De feminis - Владимир Георгиевич Сорокин

Полная новой энергии, Призма отправляется на вернисаж в галерею к своей старой подруге, Усечённой Пирамиде. На вернисаже известного художника Тетрагонтриоктаэдра собираются многие известные фигуры города. С бокалом вина Призма общается с ними, обмениваясь последними новостями и сплетнями. Краем глаза она смотрит на то, что висит на стенах: треугольники, круги, овалы, комбинации цветных линий. Её не очень интересует современное городское искусство. Она предпочитает изделия диких африканских племён. Но посещение вернисажа – дань уважения художнику и бизнесу её подруги, поэтому она здесь.

На вернисаже с ней знакомится молодой, симпатичный, модно и со вкусом припудренный Тетраэдр. В нём столько энергии и внимания! Конечно, он знает, кто она и какое положение занимает среди известных фигур города. Ей льстит это. И сам по себе он нравится ей. Тетраэдр приглашает Призму на ужин. Но сегодня вечером она обязательно должна посетить свою больную мать – Тора. Уже дважды она переносила визит. Призма договаривается с Тетраэдром встретиться в полночь в модном ночном клубе. От радости Тетраэдр стремительно вертится вокруг своей оси, его припудренные грани сверкают, радуя Призму и её подруг. Подруги подмигивают ей, шепчут слова одобрения.

Призма вызывает машину и едет в клинику, где содержится Тор, сорок три года назад родивший её. Тору не так много лет, но смертельная болезнь поразила его: совершенная фигура изуродована опухолью, которую уже нельзя удалять, операция может погубить Тора. Призма принесла с собой розовато-зелёные розы, любимые цветы Тора, она ставит их в вазу и присаживается на кровать к Тору. Призма обращается к Тору с приветствием, но Тор отвечает что-то малопонятное. Тор уже плохо говорит и соображает. Болезнь прогрессирует с каждым днём. К телу Тора тянутся шланги: он больше не может сам есть, пить и совершать естественные отправления. Поэтому в палате, несмотря на кондиционер, слегка чувствуется неприятный запах, от которого Призму начинает подташнивать. Призма любит Тора. Сидя в палате, она вспоминает своё детство, заботу родителей, Цилиндра и Тора, их совместные путешествия, семейные радости в уютном доме. Она гладит морщинистую поверхность Тора, говорит с ним. Тор бормочет что-то, потом засыпает. Призма сидит молча, глядя на спящего. Она думает о том, что рано или поздно она тоже может оказаться в такой палате. Жизнь, к сожалению, не только коротка, но и непредсказуема. Посидев ещё некоторое время, Призма встаёт, целует Тора и покидает палату.

После посещения умирающего Тора на Призму, как обычно, накатывает приступ булимии. Ей страшно хочется есть. Машина подвозит её к знакомому суши-бару. Она с жадностью поглощает суши, запивая их тёплым саке. Наевшись до тошноты, она идёт в туалет, запирается в кабинке. Её рвёт. Выйдя, умывшись и приведя свою лицевую грань в порядок, она покидает суши-бар и едет домой. Ложится на диван с айпадом и проводит пару часов в социальных сетях.

В полночь она подъезжает к модному ночному клубу. Тетраэдр радостно встречает её. Его грани покрыты уже другим напылением, он переливается в свете лучей, сияет. Они проходят в бар, присаживаются к барной стойке. Тетраэдр угощает Призму коктейлями. Потом приглашает танцевать. Они танцуют. Во время танца Тераэдр шепчет Призме приятные слова. Он в восторге от её фигуры, наслышан о её успехах в бизнесе, сообщает, что многие известные фигуры завидуют её красоте и уму. Призма смеётся. Они выпивают ещё. Тор шёпотом предлагает ей понюхать белого порошка. Раньше Призма обожала это делать, но теперь стала осторожнее: она бережёт свою нервную систему. Поэтому отказывается. Тогда Тетраэдр предлагает ей покурить травки. На это она соглашается. Они проходят в курительную комнату и выкуривают джойнт. Призме становится весело. Они снова танцуют. Тетраэдр обнимает её, деликатно касаясь её нежных мест. Это возбуждает Призму. Она предлагает Тетраэдру поехать к ней домой. В благодарность он нежно целует её верхний угол.

