Черная Луна - Андрей Ливадный

Те, кто следил за его здоровьем сегодня, понятия не имели, когда и как поседел президент. А он помнил…

Ту далекую планету, где сейчас расположен национальный парк Элио, невозможно забыть. Как и расклад — семь на одного, когда он принял бой с эскадрильей вражеских истребителей только потому, что уже был безумен.

Антон поседел всего за одну минуту, когда медленно, сантиметр за сантиметром, вытаскивал свою сорвавшуюся в штопор машину, не ведая, сколько осталось до земли и, вообще, имеет ли смысл эта борьба.

Первая отметина, полученная им на той страшной войне. И какие, к дьяволам Элио, доноры?

Вербицкий предпочитал всегда оставаться самим собой вот уже более ста лет, только многие люди из его нынешнего окружения, а особенно рожденные после войны, не пытались этого понять.

«Да и ладно… — подумал Антон, гася окурок. — К лучшему. Слава богу, уже родилось поколение, которому невдомек наша боль, покореженные души и бред по ночам, когда опять валятся с орбиты кассетные бомбы и негде укрыться, некуда бежать и все, что любил, испаряется на твоих глазах, а потом слепнешь, глохнешь…»

— Сэр!.. — раздался из-за распахнутой балконной двери голос электронного секретаря. — Сэр, идет прием сообщения по каналу Интерстара. Мне разрешить его допуск в систему?

— Иду.

Антон Эдуардович вернулся в кабинет, сел за рабочий стол и активировал терминал.

«Стеллар? — удивился он, просмотрев адрес. — Что это такое, фрайг побери?!»

Он не разрешал вход в систему, а сообщение уже вошло в его компьютер, проигнорировав все защитные программы.

Вербицкий не испугался. Такие мелочи, как чье-то виртуальное вторжение, его уже давно не бросали в пот, но почувствовал досаду — опять техники, мягко говоря, облажались…

— Техническую поддержку в мой кабинет! — бросил он в микрофон интеркома. — Срочно!

«Посмотрим, кто это лезет…» — Антон Эдуардович активировал визуальный канал, и что-то вдруг кольнуло в сердце в ту самую секунду, когда на мониторе вдруг появилось бледное, осунувшееся лицо молодой женщины, за спиной которой, в фокусе передающей видеокамеры, маячил робот-андроид неимоверно древней модели.

Настолько древней, что в груди у Вербицкого защемило, словно из глубин экрана на него дохнуло далеким, несбыточным прошлым.

Такой же дройд был и в их доме еще до войны.

Он перевел взгляд на молодую женщину, которая, не издавая ни звука, смотрела прямо в его глаза, и ее губы вдруг как-то странно искривились, подбородок задрожал и…

— Антон, ты узнаешь меня?..

Голос, прошедший через двадцать световых лет и два цифровых синтезатора, ничего не мог сказать Вербицкому о его хозяйке, но слова ужалили, резанули по памяти, вскрывая ее, словно консервный нож банку с НЗ…

Он, который уже забыл, когда удивлялся или испытывал дискомфортный страх перед людьми, вдруг поперхнулся, и слова вышли из горла как-то хрипло и ненатурально:

— Объяснитесь…

За спиной хлопнула дверь.

— Господин президент…

Вербицкий с досадой отмахнулся, указав техникам на соседний терминал.

— Туда. Отследите канал. Всю аппаратную поддержку на мою линию…

— Антон, я не могу объяснить… — произнесло изображение. — У нас кредита ровно на минуту связи. Я Даша Кречетова, ты прилетал к моему отцу перед бомбежками Дабога за партией истребителей. Помнишь?

У Вербицкого вдруг закружилась голова. Он вцепился побелевшими пальцами в край приборной панели.

Один из техников, заметив его состояние, вскочил с места с криком:

— Медиков, срочно! Президенту плохо!

Вербицкий продолжал смотреть на экран, а его память, сквозь дымку засевшей где-то в левой половине груди боли, неумолимо выталкивала эти самые черты.

Застенчивая шестнадцатилетняя девочка рядом со своим отцом. Протянутая рука и тонкие, трепещущие пальцы.

— Даша…

Боль уже охватила всю грудь. Он едва различал ее слова:

— Мы в беде… Хьюго сейчас передаст файл с информацией. Антон, помоги, вытащи нас со Стеллара…

«Хьюго?! Точно, их дройда звали именно так, Хью…»

Неимоверным усилием подняв голову, он приблизил губы к микрофону и прохрипел:

— Адрес… Где вы находитесь?!

Ее образ вдруг начал таять, связь обрывалась, исчезала…

— Все в файле. Он уже ушел. Что нам делать?

