Атомоход Лаврентий Берия - Дэвид Холловей

Сталин провел параллель между периодами после Второй мировой войны и между двумя мировыми войнами. Германия поднялась на ноги за 15–20 лет после Первой мировой войны. Англия и Соединенные Штаты помогли восстановлению Германии, чтобы противопоставить ее Советскому Союзу. Но Германия вначале выступила против «англо-франко-американского блока», и когда Гитлер напал на Советский Союз, эти капиталистические страны были вынуждены войти в коалицию с Советским Союзом. «Следовательно, — заключал Сталин, — борьба капиталистических стран за рынки и желание утопить своих конкурентов оказались практически сильнее, чем противоречия между лагерем капитализма и лагерем социализма». По словам Уильяма Уолфорта, Сталин верил, что «послевоенная мировая политика станет грандиозным, полным катаклизмов повторением довоенной мировой политики». В июле Сталин сказал Пьетро Ненни, что Западная Германия окажется менее послушной, чем воображают американцы.

Сталин затем отбросил аргумент, заключающийся в том, что движение за мир указывает на устарелость ленинского тезиса о неизбежности войны. Движение за мир не ставит целью свержение капитализма и установление социализма, писал он. В случае успеха движение за мир остановит данную войну, сохранит данный мир, но этого будет недостаточно, чтобы навсегда исключить неизбежность войн между капиталистическими странами. Этого будет недостаточно, так как «при всех успехах движения в защиту мира империализм все же сохраняется, остается в силе — следовательно, остается в силе также неизбежность войн». Движение за мир является полезным инструментом политики, но оно не способно преобразовать международную политику.

Некоторые западные комментаторы решили, что этот сталинский аргумент означает, что войны между капитализмом и социализмом можно избежать. Но они ошибались. Сталин утверждал, как делал это в феврале 1946 г., что Вторая мировая война вызвана межимпериалистическими противоречиями и что в новую мировую войну снова может быть вовлечен Советский Союз. Из выдвинутой Сталиным аргументации следовало, что Советскому Союзу необходимо быть готовым к войне. Это было также основным моментом его оценки движения за мир: поскольку оно не могло устранить войну в принципе, Советский Союз не должен ослаблять свою военную мощь.

Война неизбежна, пока существует империализм. Все, что может сделать Советский Союз, — это укрепить свою мощь и уничтожить врагов внутри страны.

Американская «Супербомба»

Между тем, в США полным ходом шла разработка водородной бомбы. Еще в начале 1942 г. Энрико Ферми высказал Эдварду Теллеру предположение, что атомная бомба может быть использована в качестве запала водородной бомбы, в которой энергия высвобождается при синтезе легких ядер (например, изотопов водорода) вместе с энергией деления тяжелых элементов. Синтез легких элементов происходит только при температурах порядка десятков миллионов градусов (как на Солнце, источником энергии которого является реакция синтеза), поэтому она называется термоядерной реакцией. Ферми и Теллер понимали с самого начала, что взрывной эквивалент такой бомбы может быть бесконечно большим и зависит только от количества содержащегося в ней термоядерного топлива.

Когда была основана Лос-Аламосская лаборатория, работа по термоядерной бомбе — супербомбе, или «Супер», как ее называли, — была одной из ее главных задач. Эдвард Теллер был главным адвокатом «Супер» и возглавлял маленькую теоретическую группу, работавшую над ней. Первоначально идея Теллера заключалась в возбуждении термоядерной реакции в дейтерии, тяжелом изотопе водорода, но он скоро понял, что это неосуществимо, так как синтез ядер дейтерия требует температуры в сотни миллионов градусов. Теллер заключил, что можно было бы возбудить термоядерную реакцию с помощью атомной бомбы только в том случае, если будет использован тритий, самый тяжелый изотоп водорода, так как тритий воспламеняется при десятках, а не сотнях миллионов градусов. Тритий редок в природе, и производить его трудно и дорого. Это обстоятельство встало непреодолимым препятствием на пути создания супербомбы, особенно в условиях военного времени. Кроме того, разработка атомной бомбы оказалась более трудной, чем ожидалось, и на это ушли почти все ресурсы лаборатории. Хотя Теллер работал почти исключительно над «Супер», практически все остальные в Лос-Аламосе работали над атомной бомбой.

