Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён

— Ну а теперь скажи мне, что там дальше в твоих гениальных планах. И как ты планируешь это стадо приводить в чувство. — задумчиво качаю ногой, любуясь паром, поднимающимся от кофе в чашке.

— Первое, делаем срез их текущей программы. Смотрим, что из имеющихся элементов можем использовать.

— Ничего не можем, сразу говорю, — бурчу, глядя в чашку с кофе.

— Согласен. Но не заранее и не с твоих слов. Должен взглянуть лично. Второе, настраиваем их правильно психологически. Оставляя за скобками всё их сословное говно. И делая их самих восприимчивыми к информации.

— Пуняра, поделись, как ты себе это видишь? Мне, кроме мордобоя, ничего не приходит в голову. — откровенно говорю ему, наклонив голову к правому плечу.

— Атени, ты там на заставе совсем закостенел, — поднимает бровь Пун. — Во-первых, садим на казарму. И никуда не пускаем. Во-вторых, выбираем тех, кто наособицу от других, и из них формируем «точки опоры». В третьих, начинаем поощрять лучших из них, для начала увольнительными. А в перспективе — возможно, и вообще отменой «казармы».

— А если саботаж? Причём массово, всем составом курса? — серьёзно смотрю на Пуна. — Я тут эмпатию с докторами прокачал… Знаешь, мне кажется, это будет самый первый вариант в списке вероятностей.

— Если саботаж, то тогда сразу начинаем с четвёртого пункта, — безэмоционально роняет Пун. — Действуем по Уставу. Ты же сам всё понимаешь… Но не факт, что сразу четвёртый вариант. Ты же не-дворянин. И применяешь себя на моё место. И чувствуешь их обратную связь, направленную на тебя, а не на меня, — терпеливо объясняет Пун то, что я упустил.

— Да уж… — хлопаю ладонями по столу.

Я действительно никак не приспособлюсь в полной мере к тому, что в местном сословном обществе первый и второй сорт продекларированы официально. И я вполне официально являюсь вторым сортом.

В аудитории вместо КорИна на кафедру первым поднимается Декан и зачитывает приказ о вводе новой программы обучения. О том, что программа является секретной и её разглашение не допускается под угрозой Коронного Уголовного Уложения. О том, что на время обучения на курсе вводятся совсем другие уставы.

Тишину в аудитории можно намазывать на бутерброд.

Окончив озвучивать новшества, Декан передаёт слово Пуну.

— Первое и главное, — командирским голосом вещает Пун с подиума перед кафедрой, грамотно и вовремя сообразив, что из-за кафедры именно его может быть почти не видно. Разве что макушку. — Те, кто не готов принять новые правила, пожалуйста, просто выйдите из аудитории. В этот момент всё можно закончить всего лишь вашим отчислением из колледжа либо переводом в другое учебное заведение.

Он делает паузу в пять секунд, но никакого движения в аудитории не наблюдается.

— Отлично. Тогда завтра всем прибыть на плац не позже семи ноль-ноль, с собой иметь комплекты личной гигиены. Быть готовыми к подписанию Коронных Обязательств первого ранга лично. — Пун снова обводит взглядом аудиторию и добавляет. — К семи утра, каждый из вас должен прочесть действующие уставы погранвойск и ориентироваться в них, как на своей домашней кухне.

По аудитории проносится волна лёгкого шума, но Пун её перекрывает своим голосом:

— Несогласные, дверь сзади. До семи утра ещё не поздно. Не явившиеся к семи утра считаются отказавшимися и отчисляются автоматически. Благодарю за внимание. Господин КорИн, пожалуйста, продолжайте занятие.

После чего Пун делает мне знак следовать за ним и покидает аудиторию. Мы догоняем Декана, идущего в направлении административного корпуса, в котором находится его кабинет.

— Господин Декан, пара технических вопросов. Упустил из виду. — Обращается к Брэкстеру Пун, поравнявшись с ним.

— Я вас слушаю.

— В какие сроки первый курс может быть размещен на территории колледжа в казармах, в случае ввода казарменного положения?

