Великое плавание - Зинаида Шишова

Адмирал велел осмотреть лодки на трех каравеллах и приготовить их к отплытию. Хотя завтра — воскресенье, господин объяснил, что в этом он не видит греха, так как плавание наше обещает быть праздничным. Юношу Аотака он также разрешил взять с собой. Узнав об этом, еще пятеро гуанаханцев изъявили желание ехать с нами.

Господин был в отличном расположении духа. Дело в том, что уже после захода солнца к «Санта-Марии» пристало множество каноэ, а в них не менее сотни индейцев. Они привезли хлопковую пряжу, листья растения табакос, которое здесь очень ценится, дротики и попугаев. Господин все это взял у них, хотя ни в пряже, ни в табакосе, ни в дротиках у нас нужды нет. Взамен этого он велел одарить этих людей колпаками, бубенчиками и кусками пестрой материи. Подарки же дикарей он поручил синьору Марио хранить наравне с засушенными цветами, замаринованными в уксусе плодами и чучелами птиц, которые он предполагает отвезти государям.

Не допуская никого к гуанаханцам, адмирал сам милостиво беседовал с ними и, только отпустив их, передал синьору де Эсковеда все, что узнал от индейцев.

На северо-запад от Сан-Сальвадора, а также на юго-запад имеются области, где в большом количестве находят золото. Однако на северо-западе обитает сильный и страшный народ, нередко нападающий на робких гуанаханцев.

Поэтому первую разведку берегов было решено сделать в юго-западном направлении.

ГЛАВА XII

Острова, острова, острова

14 октября все три наши каравеллы вышли в море, предварительно просмолив лодки, которые понадобятся для разведывания мелких мест. Пятерых гуанаханцев мы взяли с собой. Но господин распределил их по трем каравеллам.

Обследуя берега, мы могли убедиться, что Гуанахани — остров обширный и очень зеленый. Посреди него сверкало под солнцем большое озеро. Если добавить к этому, что воздух здесь напоен ароматами, а земля производит множество злаков, плодов и цветов, растущих в диком виде, надо согласиться с господином.

— Испытав все тяготы плавания, — сказал он, — мы доплыли до воистину райских мест!

Проезжая, мы разглядели у берегов только два-три небольших селения. Синьор Марио полагает, что местные жители остерегаются возводить свои города и села в виду берегов, опасаясь нападения свирепых соседей. Господин согласился с тем, что мысль эта верна.

Индейцы толпами собирались па берегу, глядя нам вслед, а некоторые, бросаясь в воду, вплавь достигали кораблей. Из их знаков можно было понять, что они считают нас спустившимися на землю небожителями. Все они очень приветливы, предлагают нам пряжу, свежую воду, плоды и рыбу, а взамен берут все, что им дают, даже черепки глиняной битой посуды.

Орниччо чуть было не вывел сегодня адмирала из его благодушного настроения, заметив, что «небожители обнаруживают не слишком большую честность при меновой торговле».

Если бы не синьор Марио, который тут же перевел разговор на другое, не миновать бы неприятностей. Однако господину, как видно, все-таки запали на ум слова моего друга, потому что наутро он, собрав матросов, строго-настрого запретил им обижать бедных дикарей, которые отнеслись к нам с братским гостеприимством и великодушием.

Наутро, продолжая плавание, мы очутились в целом архипелаге островов и островков. Высадившись на один из них, примерно в пяти лигах от Сан-Сальвадора, господин водрузил на берегу его крест, а остров окрестил «Санта-Мария де Консепсион». Жители, приставшие к нашим кораблям на своих каноэ, а также те, что оставались на берегу, радушно пропустили в глубь острова людей, которых адмирал послал разведать, не здесь ли родится золото, о котором нам рассказывали гуанаханцы.

Золота посланные не принесли, но возвратились, на груженные прекрасными плодами, овощами и рыбой.

Рыба, что здесь водится, нисколько не походит на нашу. Она так же расцвечена самыми разнообразными красками, как и здешние птицы, бабочки, плоды и цветы.

За все эти продукты матросы расплачивались жалкими бубенчиками и бусами, но ни у меня, ни у Орниччо уже не было повода их упрекать.

— Все, что островитяне предлагают нам, — сказал синьор Марио, — в глазах этих простодушных людей не имеет никакой цены. Наши же бубенчики и погремушки кажутся им какими-то небесными дарами.

Здесь же, на острове Санта-Мария, случилось одно происшествие, о котором мне хочется рассказать.

Ночью к борту «Ниньи» пристало большое каноэ. Индеец, взятый нами на Сан-Сальвадоре, кинулся в воду, а здешние индейцы тотчас втащили его в свою лодку. Больше всего огорчает меня, что это был брат нашего милого Аотака. С «Ниньи» спустили лодку, так как адмирал велел догнать беглеца. Однако индейцы гребли с такой скоростью, что лодка наша тотчас же отстала. Адмирал распорядился, чтобы остальных гуанаханцев переместили к нам на корабль, так как здесь они будут под лучшим присмотром.

Однако почти в то же время к «Санта-Марии» пристал другой челнок. Хозяин его привез для обмена пряжу, рыбу и свежую воду. Ни в чем этом у нас уже не было нужды, но господин одарил индейца четками, бубенчиками и красивым красным колпаком. Не трогая его припасов, мы отпустили индейца с миром. Если даже брат Аотака и отозвался там, среди островитян, о белых людях плохо, то теперь это дурное впечатление должно было рассеяться.

Надо сказать, что проливные, непрекращающиеся дожди начали несколько портить настроение на наших кораблях. Скажу о себе: как только проглядывало солнышко, мне начинало казаться, что еще день — два — и мы доплывем до Катая. Но опять набегали тучи, паруса каравелл беспомощно повисали, и отплытие откладывалось.

Наконец распогодилось, и мы двинулись в путь.

Индейцы в этих местах до того привыкли к таким низвергающимся с неба потокам воды, что дожди не производили на наших гуанаханцев никакого впечатления. И все же мы замечали, что они день ото дня становятся грустнее. Из них, пожалуй, один только Аотак никогда не терял веселого расположения духа.

Часто он с улыбкой подходил к своим сородичам. Продолжительное пребывание на корабле, очевидно, не доставляло бедным людям столько радости, сколько Аотаку. И кастильский язык они усваивали гораздо труднее, чем он. Если первые дни они весело болтали, перенимая от матросов много слов подряд, то теперь, не отзываясь на наши отклики, они часами просиживали на палубе, грустно следя за проплывающими мимо берегами.

Я очень хотел, чтобы Аотак поговорил с ними, поддержал их и утешил. Однако добрый юноша не нуждался в этом случае в понукании. Сегодня он снова вступил с ними в беседу. Издали я видел, как он брал их руки в свои, потом, оглянувшись на адмиральскую каюту, что-то долго и настойчиво говорил своим соплеменникам, прикладывая руки то к голове, то к сердцу, и, наконец отойдя, остановился у борта, так же как и остальные гуанаханцы, следя за бегущими от носа каравеллы двумя пенными струями воды.