Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён

— Отлично, ещё кто-то? — тихо спрашивает Пун. К маркизе присоединяются ещё три девушки и один парень. Деликатностью телосложения также похожий на девушку.

— Маркиза, и иже с вами, отойдите в сторону и не мешайте. — Ледяным тоном цедит Пун. — Можете занять вон ту скамейку, надеюсь, она вам не покажется вам недостойной и роняющей вашу честь. На всякий случай: вы в любую минуту можете прекратить то, что будет дальше. — последние его слова сказаны тихо и слышит только маркиза.

— Остальные, ВЫПОЛНЯТЬ! — видимо, что-то такое звучит сейчас в голосе Пуна, поскольку остальные начинают мазать навозом руки, шеи и лица.

Сам Пуняра, ничтоже сумняшеся, командует:

— Хавилдар Атени, за мной!

И начинает мазать говном из навозной кучи свои лицо и руки. Накладывая слои пожирнее.

От возмущения хочу обложить его прямо сейчас. Всеми слоями непарламентской лексики. Надеюсь, по моему лицу этого не видно. Скрывать чувства умею давно. Повторяю его действия в точности, но на себе.

Хотя хочется — на нём.

— СМИРНО! — командует Пун через две минуты.

Затем обходит строй и указывает каждому на «недоработки»: у кого-то мелькают то белое пятно на лбу, то кусок чистой шеи сзади.

Пятеро "отказников", сидящих на скамейке, звенят, словно струны, но никакой радости не выказывают. Аналогично, никто из оставшихся в строю не выказывает ни малейшего недовольства, по крайней мере, внешне.

Единственный момент, родственник Бажи просто полыхает алой незамутнённой ненавистью. Но кроме эмпатов этого никто не видит. А других эмпатов кроме себя не наблюдаю я. Кстати, этот алый оттенок вообще доминирует в его эмоциях основную часть времени. Крайне негативный молодой человек, хе-хе.

— Поскольку у нас опять потери, — Пун с фальшивым сочувствием указывает на лавочку с пятёркой «отказников», — мы вынуждены снова решать задачи в меньшинстве. ПЕРВЫЕ НОМЕРА, УПОР ЛЁЖА ПРИНЯТЬ!

Слава богу. Я уже подумал, он совсем умом поехал. И сейчас решит поменять местами первые и вторые номера, для разнообразия. Хотел бы я посмотреть, как он будет меня волочить за ноги на руках, поскольку на руках, допустим, я ему не сильно и уступлю. Даже с поправкой на мои габариты.

— Бежим за мной! Упавших ждёт имитация контузии, прошу отнестись к предупреждению серьёзно! В положении «тачки» бего-о-о-ом… АРШ!

И снова это дурацкое упражнение, впрочем, достаточно действенное. Пун снова несётся впереди строя на руках, кажется, конкурируя с молодым жеребцом, идущим ходкой рысью. Мне смешно, но я дисциплинированно семеню за ним, удерживая в руках его ноги.

— Пуняра, а долго нам ещё так развлекаться? — подкалываю его на ходу. — Мы же вроде их дрессируем? А не твой плечевой пояс прокачиваем?

— Худой, заткнись, — сипит Пун снизу, и я понимаю, что он снова реализует какой-то свой коварный план. О котором, как в добрые старые времена, никого в известность не ставит.

Сзади — первая потеря. Один из первых номеров больше не может переставлять не привыкшие к физическим нагрузкам руки и падает лицом в землю.

Пун, наблюдающий за строем из подмышки, выдёргивает свои ноги из моих рук, изворачивается в воздухе, приземляясь на ноги и подлетает к упавшему:

— КОНТУЗИЯ! — орёт он на всю окрестность, ударяя подъёмом ноги неудачника в лоб.

Нокаут.

— ПРОДОЛЖАЕМ!

После третьего «контуженного», маркиза, сидящая на скамейке в центре «бегового маршрута» Пуна, что-то говорит остальным, сидящем месте с ней. Затем подходит на деревянных ногах к куче навозе и начинает наносить его на руки, шею и лицо. Остальные четверо следуют её примеру.

— Стой! — быстро ловит изменения в обстановке Пун и подлетает к навозной куче. — Благодарю за понимание, — говорит он маркизе серьёзным, как ни странно, тоном. — Но вынужден предупредить. Если ваши слёзы размоют грим, мы снова будем выполнять упражнение без вас. Поскольку у вас на лице появятся белые, не закрытые гримом, пятна.