Оказавшись дома у Призмы, они занимаются любовью. Тетраэдр молод, полон энергии. Он доводит Призму до череды оргазмов, потом кончает сам и благодарно облизывает нижнюю грань Призмы. Призма в приятном изнеможении. Она целует Тетраэдра и деликатно просит его удалиться, потому что спит всегда одна. И предпочитает просыпаться в одиночестве. Тетраэдр понимает Призму. Он покидает её дом.

Засыпая, Призма командует:

– Луч!

В полутёмном пространстве спальни загорается тончайший луч света. Он упирается в грудь Призмы. Преломляясь, он распадается внутри Призмы на семь цветов радуги. Переливаясь, они заполняют внутреннее пространство Призмы.

Призма засыпает, счастливая и довольная.

Странная история

– А вот холл уютный.

– Вполне. Кресла удобные, да?

– Удобные кресла.

– Да, удобно.

– Удобно.

– Вот так, да?

– Удобненько. Но, но, но…

– Что – но?

– Ждать ненавижу! У них по два часа ждёшь.

– Ну, милочка, ты многого хочешь. Слава великому ци, время для нас нашли.

– Хоть бы бар какой-нибудь устроили…

– Там автомат с напитками за углом.

– Да я видела эту хрень…

– Ты сегодня агрессивна.

– Ненавижу, не-на-вижу!

– Прекрати. Ты грязнишь своё поле.

– Да. Не буду. А то хейтинг всё смажет… Всё прекрасно!

– Туфли красивые.

– У тебя тоже. Где?

– В Берлине. “Маноло Бланик”. А твои?

– Это “Марни”. У нас в Виламоре. Шла с пляжа, увидела в бутике на витрине. Удобные, супер.

– Чувствуется.

– Фу… блин. Без айфона так херово тухнуть…

– Они же всегда отбирают. Условие. Жёстко. Никаких посторонних полей.

– Ну да, никаких полей… Хотя, если разобраться…

– Shut up. Это ему нужно для сквозного. Здесь всё серьёзно.

– Да я знаю, чего объясняешь. Серьёзно. Даже по одежде.

– Стильные у него девки, да?

– Да.

– И лица одухотворённые.

– Чего делать-то будем, подруга?

– Давай анекдоты рассказывать.

– Ой, я такая тупая, ни одного не могу запомнить.

– Пей гинкго билоба. Помогает.

– Расскажи ты.

– Да я тоже… не кладезь анекдотов.

– А чего ж тогда предлагаешь?

– Ха-ха-ха! Да, блин, действительно…

– Ха-ха-ха! Ну хоть один вспомни, а?

– Щас, погоди. Так…

– Ха-ха-ха!

– Погоди, ты меня сбиваешь…

– Не могу… ха-ха-ха! Гинкго билоба!

– Ну хватит! Всё. Вспомнила! Стоп!

– Давай!

– Значит, Париж. Ресторан. Официант подходит к девушке: “Мадам, что желаете?” – “Я бы хотела то, что ест вон тот мужчина”. – “Мадам, это невозможно”. – “Почему?” – “Он не отдаст”.

– Ничего… А ещё?

– Щас, подожди… Значит, старик приходит к врачу: “Доктор, я женюсь!” – “Прекрасно! Сколько вам лет?” – “Восемьдесят восемь”. – “А невесте?” – “Восемнадцать только что исполнилось”. – “Имейте в виду, интенсивный секс может привести к летальному исходу”. – “Пусть умирает, я женюсь в двенадцатый раз!”

– Ха-ха-ха! Вот это cool!

– Есть такие старички, да?

– О да! У меня был опыт. В Гармише. Романчик на фоне гор, так сказать…

– И прямо реальный старикан?

– Не, ну лет семьдесят пять ему было.

– И?

– Да в общем… вполне!

– Вполне?

– Вот поверь… вполне!

– Ха-ха-ха!

– Ха-ха-ха! Давай, расскажи ещё.

– Всё, пустая.

– Ну, давай… сыграем в загадки какие-нибудь?

– Скучно.

– Тогда давай… вот что! Давай расскажем…

– Про старичков-любовников?

– Это тоже скучно.

– Тогда – страшные истории?

– Типа чего? Хоррор?

– Ну, с каждым человеком в жизни что-то случалось страшное. Или просто странное.

– Странное?

– Ну да, когда ты одно можешь сказать: ни хрена