Навстречу завтрашнему дню - Сандра Браун

— Вчера ночью? — резко спросила Николь, вставая со стола. — После вечера? Где?

Дакс вопросительно посмотрел на Кили и, когда она кивнула, пояснил:

— У нее дома.

Николь снова тяжело опустилась на стол.

— Черт побери-и-и! Кто-нибудь видел вас там?

— Почему ты спрашиваешь? — поинтересовалась Кили, которой совсем не нравилось то, как Николь покусывает нижнюю губу.

— Я не единственная, кто заметил… то теплое отношение, с которым вы друг к другу относитесь, когда вы танцевали. Вот почему я пришла сюда. Это первое издание вечерней газеты. Я подумала, что вам следует его увидеть.

Только теперь они заметили сложенную газету в ее руках. Николь протянула ее Кили. С чувством тяжести, возникшим где-то в глубине живота, Кили развернула первую страницу со светской хроникой. На самом видном месте была помешена фотография, запечатлевшая их с Даксом танец. Они крепко обнимали друг друга, его лицо было склонено над ней, а ее лицо обращено к нему, словно цветок, тянущийся к солнцу. А улыбки были способны сказать о них больше, чем их объятия. Надпись под фотографией гласила: «Конгрессмен Деверекс и Кили Престон, жена пропавшего без вести. Их выход на танцпол способен вскружить головы».

— Черт, — тихо выругался Дакс и бросил газету на пол. — Черт!

Кили сложила руки на груди и, отойдя к подоконнику, устремила взгляд в окно.

Николь откашлялась.

— Вам стоит продумать объяснение, — посоветовала она. — Надо каким-то образом спасать положение. Дакс, кто-нибудь видел вас у дома Кили?

— Не думаю. Я оставил машину у ресторана на Сент-Чарлз, а дальше шел пешком.

Кили развернулась и пристально посмотрела на него:

— Правда? Я этого не знала.

— Не знала? А как, по-твоему, я попал туда?

Они медленно двинулись навстречу друг другу. Она пожала плечами:

— Я не думала об этом. Просто ты оказался там. — Она сняла пушинку с лацкана его пиджака. — Тебе не следовало так поступать. С наступлением темноты там становится опасно. На тебя могли напасть.

— Я же мужик «что надо». Забыла?

— Я не шучу, — серьезно заметила она. — Ты, наверное, замерз?

Он откинул прядь ее волос.

— Когда я ушел от тебя? Смеешься?

Они засмеялись глубоко личной шутке.

— Эй вы! Обо мне не забыли? — бросила Николь, и они с удивлением повернулись к ней, словно и вправду забыли о ее присутствии. — Лично я только порадовалась бы, если бы вы сказали всем, чтобы они занимались своими делами и не совали нос в чужие дела. Я ничего бы так не хотела, как того, чтобы между вами начался… или продолжился страстный роман. Но если для вас важнее не вожделение, а какие-то иные ценности, а я с грустью подозреваю, что это именно так, то вам следует подготовиться к последствиям, которые непременно вызовет эта фотография. Кстати, ее сопровождает не прочитанная вами статья, которая решительно намекает на то, что в Вашингтоне между вами, возможно, было больше встреч, чем только на слушаниях подкомиссии. Судя по виноватому выражению ваших лиц, полагаю, что их предположения недалеки от истины.

Она направилась к двери со словами:

— Пожалуйста, помните, что я вам не враг. Я друг. И я сожалею о том, что совершила сегодня. Если бы я увидела газету раньше, то, наверное, придумала бы что-нибудь другое, менее публичное, чтобы свести вас. — Она посмотрела искоса и добавила: — С другой стороны, это может послужить оправданием вчерашней встречи. Вас пригласили в сегодняшнюю программу поговорить на тему пропавших без вести, и вы всего лишь обсуждали события, произошедшие в Вашингтоне. Не слишком убедительное объяснение, но это, пожалуй, все, что у вас есть.

С этим она ушла. Дакс и Кили еще долго смотрели на закрывшуюся дверь. Наконец повернулись друг к другу. Он вздохнул и потер шею сзади.

— Что ж, похоже, решение приняли за нас.

— Похоже, да. Мне очень жаль, Дакс. Ни за что на свете не хотела бы я поставить под угрозу результаты твоей предвыборной борьбы за место в Сенате.

— Знаю. И я ясно отдавал себе отчет в своих поступках, когда приглашал тебя на танец. Но я обманул себя, когда думал, что смогу обнимать тебя и испытывать платонические чувства. — Он жестом показал на газету, лежавшую у ног. — Фотография говорит больше, чем тысяча слов.

— Нам просто нужно позаботиться о том, чтобы не давать им больше поводов. Прошлой ночью ты сам сказал, что нам не следует… что мы не можем больше встречаться, какими бы невинными ни были эти встречи. То, что произошло сегодня, должно укрепить нас в своем решении. — Она подняла на него глаза. — Я по-прежнему замужем, Дакс. Какими бы ни были сопутствующие факторы, этот остается неизменным и делает все прочие столь жизненно важными. Я замужем.

Он направился к двери, но прежде, чем открыть ее, повернулся и обратился к ней:

— С тобой будет все в порядке? Что, если тебя загонят в угол и заставят комментировать эту фотографию?

— Прикинусь дурочкой — мы познакомились в Вашингтоне, принимали участие в ланче вместе с группой конгрессменов, известным журналистом и еще одной участницей ПРНС. Я ценю ту поддержку, которую ты оказал нашему делу, и всецело поддерживаю твою кандидатуру на пост в Сенат. А кроме этого — ничего.

Дакс уныло кивнул. Он походил на человека, приговоренного к виселице, который всеми возможными способами откладывает казнь.

— Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь…

Ее глаза ответили за нее.

Он ушел, и боль стала совершенно невыносимой. Ничего не видя перед собой, она ощупью нашла дорогу к своему столу и села, опустив голову на руки. Резкий телефонный звонок грубо ворвался в ее тихие всхлипывания.

— Да, — с раздражением сказала она в трубку.

— Миссис Престон, это Грейди Сирз из «Таймс-Пикайюн».

Она крепче сжала трубку и заручилась всей своей выдержкой.

— Да?

Глава 9

Этот звонок оказался первым из целой серии подобных звонков. Настойчивые репортеры были чрезвычайно разочарованы спокойными ответами Кили Престон Уилльямз на поток их исполненных намеков вопросов. Когда ее спрашивали, не связывают ли их с конгрессменом Деверексом романтические отношения, она беспечно смеялась:

— Уверена, конгрессмен не будет польщен, если его заподозрят в романтических отношениях с пожилой замужней дамой.

— Ваш муж числится пропавшим без вести уже более двенадцати лет, миссис Уилльямз. И вы совсем не старая. А у конгрессмена было множество романтических встреч.

Правда? Интересно, сколько? Неужели я одна из множества?

— Мне ничего не известно об интимной жизни конгрессмена Деверекса ни в прошлом, ни в настоящем.