Ты смотри. Никогда не думал, что прекратить женщину плакать можно таким способом.

После окончания забега на руках, Пун выстраивает всех в одну шеренгу, загибает её буквой «П» и разрешает всем усесться на землю там, где стоят.

К моему удивлению, никто не спорит. И все с явным облегчением садятся прямо на грунт.

— Господа, есть одна деталь, которую нам с вами нужно обсудить и уяснить до того, как мы продолжим наше совместное обучение! — выступает в роли оратора Пун. — Мне кажется, в данном учебном заведении этого никто раньше не объяснял курсантам. Давайте попробуем совместно исправить это упущение!

Интересно, что он задумал.

— От чего зависит способность целителя-хирурга спасти пациента с рассечённой артерией?

Поднимается рука, Пун благосклонно кивает, разрешая не вставать.

— От собственного энергетического запаса на этот момент — восполнить кровопотерю. От наличия нужных инструментов. От знаний и уровня своей подготовки! — отвечает с места какой-то серый невзрачный парень, на которого я раньше вообще внимания не обращал.

— Согласен! — кивает Пун. — Я бы назвал это всё одним словом, КОМПЕТЕНТНОСТЬ. Ну, плюс инструменты. Чем компетентнее будет целитель, тем больше у пациента шансов, так?

Лёгкий гул со стороны сидящего на земле первого курса выражает согласие.

— И вы правы! Наполовину. Ровно на одну половину! — нестандартным развитием привлекает к себе очередную порцию повышенного внимания Пун. — Есть ещё одно слово. Которое тут плохо знают. Но я сделаю всё, чтобы вы его выучили. ПРОФЕССИОНАЛИЗМ.

— Разве это не одно и то же? — удивляется неугомонная маркиза Уиндолл.

— Нет, маркиза, — жёстко отвечает Пун, качая головой. — И вот почему. Компетентность — это когда целитель МОЖЕТ вылечить всё, что нужно вылечить. А есть ещё «ХОЧЕТ ЛИ ОН». Лично мне приходилось сталкиваться с ситуацией, когда майор-целитель мог, но категорически не хотел лечить нижнего чина. Просто НЕ ХОТЕЛ обнулять резерв. В боевой обстановке.

И снова звенящую тишину можно намазывать на хлеб вместо масла.

— Давайте научимся различать эти понятия! — накладывается на тишину голос Пуна, который, кажется, безо всякого усиления слышно даже за полста метров. — «НЕ МОГУ» — это когда не компетентен, либо без сознания, либо парализовало. Всё остальное — «НЕ ХОЧУ». И лично я буду это приравнивать к отсутствию профессионализма. Со всеми вытекающими для непрофессионала последствиями! Прошу понять меня правильно!

После лекции, мы неторопливой трусцой добираемся до туалетно-душевого комплекса, примыкающего к казарме. По летнему времени, вода только тёплая, почти горячая.

На фоне жёсткого старта, Пун делает первому курсу царский подарок:

— Никуда не расходиться! Полтора часа — личное время! Умыться, привести себя в порядок, выстирать робу!

На такой жаре, лёгкая ткань робы высохнет прямо на теле за полчаса.

В этот момент, прибывший посыльный просит Пуна прибыть к Декану, что мы и делаем. Мы направляемся следом за посыльным, не успев убрать следы Пуновского педагогического энтузиазма ни со своих рук, ни с лиц, ни с формы.

Я изображаю равнодушие, шагая за Пуном под удивлённым взглядами всех, кто попадается нам навстречу. На самом деле, мне несколько неловко. Чтоб сказать мягко.

Декан, увидев нас, в первую секунду застывает, широко раскрыв глаза. Потом верх берут, видимо, навыки целителя, и он справляется с бурным потоком эмоций, возникших при нашем появлении.

— Господа, прошу прощения, не могу предложить вам присесть, — декан вежливо поднимается со своего места и направляется к нам. — У вас всё в порядке? — говорит он, еле сдерживая смех.

— Более чем, господин декан! Наглядный личный пример! — браво поясняет Пун. — Не успели привести себя в порядок после занятия, от вас прибыл посыльный.

— Да я потому его за вами и направил, что увидел, как вы сделали перерыв, — декан указывает на окно, из которого видно большую часть территории. — Но не думал, что вы так быстро направитесь ко мне…