— В тот же день, — удивленно отвечает Декан. — Помещения готовы, служба технической поддержки полностью укомплектована, штатные маги регулярно соблюдают все регламенты содержания помещений. Вы считаете это необходимым?

— Скорее всего, — дипломатично кивает Пун, не вдаваясь в детали. — К тому же, это прямо вытекает из введения наших Уставов. Благодарю! — и поворачивает в сторону склада, снова делая мне знак следовать за ним.

Кофейня по дороге из Первого Специального магического военного колледжа в Старый Город. За столом — несколько человек в формах курсантов колледжа.

— Интересно, что бы это всё значило? — задумчиво говорит светловолосая девушка с нашивками курсанта-хирурга второго курса.

— Да это Валери, видимо, решил посчитаться. Пользуясь случаем, — зло бросает худощавый брюнет, опустошая тремя глотками большую кружку портера.

— У тебя мания величия, — хмуро цедит здоровяк с фигурой циркового атлета. — Тут что-то иное. Просто информации пока мало. И ты бы сегодня не налегал на пиво, на всякий случай?

— Да ну, с его бы? — удивляется худощавый брюнет.

— Если новые инструктора, значит, будут новости и в учебном процессе. Опять же, эти объявления сегодня, — поясняет здоровяк. Видя, что брюнет заказывает знаком второе пиво, добавляет. — Впрочем, твоё дело. Это ваш курс строят, не наш…

— Да не трогай его, Фрам, — говорит второкурсница с нашивками хирурга. — Пусть пьёт. Если хочет. У них теперь есть отчего пить, хи-хи…

— А тебя это можно подумать не касается? — удивляется худощавый брюнет.

— Не так, как ваш Дом, — сдержанно отвечает девушка.

— А ты чего не пьёшь, Фрам? Вас-то эти нововведения не касаются? — спрашивает худощавый брюнет чуть заплетающимся языком после второго пива.

— А я предпочитаю доверять своим предчувствиям. Я, наверное, лучше домой. Пока всем, — здоровяк встаёт, бросает крупную монету на стол и выходит.

Глава 19

Дальнейшее время проводим в хозяйственных заботах. Пун лично с уоррентом осматривает казарму, где предполагается размещение первого курса. Потом мы проверяем наличие постельного белья, готовность кухни с утра принять всех на завтрак, наличие и комплектность всех видов формы включая робу на складе у уоррента, и многое-многое другое.

Я таскаюсь за Пуном, как хвостик, поскольку он знает не всё и не везде влёт ориентируется. А успеть за сегодня надо много.

Через какое-то время делаем паузу и садимся пить чай у уоррента. Который к чаю подаёт мёд и орехи, к которым мы с Пуном тактично не прикасаемся.

— Что, решил-таки первый курс на казарму с утра? — спрашивает Пуна уоррент, отхлёбывая чай из пиалы и подцепляя кончиком ореха капельку мёда.

— Ну а как иначе, — даже не думает отрицать Пун. — Иначе эта вольница все четыре курса будет стоять на голове и жить, как ей вздумается. В горах после выпуска им это и аукнется. Да и черт бы с ними, но…

— Да оно так, только ведь гладко не пройдёт. Сам понимаешь, кого-то и ломать придётся, — уоррент пристально смотрит в глаза Пуну.

— На всё Воля Великой, — складывает руки в ритуальном жесте Пун. — Вот уж их-то точно никого в армию на аркане не волочили. Слышали уши, что дальше камни — не жалуйтесь, что пяткам больно.

— Да они не первые у него, батя, — включаюсь в разговор я. — Когда-то и я у него учился. Ничего, жив пока.

— Так ты, паря, не дворянин!

— Так и Пун тогда дворянином не был! — логично, как мне кажется, возражаю в ответ. — Ну и я подсоблю, чем смогу. Не доходит через голову, дойдёт через жопу.

После чая с уоррентом, идём в спортгородок, где намечаем схемы завтрашних занятий.

— Пун, а ты со мной хоть поделись, как ты завтра это стадо будешь к порядку приводить? Ты же понимаешь, что неподчинение будет однозначно? — задаю давно волнующий меня вопрос, провожая Пуна по изобилию местной полосы препятствий.

Пун молча кивает в ответ.