Дети полнолуния - Марина Наумова

Реа и впрямь сделал вид, что забыл об этом разговоре. Впрочем, разве что телепат Эгон смог бы понять, что у него на уме на самом деле.

30

За исключением оборотней с неполным превращением, все дети полнолуния выглядели нормальными людьми. Никто из них не выказал удивления, а Эннансина даже поулыбалась волосатой клыкастой мордой, когда Эл вновь появился на ферме. Вообще Эла принимали приветливо, за исключением разве что Чаниты, которая сразу начала фыркать; уже отойдя на порядочное расстояние, Эл услышал, как она возмущалась:

- Только этого нам не хватало! Нас и так слишком много...

- Не обращай на нее внимания, - посоветовала Селена. - Ей недавно была выволочка за шутки с Григсом. Собственно, это ведь из-за нее вы выпали из круга тех людей, хотя...

- Рано или поздно это все равно произошло бы - вы это хотели сказать? - угадал вдруг Эл окончание фразы.

Селена кивнула.

- Мы все рано или поздно попадаемся. Мы слишком другие - и именно поэтому я так хочу найти путь примирения. Прятаться сложно... Одни из наших попадают в больницы, другие раскрываются после первой смерти, обычно насильственной, третьи выдают себя тем, что не стареют. В лучшем случае это описывается как курьез... Один из ночных людей прикоснулся к оголенному проводу, напряжение которого в несколько раз превышало используемое в электрическом стуле, - и выжил; об этом писали во всем мире. К счастью, мы все слишком разные, чтобы "солнечные" люди смогли по отдельным странным фактам вычислить наше существование. А были среди нас (тоже в основном случайных, затерявшихся) и те, кто пробовал зарабатывать на своих способностях...

- Догадываюсь, - усмехнулся Эл, - что остальные в большинстве случаев ни во что не верили и считали их жуликами.

- Да, - улыбнулась Селена. - Пожалуй, в последнее время неверие в чудеса спасает нас сильнее всех мер предосторожности. Дневные люди предпочитают скорее не верить своим глазам, чем отказаться от собственных выдумок о мире. Они идеализируют свои науки почти так же, как наши интуитивные знания, данные от природы.

- А вы?

- Я хочу, чтобы и у нас была своя наука. Пусть это тоже комплекс неполноценности - но мне обидно, что из всех искусств и знаний дети полнолуния освоили только одно - умение выживать. Да и то не до конца... Понимаете, Эл, - Селена указала ему на диван и села сама, - я ничего не могу изменить одна. Я научилась не только петь - этим талантом наделены многие наши - но и сочинять музыку, которую можно записать на ноты. Но и только. Почти никто из нас даже не учился, а те, кто приходят, как ты, из мира дневных людей, чаще всего настолько озлоблены на него, что отрицают и то лучшее, что в нем есть. Там, в городе, я видела бывших дневных людей, которые радовались, что могут спать на голом полу в пещере, пить затхлую воду из луж, не носить одежду. Даже это - включая необходимые правила гигиены - они отрицали. "Или свобода - или цивилизация" - вопрос почти всегда ставился так. Но разве не может быть свободы и цивилизации вместе? Может, это и смешно, но я не могла бы обойтись без горячей ванны, и так приучила своих детей. Да и наши "волки" тоже любят настоящую чистоту...

- Селена, простите... А сколько вам лет? Вы говорите о детях, но я даже не знаю, кто из всех... детей полнолуния подошел бы вам по возрасту.

- Эл, я же говорила, что многие из нас вообще не стареют, - Селена рассмеялась, как самая обычная женщина. - Это бестактный вопрос!

- Простите...

- Да нет... Мне так много, что я могу уже этого не стесняться. Я родилась в год восьмого крестового похода.

- Что? - Эл уставился на нее и вдруг тоже рассмеялся. В самом деле разве возраст хоть что-то значит?

- Знаешь... - Селена опустила голову, - я очень жалею, что не могу начать жизнь сначала. И дело здесь не в количестве лет. Просто страшно подумать, сколько я потеряла. Большую часть своей жизни я прожила, как все наши: таясь, убегая, какое-то время вместе со всеми мстила людскому роду... Настоящим праздником для нас послужило открытие Америки - особенно для тех, кто жил... выживал в Европе. Здесь, конечно, были и свои - но совсем немного, по несколько другим причинам: они просто не всегда могли найти себе пары. Но к нашим индейцы всегда относились неплохо... И в Африке - тоже. Только все это относительно - наш народ истреблялся повсюду, а хорошо было только единицам... Ладно, это я говорю к тому, что когда началось переселение в Новый Свет, мы этим удачно воспользовались. Стали возникать настоящие большие города, как мы мечтали... И снова я, вместо того чтобы учиться настоящей жизни, просто существовала, как существуют растения и звери. Я научилась думать и рассуждать уже потом, относительно недавно, когда города одним за другим начали исчезать. И всегда это происходило будто бы естественно: сперва поселения разгоняли, обвиняя жителей в "нарушении законности", устраивали "облавы на убийц", в которых гибли все подряд. Затем города уходили под землю: привыкнув жить большими группами, многие уже боялись вновь оказаться одиночками. И вот тогда, когда вроде бы в мирное время наши стали гибнуть, как прежде, я задумалась - почему... И пришла к выводу, что мы во многом виноваты сами. Сейчас Эгон пишет нашу историю - в основном по воспоминаниям. Он единственный может пользоваться библиотеками и искать документальные подтверждения. Я хочу, чтобы мы влились в общий мир не дикарями-анахронизмами. Но мне просто иногда тяжело заставить себя элементарно что-то читать. Мне уже поздно переучиваться... Теперь я надеюсь и на вас, Эл.

- Если бы вы больше доверяли людям - у вас было бы больше и помощников... Во всяком случае, я могу назвать одного человека, который мог бы хранить тайну, - он и так догадывается почти обо всем. Почему бы вам не сделать первый шаг?

- Кто это?

- Мой коллега... интересный старик. Он может быть полезным - раз я действительно не могу показаться в городе. Кстати, кто мне объяснит, почему?

Селена задумалась.

- Эгон может написать все письменно, но... это слишком сложно - не буду объяснять, почему. Эннансина и Ульфнон плохо говорят, хотя Эгона они понимают и даже сами могут читать чувства - но у зверей. Остается Изабелла... Кстати, вас я как раз еще и не представила... Пойдем на чердак.

Они поднялись по узкой лестнице, и Селена приоткрыла дверь в комнату, которая могла принадлежать любому подростку: в углу громоздилась аппаратура, на стенах были налеплены портреты киноактеров, на смятой постели валялся пульт дистанционного управления телевизора...

На смятой ПУСТОЙ постели.

Эл не сразу придал этому значение, и лишь увидев, что лицо Селены вытянулось и приобрело озабоченное выражение, он понял, что происходит что-то не то.