вас Главнокомандующим всеми русскими войсками. Приказ об этом уже готов.

Император позвонил в колокольчик, вызывая секретаря. А когда тот явился, распорядился:

— Принесите приказ о назначении генерала Главнокомандующим и подготовьте приказ о присвоении ему звания генерал-фельдмаршала.

Паскевич не ожидал такого взлёта. Звание генерал-фельдмаршала после смерти Барклая де Толли в русской армии не присваивалось никому. Даже Ермолов был генералом от инфантерии. Тем не менее Иван Фёдорович попытался отказаться:

— Ваше Величество, я благодарю за оказанную честь. Но мне кажется, генерал Вигтенштейн более достоин на этот пост. Тем более что он старше меня в чине.

— Генерал Вигтенштейн — хороший тактик, но неважный стратег. Будучи на посту командующего армией — он на своём месте. Но вот как Главнокомандующий…

— И вот ещё, Ваше Величество. Мне нужен начальник штаба. Нужен командующий пехотными войсками. И, наконец, насколько вы доверяете командиру кавалерии Давыдову?

— Что вас смущает, Иван