Лорд 4 (СИ) - Баковец Михаил

— Ля́йхтес инфантери́гешютц, — как по писаному отбарабанил он, заслужив уважительные взгляды товарищей. Я бы сам не сумел бы без запинки вслух озвучить название орудия. — Семь и пять сантиметров. Оно?

— Оно самое, — подтвердил я.

— На передовой в районе Витебска я видел такие. Их немного, но есть.

— Да, орудия устаревшие, — вставил слово немец-волколак. — Такие в частях эсэс используют в основном. Могут и мортирой быть, и работать против советских танков на прямой наводке и с максимальным пороховым зарядом.

— Знаком?

— Да, Лорд, знаком. В прошлом году мой батальон некоторое время провоевал бок о бок с батареей этих пушек. Насмотрелся на их работу, много разговаривал с расчётами, слушал их рассказы. Если нужно…

— Не нужно, тут другое, — оборвал я его и повернулся к главному соколу. — Паша, собирай своих, всех кто свободен.

— Может, патрули уменьшить? Хотя бы на один?

— Не стоит. Им за себя, свою смену и за грифонов придётся отслужить, — я отрицательно покачал головой.

— Ясно.

— Клавдия Васильевна, отправьте прямо сейчас кого-нибудь из своих помощников в арсенал, чтобы они посчитали, сколько у нас таких пушек и снарядов к ним. А ты, — я перевёл взгляд на немца, — помоги им, чтобы не перепутали чего.

— Сделаю, Лорд, — он поднялся из-за стола и склонил голову. — Разрешите приступить к выполнению приказания?

— Да, ступай.

Я так загорелся идеей захватить нужных немецких специалистов, что решил лично в ней поучаствовать. Десять соколов и семь наездников на грифонах с семью оборотнями-пассажирами помогут сделать так, что операция пройдёт без сучка и задоринки.

Первыми улетели соколы, чтобы провести разведку. Чуть позже за ними полетел я в птичьем обличье и наездники на грифонах с оборотнями. Моя команда устроилась в небольшом лесу на немецкой территории позади третьей линии обороны. Амулеты отвода внимания делали нас невидимыми для патрулей и собак, которых немцы использовали очень плотно в данной местности. Спустя час с небольшим ожидания один из соколов прибыл с новостью, что отыскалась подходящая артиллерийская батарея с расчётами. Располагалась та недалеко от передовой, что слегка мешало незаметному захвату пленников. И был риск, что по закону подлости в момент появления моего отряда на позициях или немцы решат начать обстрел красноармейцев, или другие оживятся и устроят свистопляску.

«Придётся всё делать очень быстро. Мне ещё сегодня перетаскивать пушки на ту сторону».

Возле каждого орудия-коротыша находилось по человеку, и ещё один располагался немного в стороне с биноклем, поглядывая то в небо, то в сторону советской линии окопов. Остальные солдаты из батареи занимались кто чем, пользуясь моментом затишья. Человек пять дремало под солнышком, расстелив советские плащ-палатки на земле. Большая группа шутце играли в карты. Были те, кто читал книги или газеты. Остальные писали письма, свои дневники или болтали, делясь жизненными историями и мечтая о хорошем будущем.

Недалеко от них находились обычные стрелки из пехотных подразделений. Изначально я хотел ударить площадным заклинанием сна или парализации, чтобы вырубить всё живое на позиции немецкой батареи. Но нахождение поблизости немецких пехотинцев всё ломало. Там обязательно заинтересуются, с чего бы соседи вдруг все разом прилегли поспать.

— Действуем под амулетами невидимости. Никого не трогаем, отводим вон в ту палатку и допрашиваем. Мне нужны командиры или самые опытные солдаты, которые знают про пушку всё и легко заменять любого из расчёта, — отдал я указание. — Наездники кружат в воздухе, спускаются по сигналу. Прохор, твои не мешаются, никого не режут. После завершения операции своим ходом уходите в Цитадель. Разрешаю вот здесь устроить немцам козью рожу, — я указал точку на карте. Здесь у немцев стоял штаб какого-то полка, и недалеко располагались танки и самоходки. — Всё делаете быстро, в длительную заварушку не ввязываться. Запрещаю как-то себя показывать немцам! Пусть думают, что их уделали советские разведчики. Это приказ! Ясно?

— Ясно, Киррлис, всё сделаем по уму, тебя не подведём.

