Кемер в объятиях ночи - Владимир Митрофанов

Помнится, блинолицый коллега Олещук считал примерно так же:

— Когда женщина не хочет, чтобы ей купили и подарили французские духи, то в ней явно что-то сломано.

Григорьев по своему жизненному опыту сказал ему на это:

— Да может она просто не хочет получать их от тебя. Если бы их подарил муж, она, может быть, запрыгала бы от радости. А так, ну купишь ты ей, она будет как бы тебе должна, И что? Переспать с тобой, что ли, ей нужно, чтобы рассчитаться? И как мужу объяснить, откуда духи? Духи, понятное дело, дарят только любовники. Врать, что на работе подарили или дали взятку — так работа была не та у нее. На работе дарят чайную чашку и открытку, а сейчас и просто деньгами дают, по полтинничку-стольничку собирают.

А иногда ей просто не нужно всяких таких вещей, потому что ей на тебя наплевать. У Бори Игнатьева жена была из таких. Она много лет жила одна и, наконец, вышла замуж. Этот дурацкий брак носил совершенно случайный характер. Ей было двадцать семь, казалось бы, отличный возраст. Однако она, к которой в восемнадцать лет клеилось огромное количество парней, крутившиеся вокруг нее мухами, и которыми она буквально кидалась, вдруг обнаружила, что рядом-то никого нет. Последнего парня она прогнала под лозунгом: „Другая работа — другой мужчина!“, а этот самый другой мужчина, какого она ждала, так и не появился. Приставали, конечно, но не те, кто надо — сплошь женатые, противные, толстые или старые. Семью с ними создать было невозможно. А тот ее прежний уже нашел, по слухам, новую подругу. И в это самое время все подруги начали выходить замуж уже в массовом порядке — приходилось постоянно ходить на свадьбы, тут же стали и детишки нарождаться — поэтому параллельно ходила и на крестины. Естественно, все на нее смотрели с сочувствием и спрашивали: а ты что же? И это начало пугать, иногда хотелось рыдать. Начались истерики. Ей уже стало казаться, что она никогда не создаст семью, и тогда она вышла замуж за пожилого сорокалетнего Борю Игнатьева, успокоилась и тут же встретила парня, с которым чуть раньше в принципе вполне могла бы завести роман, но почему-то не завела. Что ж: завела его теперь. Боря их и застукал в самый момент совокупления. Впрочем, развели их быстро, поскольку детей заделать они так и не успели, хотя она и планировала забеременеть сразу же после свадьбы, но еще пока не получилось. Впрочем, парень, с которым она познакомилась, оказался женатым, а точнее не вполне разведенным, хотя вроде бы уже не один год разводился, то есть документы лежали в суде, но решение принято так и не было. А развестись он не мог потому, что имел маленького ребенка до трех лет. У нее, бывшей Бориной жены, может быть и от этого, снова начались истерики. Эти истерики парня начали раздражать (а кто же любит женские слезы?), и он попытался слинять. Оп! — и она снова осталась одна. Уже и хотелось и к Игнатьеву назад. Но Боря ни за что не простил бы, она тогда со зла брякнула ему так (уж очень не вовремя пришел) про того парня: „У него и член стоит крепче и сперма вкуснее!“ Кто же такое простит? Пришлось начинать все сначала, как говориться, попытаться использовать второй шанс.

Но второй шанс часто недостижим, а, по сути, его просто нет. Пример самый что ни на есть наинагляднейший — Зоя, нынешняя подруга Коли Васина. Васину, как и Григорьеву, было сорок пять, а Зое — почти сорок. Тоже дурацкий возраст, когда уже трудно завести новую нормальную семью, потому что никуда не поедешь за любимым, не сорвешься: якорями держат дети и престарелые родители. А это очень мощные якоря. Любовник, в перспективе и муж, Васин, приглашал ее жить к себе в Архангельск: там у него была очень денежная работа, квартира, рыбалка, секс. Однако тут возникал сложный выбор, поскольку тащить туда обоих детей, один из которых уже находился в самом гнусном подростковом возрасте, и престарелую мамашу, было попросту невозможно, и в то же время оставить их здесь одних — тоже. Просто изведешься. По контракту Васину полагался один бесплатный перелет в месяц до Петербурга и обратно, то есть одни выходные в месяц он всегда находился в Питере. С одной стороны, это было даже романтично: они могли эти выходные проводить вместе, хоть из постели не вылезай, но что он будет делать все остальное время? Двадцать восемь дней? Легко представить. Наступит грустный одинокий вечер, тут же появится длинноногая секретарша или просто случайная девчонка (так оно и случилось!), пойдут в кафе или в клуб, выпьют и так далее. Получалось, что выбора у Зои, по сути, никакого и не было. Это тебе не в двадцать лет: собрала сумочку и с любимым на край света — адью! Родить Васину ребенка, чтобы привязать его к себе, по возрасту ей еще было возможно, но уже критически, впритык, и несло за собой неизбежный риск: нверняка придется делать кесарево, стоять весь срок на учете, возможно даже лежать на сохранении, поскольку ее последняя беременность прошла не слишком гладко: там был конфликт по резус-фактору. Какой-то одной ценностью нужно было пожертвовать. И единственным, чем еще можно было пожертвовать в данной ситуации, как раз и был любимый мужчина Коля Васин.