— Сидите на месте. Вас найдут.

Сознание помутилось. Чьи-то слова долетали до него сквозь дымку охватившей разум боли.

— Инфаркт!.. Быстрее!.. Реанимационную камеру!.. Живее же!..

Вербицкий с трудом открыл глаза.

Кто-то уже засучил рукав и расстегнул одежду на груди. Со щелчком в вену впился иньектор. Чьи-то руки приподняли его, уложили на жесткое ложе, и колпак над головой начал опускаться.

— Отставить!.. — собрав все силы, прохрипел Антон.

Движение колпака прекратилось. Чье-то лицо вплывало бледным пятном в размытый фокус зрения.

— Антон Эдуардович, вам нельзя…

— Молчать… Старшего техника ко мне… И полковника Фроста, немедленно, где бы он ни был…

Еще одно лицо…

— Господин президент… — Это был голос старшего компьютерного техника.

— Получили файл?.. — выдавил Антон.

— Так точно. Там данные по какой-то «Черной луне»…

— Отставить… — Вербицкий не заметил, как перешел на язык военных команд. — Адрес?..

— Есть адрес, Антон Эдуардович, не волнуйтесь!..

— Хорошо…

Он откинулся на жесткий пластик диагностического ложа. Сбоку щелкнул еще один иньектор… С шелестом открылась дверь…

— Антон!.. — Это был голос Фроста.

— Джон… — Вербицкий попытался приподняться на локте, но не смог. — Бери своих ребят… — не открывая глаз произнес он, думая лишь о том, как важно удержать сознание и отдать этот приказ лично. — Лети на Стеллар… Срочно… Технари дадут тебе адрес. Там люди… Женщину зовут Даша, с ней дройд по имени Хьюго… и, по-моему, кто-то еще. Доставь их сюда, Джон, и считай, что это не приказ… Я прошу тебя… быстро… Как сможешь… И чтоб ни один волос…

Он вдруг замолчал.

Вокруг реанимационной камеры засуетились медики. Колпак вновь начал опускаться.

Полковник Фрост подошел к старшему, цепко взял того за плечо и, ни слова не говоря, силой отвел в сторону.

— Как? — спросил он.

— Инфаркт. Кто-то связался с ним по Интерстару со Стеллара.

Лицо начальника контрразведки, и так всегда угрюмое, помрачнело еще больше.

— Отвечаешь за Антона. — Фрост хмуро посмотрел на врача и добавил: — Лично.

Потом повернулся и нашел глазами старшего техника. Тот уже спешил к нему с распечаткой.

— Вот, господин полковник, тот адрес, о котором говорил президент.

— Где это?

— Стеллар, пятый внешний мегаполис. По нашим данным — игорный дом, в подвальном помещении которого какой-то виртуальный притон. Связь осуществлялась оттуда.

— Понятно. — Фрост взял бумажку и, сложив пополам, сунул в нагрудный карман. Потом сел в кресло Вербицкого. — Связь с военным городком и космопортом, — потребовал он.

— Сэр… — Техник все еще переминался с ноги на ногу за спиной начальника контрразведки планеты.

— Что еще? — Фрост обернулся, вопросительно посмотрев на техника.

— Антон Эдуардович приказал держать канал, и мы попутно просмотрели некоторые файлы со стелларовских серверов. Ну, как обычно.

— И что? — Фрост никогда не отличался красноречием, об этом знали все, но и крутой нрав полковника тоже являлся притчей во языцех, по крайней мере на Элио, и техник терялся, робея перед начальником самого таинственного ведомства планеты.

— Эта женщина, что связывалась с президентом… — сбивчиво начал он. — В общем, на нее найдена ориентировка. Она в розыске вместе с дройдом и каким-то молодым человеком по фамилии Кипли, — одним духом выпалил компьютерный спец.

Фрост несколько секунд молчал.

— Хорошо, я учту. Теперь все?

— Да, сэр.

Техник отошел. Фрост смотрел на монитор, ожидая, пока установится связь. Он знал, что сейчас в разных точках Раворграда компьютеры будят троих человек.

Все они были под стать Фросту — опытные, немногословные и, когда нужно, безжалостные.

Твердо в эту секунду начальник контрразведки Элио осознавал только одно: внезапное задание не обещало быть легким, но если Антон сказал «достань», то он расшибет весь Стеллар, но добудет искомое.

В памяти полковника еще не изгладился тот день, когда его, сопливого сержанта, раненного и в первый раз попавшего под бомбежку, волок на себе капитан Вербицкий долгие десять километров по вонючим болотам Зуракса до самых заветных створов эвакуационного модуля.

Такие вещи не забывают.

— Черт, не везет сегодня…