И понеслось.

Оборотни легко подчиняли по два-три человека, выдёргивали картёжников, поднимали спящих, отрывали от чтения, после чего конвоировали их в палатку. Там я задавал несколько вопросов и в зависимости от ответов приказывал отправлять назад или вязать. Кстати, просто так никто из отбракованных не ушёл. Все они получили «метку смерти»: в случае сильного стресса, например, во время очередного боя, у них или остановится сердце, или случится кровоизлияние в мозг. Очень чистое уничтожение врагов, с которыми меня не должны связать. Ну, умер человек от страха и умер.

Всего я получил шестерых «языков» с нужными умениями. Пять унтеров и немолодой лейтенант, который ещё в Первую войну служил в артиллерии, а в этой сначала получил унтеровское, а этим летом и офицерское звание. Крепко зачарованные, они были усажены на грифонов.

— Всё, домой! — приказал я.

Дело было сделано.

По возращению уже в сумерках меня ждал доклад от заместителя Ростовцевой, который был отправлен в компании немецкого оборотня на ревизию в арсенал.

— Лорд, есть три нужных пушки. Одна старая, ещё на деревянных колёсах, — доложил молодой мужчина.

— Совсем старая? — я поочередно посмотрел на него и немца.

— Устаревшая, Лорд, — ответил мне оборотень. — Состояние у орудия очень хорошее, от двух других отличается колёсами и, возможно, какими-то мелочами. Я не разбираюсь сильно.

— Понятно. Сейчас возьми одного пленника и пусть он тоже посмотрит орудия. Что по снарядам?

— Семнадцать всего. Десять картечь и семь осколочно-фугасных. Внешне без повреждений.

— Ясно. Пошли за пленным.

Несмотря на спешку и суматоху, до конца суток я успел отправить презент Грунду. Переправкой лично не занимался, чтобы не терять авторитета в глазах с’шагуна. С пленниками и оружием ушёл небольшой отряд оборотней под командованием Красного Обсидиана.

Глава 13

Первое июля сорок второго года на Витебщине для немцев оказалось крайне неприятным. Уточню, что для некоторых немцев. Тех, которые засели в опорных пунктах к югу от меня. Ночью несколько групп оборотней с варгами, при поддержке соколов и грифоновых наездников с помощью обычных бойцов-людей ударили по ним магией, огнём и холодной сталью. Были ещё феи, но в нападении они не участвовали. Летающие малявки предназначались для другого. Практически я отправил в бой все свои имеющиеся силы, и полуэльфов, и обычных людей, кандидатов на перерождение.

Массовые заклинания сна и парализации выводили из строя десятки солдат в считанные секунды. Никто не успевал ничего понять. Патрули, шатающиеся между опорными пунктами, уничтожались двойками волколаков. На каждый участок между точками я отправил по одной такой группе. С их быстрыми ногами им не составит труда быстро и без проблем разобраться со всеми патрулями.

Немецкий опорный пункт был представлен рядами траншей с ДЗОТами и блиндажами, позициями для пулемётов, миномётов и орудий. Каждый пункт обороняли две-три роты с взводом тяжёлого оружия, двумя расчётами миномётов и двумя лёгкими пехотными орудиями. Последние имелись только на трёх точках. Ещё на четырёх стояли дополнительные миномёты. Между опорниками днём и ночью курсировали патрули. Одни излишне хитрые и ленивые забрали телегу с лошадью и катались на ней туда-сюда, чтобы не трепать зря ноги.

До недавнего времени немцы здесь считали службу чуть ли не синекурой: вдали от фронта, партизаны не балуют, есть деревни, которые ещё не сожгли каратели и не до конца разграбили полицаи с тыловыми службами Вермахта. Иногда оборотни вырезали патрули или устраивали отстрел офицеров на опорных пунктах, уничтожали технику. Но в целом немцам здесь было раздолье по сравнению с их соотечественниками на линии Полоцк-Лепель, где была создана полноценная оборона из двух рядов траншей с множеством огневых точек, техникой, дальнобойной артиллерией и прочим, и прочим. Там торчали две неполных пехотных дивизии, одна слабо обученная из мобилизованных солдат возрастом за сорок и выше. Вторая боевая, точнее с боевым костяком, понёсшая потери на фронте, после чего отведённая в тыл и получившая пополнение. Потом дивизия попала сюда.