Когда эта работа приблизилась к концу, ученые в Лос-Аламосе, включая Оппенгеймера, сразу после окончания войны поддержали энергичную разработку водородной бомбы. В апреле 1946 г. в Лос-Аламосе состоялась конференция по «Супер», собравшая 31 участника, включая Теллера и Клауса Фукса. Из доклада по итогам конференции, подготовленного в июне, следовал вывод, что «супербомба может быть создана и сработает», а возражения против «классической Супер», как был назван окончательный проект, предложенный на конференции, можно преодолеть.

В первые послевоенные годы работа над супербомбой в Соединенных Штатах продвигалась медленно. Многие ученые из Лос-Аламоса вернулись в университеты. Большая часть ресурсов лаборатории направлялась на совершенствование атомного оружия.

Летом 1948 г. Оппенгеймер, который оставил Лос-Аламос и стал председателем Главного консультационного комитета (ГКК) Комиссии по атомной энергии (КАЭ), предложил разрабатывать в Лос-Аламосе усиленное ядерное оружие.

Это предложение сыграло решающую роль при разработке стратегической программы ядерных исследований в Соединенных Штатах, так как различие между усиленным ядерным оружием и супербомбой является фундаментальным. Усиленное оружие — атомная бомба, которая используется для инициирования слабой термоядерной реакции, с тем чтобы нейтроны из этой реакции увеличивали эффективность использования делящегося материала. Идея же супербомбы состояла в использовании атомной бомбы для поджига очень большой массы термоядерного топлива, чтобы получить огромный взрывной эквивалент, примерно в 1000 раз больший по сравнению с атомной бомбой. Начиная с 1944 г. Оппенгеймер выступал сторонником усиленной атомной бомбы, на основе которой обеспечивался бы «экспериментально осуществимый переход от простого устройства (бомба деления) к «Супер» и таким образом открывался бы путь не только чисто теоретического приближения к ней». Теперь, в 1948 г., планировалось продолжить эту работу в Лос-Аламосе и произвести испытание усиленной бомбы в 1951 г. Это испытание было проведено 24 мая 1951 г.; оно дало взрывной эквивалент в 45,5 килотонн.

Однако ко времени испытания первой советской атомной бомбы в августе 1949 г. «работа непосредственно над «Супер», — пишет Герберт Йорк, — представляла довольно запутанную картину». Теоретические расчеты породили серьезное сомнение в осуществимости проекта, обсужденного на конференции в Лос-Аламосе в апреле 1946 г. Несмотря на сохранявшийся энтузиазм Теллера, ударная программа получила слабую поддержку в Комиссии по атомной энергии (КАЭ) и в Лос-Аламосе. Председатель КАЭ Дэвид Лилиенталь писал в июле 1949 г. в Военный координационный комитет, который являлся связующим звеном между КАЭ и Министерством обороны, что «в отношении термоядерных сборок теоретические исследования продолжаются в темпе, не делающем их помехой для выполнения более актуальной работы по программе лаборатории».

Испытание атомной бомбы в Советском Союзе изменило эту ситуацию. В Вашингтоне распространилось мнение, что необходимо что-то предпринять, и поддержка полномасштабных усилий по созданию «Супер» возросла. 5 октября 1949 г. Льюис Страусе, один из членов КАЭ, написал своим коллегам по Комиссии, что «пришло время для квантового скачка (если заимствовать терминологию наших друзей-физиков) в нашем планировании… Мы должны предпринять активные усилия, чтобы с помощью «Супер» вырваться вперед». Один из главных аргументов ударной программы заключался в том, что Советский Союз может обогнать Соединенные Штаты в разработке термоядерного оружия. 17 октября 1949 г. сенатор Макмагон, председатель Объединенного комитета конгресса по атомной энергии, уведомил КАЭ, что «существует причина опасаться того, что Советский Союз придаст разработке термоядерной супербомбы высший приоритет. Если он получит такую бомбу раньше нас, фатальные последствия очевидны». Американская разведка не имела данных о том, получила ли «Супер» в Советском Союзе высший приоритет, но ошибка в предварительных расчетах срока испытаний первой советской атомной бомбы показала, насколько быстро продвигается в своей работе Советский Союз и как мало Соединенные Штаты об этом знают. Вероятность работ, направленных на создание супербомбы в Советском Союзе, стала серьезным аргументом для сторонников ударной программы.