Падение башен. Нова - Самуэль Дилэни
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вроде… море, волны ударяются в песок, лодка…
Др-р-р-р…
— Опиши, что видишь.
Свет снова вспыхнул.
— Нет, я имел в виду 606-Б или, может 605-Б, я не уверен… Я должен собрать ее. Я могу собрать и ту, и другую, они почти одинаковые, отличаются только боксом управления. Я налажу их… — И вдруг в мозг входит теплая, уютная мысль, и с ней потрясающее облегчение — чтобы мы могли сражаться с врагом за барьером. Для того они и существуют. Так должно быть. Это 606-Б, и я могу разобрать ее и собрать, разобрать и собрать…
Вспышка.
— Да, здесь грязь, растения без единого листочка, везде грязь, туман. И камешки. Нет, это не камешки, а раковины, очень красивые, красные, бронзовые и молочные, блестящие, словно кто-то их долго полировал…
Др-р-р-р…
— Долго…
Др-р-р-р…
— Камешки…
Боль в спине, бедрах, руках. Тил почти теряет сознание, останавливается, шатается, закрывает глаза руками, хотя вспышки света нет.
— Твое имя и номер.
— Э-э… Ти… мое имя Тил СО… 5… 6… Тил…
— Твое имя и номер.
Что-то, державшее язык Тила, вдруг исчезает, и у Тила вырывается крик:
— 606-Б! 606-Б! 606-Б! Я не знаю. Мне не сказали! Мне не сказали, которая… Мне не сказали!
— Твое имя и номер.
— Э-э-э… Тил-211-Б.
— Опиши, что видишь.
— Я вижу… грязь и растения, и хижины, где солдаты. Они сидят перед хижинами, играют в удачу. Я должен наладить машину, пока они играют, потому что… враг… да…
А за туманом что-то движется по грязи, расшвыривает растения. Тил сначала подумал, что вернулся один из танков, но это не был…
— Нет! Нет! — кричал Тил. — Она еще не налажена! Это 606-Б, я еще не наладил ее, а она движется! О, боже, она…
Др-р-р-р…
Потом, когда его вывели из комнаты, громкоговоритель сказал ему мягким женским голосом:
— А ты молодец! В самом деле молодец. Ты будешь ценным вкладом в нашу борьбу с врагом за барьером.
Он уже не был уверен, что именно происходило в комнате. Но раз он все сделал хорошо, он и чувствовал себя хорошо.
Вечером обезьяны играли между собой в удачу. Все остальные сидели на койках, смотрели на неуклюжую игру неандертальцев и почти не разговаривали.
ГЛАВА 5
Джон Кошер шел по одной из радиальных улиц Торона мимо купеческих особняков, многоквартирных домов на границе с Адским Котлом, мимо участка, где развернулись палатки «Цирка Тритона», мимо пристаней, где «челноки» выгружали рабочих гидропонных садов. Ветер трепал его черные волосы. Черные глаза были спокойны, когда он шел через поток людей, высыпавших с пристани. Еще ниже стояли частные яхты. Он шел к королевскому пирсу. Двойная раковина, эмблема герцогини Петры, купалась в воде. У поручней появился Эркор.
— Привет, — сказал Джон. — Какие новости из университета?
— Я разговаривал с Катамом, — ответил Эркор, спускаясь к нему. — Он, похоже, здорово удивился, увидев меня. Расскажи мне о здешних новостях, а я расскажу тебе о моих.
— Алтер, по-видимому, с моей сестрой, так сообщила герцогиня. А Тил пошел в армию, сражаться с врагом за барьером.
— Катам сказал, что надо найти Лорда Пламени и изничтожить его как можно быстрее. А потом задавал вопросы.
— Зачем?
— Он говорит, что это историческая необходимость. Если бы Черджил не был уже убит, мы, вероятно, потратили бы больше времени на вычисление Лорда Пламени.
— Вроде звучит разумно.
Они оставили пирс и пошли по набережной.
— Эркор, что ты слышишь?
— Мозгом?
— Да.
— В тебе?
— Вокруг меня и во мне тоже.
Эркор улыбнулся.
— Ты, вероятно, думаешь, что это очень важно, поскольку сам ты не видишь, как я, и не слышишь, как я. Это не совсем так. — Он помолчал. — Я чувствую приблизительно на квартал во всех направлениях, во всяком случае, отчетливо. Вот работница, которая вспоминает, как ее брат умер, поев отравленной рыбы. В этом здании неандертальцу по имени Джеф, снится кто-то, кого он недавно жестоко избил на верхнем этаже. Некто Вал Ноник сидит за столом и пытается написать стихотворение о девушке. Он смотрит на свой портрет, который девушка набросала красным мелком и повесила на стену и пишет: «Ренна, твои карие глаза открыты океану света…» Где-то в парке я чувствую женщину со стальным мозгом, которая быстро просматривает счетные книги… — Он вдруг улыбнулся. — Это твоя сестра, Джон. — Улыбка исчезла. — Что-то не так…
— В чем дело. Она в порядке?