У Григорьева на работе женщины рассказывали, что девчонка-подросток опубликовала на сайте знакомств фотографию своей матери (очень симпатичной женщины, причем замужней), и вела за нее активную захватывающую переписку с различными претендентами, которых оказалось немало. Кстати, там же в Интернете существовала целая группа женщин, вообще не публикующая своих фотографий, а сами выбирающие мужчину, то есть, вписывая туда определенные возрастные рамки. Тут же компьютер представлял список подходящих кандидатур. Далее этот список они просматривали, отбирали, что более или менее подходит по фотографиям и анкете и запускали призыв „Давайте знакомиться“. Одна такая была очень поглощена этими знакомствами, с кем-то постоянно встречалась. Ходили они и в кино, и в кафе, и в музеи, а уж кто там ей понравился и дошло ли дело до секса, тут уже было, в общем-то, не так уж и важно: главное хорошо проводили время. Сама вышла она замуж рано, развелась лет пять назад, очень это дело переживала. Дети были уже взрослые, жили отдельно. Изредка появлялся один женатый человек, бывший партнер по сексу, общались с ним уже и поближе, чем просто поход в театр, короче — просто трахались. Для здоровья. В общем-то, какая-то перспектива личной жизни оставалась. Обычно если человек ноет, что негде знакомиться, это означает, что он сам знакомиться не желает, ставит себе препятствие на подсознательном уровне. Иная красивая женщина ведет себя так, что мужик не чает, как бы побыстрее от нее убежать. Григорьев таких встречал довольно нередко: после первой встречи к ним уже не тянет.

Ныне большим успехом пользуются сайты, где можно найти человека из своего прошлого, одноклассника, однокурсника или сослуживца. В реальной жизни как ты его найдешь? А никак. А тут набрал в поиске фамилию, или нашел свою школу, выпуск, курс института — и обязательно кто-нибудь да объявится. Одноклассники-однокурсники встречаются и пытаются снова оценить свои успехи, пушить перья, хвастаются, кто лучше устроился в жизни. И между тем возникают мыслишки, а почему бы не трахнуть девчонку, теперь зрелую женщину, о которой грезил когда-то ночами, с мыслями о которой дрочил в постели. Вот она снова рядом, взрослая и будто бы доступна. Но все это миф, неправда, вернуть или поменять, переписать прошлое нельзя. Его уже нет. Трахнешь, или не трахнешь эту чужую женщину, это ничего не решает. Той девочки уже нет.

Марине Самсоновой, PR- менеджеру, тоже не везло, но, несмотря на все неудачи, она упорно продолжала искать себе мужчину. Наконец в апреле познакомилась в клубе с приятным молодым человеком. Специально туда с подружкой и пошли, чтобы с кем-нибудь познакомиться. А где еще знакомиться с состоятельным человеком? И тут появился Он. В дорогом костюме, в белоснежной рубашке, в галстуке, идеально начищенных ботинках. Часы еще у него были явно золотые, очень дорогие. Сама элегантность, запах „Бальдессарини“, дорогие сигареты. Сразу видно, что успешный человек, банкир. Очень он ей понравился. Представился Гришей. Вышли из клуба, машина, конечно же, новая — БМВ. Поехали к нему. Квартира ей тоже понравилась (мелькнула мысль: а я бы здесь и пожила!). Посидели под музыку, выпили вина, потанцевали, долго целовались, начали раздеваться. Он снял пиджак, она сама развязала ему галстук, медленно расстегнула брючный ремень. В этот момент заметила, как его брюки вздулись шалашом, и этот бугор уперся ей в живот — и это ее возбудило. Начала по пуговичке расстегивать ему рубашку. Когда сняла ее, то оказалось, что все тело и руки буквально до границы воротника и манжет расписаны татуировками, да еще какими: купола, черепа, кинжалы. Ноги тоже были все наколоты. А восставший член его представлял собой вообще что-то невообразимое, бугристое — под кожу крайней плоти были вшиты шарики — и торчал, как здоровенная шишковатая дубина. И тут ей чуть не стало дурно, поскольку от такого орудия вполне можно было получить разрыв. Но бежать было уже поздно, она закрыла глаза, постаралась расслабиться и вниз больше не смотреть. Впрочем, то, что произошло чуть позже, ей очень даже понравилось. Любопытные получились ощущения, будет, о чем рассказать подругам. Он, когда после этого дела оба курили в постели, показав на разрисованную кожу на груди, прокомментировал просто: „Ошибки молодости!“ Посидел, конечно, пять лет за случайный грабеж, менты подставили, но товарищей не выдал, зато теперь у него своя фирма, вот думает немного подучиться в финансовой академии, поскольку знаний не хватает. Еще рассказал, что одному сидельцу на зоне по его же, этого сидельца, настоятельной просьбе головку члена разрезали крест-накрест, сделав из нее что-то вроде цветка-четырехлистника, причем все эту операцию делали тому бродяге без наркоза. Выпил, конечно, бедолага, для обезболивания, бутылку водки, но все равно скрипел зубами. В конечном итоге выглядело это произведение искусства довольно жутко, да и парашу струей было не попасть, когда ссышь — струя кривая. А уж если встанет, то неподготовленная женщина запросто может и в обморок упасть. Сам же Гриша подписался только на шарики: „Вот теперь думаю: может, вырезать их, нахер?“ — и посмотрел на нее вопросительно.