— Да. Но есть что-то… в ее мозгу. Очень глубоко. — Эркор нахмурился и покачал головой. — Нет, не могу почувствовать, что это. Она как бы прячет это под чем-то другим. Я вижу рисунок, слышу звук того, но оно слишком глубоко, чтобы можно было добраться до смысла.
— А что ты чувствуешь в моем мозгу?
— Крик, резкий как нож.
— О чем крик?
— Об… осознании того, что ты зовешь свободой.
Джон улыбнулся.
— Я рад, что оно еще здесь. Знаешь, Эркор, мне поручено сделать как можно больше для окончания этой войны. Но я не вполне добровольно стал агентом Тройного Существа. Передо мной был выбор: смерть от радиации или присоединение к нему. Так что, я не буду свободным, пока Тройное Существо не оставит нас.
— Еще я слышу и в мозгу твоем, и в голосе, как сильно ты хочешь, чтобы я поверил тебе…
— Но это правда. Давай, читай дальше в мозгу.
— Я уже прочел. Я хочу, чтобы ты понял, Джон. Ты думаешь, что основное различие между мной и тобой в том, что я знаю твои мысли, а ты моих не знаешь. Дело не в этом. Главное различие в восприятии у вас, людей, и у нас, стражей. Разница между стражами-телепатами и стражами-нетелепатами — это разница между нормально видящими и дальтониками. Разница между людьми и лесными стражами — это разница между слепыми и зрячими.
— И это значит…
— И это значит, что то, что я слышу — не важно. А как я интерпретирую это — ты не можешь понять.
Они шли к центральному кольцу города. Небо на востоке потемнело. Они вдруг остановились.
— Лорд Пламени, — сказал Джон.
— Даже ты чувствуешь его, — сказал Эркор.
Джон кивнул.
— Ты можешь точно указать, где он или в ком обитает?
— Пока нет.
Они пошли дальше.
— Что ты слышишь сейчас?
— Я слышу администратора одного из предприятий твоего отца, размышляющего не отразится ли убийство Черджила на его жаловании. Он разговаривает с женой насчет этого…
— Лорд Пламени, — снова сказал Джон.
— Мы приближаемся.
— Ты видишь, что он делает теперь?
— Пока нет.
Они шли мимо знакомого Джону особняка.
— Там твой отец, — сказал Эркор. — Он думает вызвать своего секретаря и продиктовать письмо интенданту Тилфара с выражением своей полной веры в военные успехи и присовокупить дар в полмиллиона. Будет ли реклама равноценна дару? — думает он.
— А думает ли он обо мне или моей сестре?
Эркор покачал головой. Они все ближе подходили к королевскому дворцу. Наконец они свернули под каменную арку, и Джон открыл дверь старинным ключом, которым до сих пор пользовались во дворце. Они прошли по коридору и свернули к широкой мраморной лестнице. Поднявшись на пятый этаж жилой башни, они вошли в аппартаменты герцогини.
Петра стояла у окна и смотрела на вечерний город. Она повернулась, когда они вошли.
— Вы опоздали. Я чувствую Лорда Пламени, словно он в моей комнате.
— Он во дворце, — сказал Эркор.
— Близко? Ты можешь сказать, что он сделал на этот раз? Я анализировала правительственные рапорты за неделю и не нашла ничего, во что можно ткнуть пальцем.
— Пока что еще не все ясно. Может быть, он причастен к убийству Черджила?
— Возможно, — сказала Петра. — На это я тоже не могла пролить никакого света.
— Ты говоришь, он во дворце, — сказал Джон. — В каком направлении?
Эркор подумал и указал:
— Там.
Они вышли в коридор, прошли мимо незанятых теперь комнат королевы-матери и других помещений для королевских гостей и поднялись по короткой лестнице в холл, уставленный с обеих сторон статуями.
— Мы идем к тройному залу, — сказала Петра.
— Правильно, — кивнул Эркор.
Холл выходил в один из альковов тронного зала. На пятнадцатифутовых окнах висели тяжелые драпировки.
— Подойдите, — сказал Эркор.
В слабом освещении они видели, как его лоб собрался в складки. Он указал по диагонали через зал на один из многих других альковов.
— Мы разделимся, — прошептала Петра. — Не забудьте, нам надо увидеть его всем вместе.
Она двинулась влево, а Джон вправо. Держась в тени гобеленов, изображающих морской пейзаж, он прошел к пустому трону.
