Мефистон. Кровь Сангвиния - Дариус Хинкс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Антрос уже собирался задать вопрос, когда заметил, что Мефистон смотрит не на город, но на дорогу, пересекающую долину. Белый камень позволял легко ориентироваться в сумраке, но Антросу потребовалось еще несколько секунд, чтобы заметить, что вдоль выстроились крылатые силуэты — какие-то птицы. Сначала он подумал, что это вороны, но потом отбросил эту мысль, осознав размеры фигур. Он несколько раз моргнул, и его визор приблизил изображение.
— Трон святый… — выдохнул лексиканий, когда глазам его открылась жуткая правда.
Вдоль дороги стояли деревянные кресты, а прикованные к ним несчастные напоминали орлов. Их истощенные тела были обнажены и почернели за дни под жарким солнцем.
Другие библиарии не сказали ничего, и Луций понял, что они уже заметили это, как и остальные Кровавые Ангелы.
— В чем дело? — спросил Зин, оглядевшись, едва понял, что ok один не замечает чего-то ужасного.
— В том, о чем я предупреждал вас, исповедник Зин, — вздохнул Мефистон. — Дивинус Прим раздирает междоусобица.
— Нет. Нет, я не верю, — запротестовал Зин, но в его голосе больше не было той горячности, как на Ваале.
Пока они спускались, он тихо молился про себя, бросая встревоженные взгляды по сторонам на темные склоны. К тому времени, когда они дошли до первого трупа, последние лучи солнца угасли, и воцарилась тьма. Астартес прекрасно видели в темноте, но, понимая, что на это не способен их смертный спутник, включили закрепленные на болтерах фонари, осветившие весь ужас произошедшего. Лучи света выхватывали трупы, придавая им вид измученных, гримасничающих актеров, запечатленных огнями рамп за мгновения до финала их трагического представления.
Зин взвыл, увидев распятого священника, обмякшего в клетке в форме птицы. Священник явно принадлежал к его родному ордену. Ряса была залита застывшей кровью — почти невозможно было понять, что некогда она была белой. Макушка мертвеца была выбрита, как и у исповедника; и медальон был таким же — буква «I» с железным ореолом в центре, окружающим череп.
— О мой возлюбленный брат, простонал Зин. — Возрадуйся судьбе своей! Твой свет будет гореть вместе с Богом-Императором. Ты веровал, а потому обретешь покой…
Мефистон кивнул капитану Ватрену, и тот отправил бойцов осмотреть жуткие клетки в поисках выживших.
Кровавые Ангелы стояли в почтительном молчании, пока Зин молился.
— Астра Ангелус, — заговорил исповедник севшим голосом, когда наконец повернулся к Мефистону. — Это зверство не должно остаться безнаказанным. — Он проследил за огнями фонарей космодесантников, открывавших взгляду все новых распятых монахов. — Свершившие это псы должны встретиться с правосудием Императора.
Антрос подумал было, что требование возмутит старшего библиария, но тот лишь кивнул. Затем Властелин Смерти поднял Витарус и показал исповеднику клинок, яростно пульсирующий ярко-красным светом. В мрачном безмолвии космодесантники двинулись дальше, пытаясь не обращать внимания на вонь, исходящую от рядов гниющих тел. Антрос молился, проходя мимо каждого, но не просил упокоения их душ, лишь обещал себе, что они будут отомщены.
Библиарии и исповедник дошли уже до середины долины, когда увидели, что впереди их ждут капитан и его бойцы, собравшиеся возле чего-то посреди дороги. Подойдя ближе, Луций увидел, что это один из распятых жрецов. Должно быть, Кровавые Ангелы вытащили его из «орлиной клетки», заметив, что тот еще жив. Священник вопил и пытался вырваться, но его хрупкие руки не могли оттолкнуть огромных космодесантников.
Сангвинарный жрец, брат Касали, обрабатывал раны смертного, пользуясь закрепленным на наручах медицинским прибором под названием нартециум, который щетинился шприцами и лезвиями. Касали старался действовать как можно осторожнее, ведь сыворотки в нартециуме не предназначались для простых смертных людей, тем более настолько истощенных. Впрочем, он явно знал свое дело: к тому времени, как библиарии подошли ближе, дыхание мученика выровнялось, и он больше не смотрел на своих спасителей безумными глазами. Священнослужитель выглядел столь грязным и изможденным, что казалось, будто его не спасли, а выкопали из могилы. Тем не менее благородные черты лица и окровавленная борода выдавали в нем важного человека. Антрос подумал, что тот был оратором или пророком, пока не стал жертвой. При виде исповедника мученик закричал, брызжа кровью с потрескавшихся губ.
— Брат! — Его надломленный голос был похож на карканье. — Долина осквернена! Не бросай меня здесь! Забери меня туда, откуда пришел. Мы должны оповестить об этом Лабиринт!
Зин подбежал и рухнул на колени, обхватив живой скелет руками.
— Что за изверги так поступили с тобой? — полным гнева голосом спросил он.
Духовник попытался подняться, но Касали удержал его, покачав головой. Зин кивнул, прося жреца не вставать.
— Как тебя зовут, брат? Что здесь случилось?
Монах обмяк, схватив Зина за руку. Он явно боялся Кровавых Ангелов.
— Пресвитер Бреннус, — сообщил он и помедлил, явно ожидая реакции Зина. Не дождавшись, священник продолжил: — Мы должны уйти, сообщить обо всем архикардиналу Дравусу. Он должен узнать, что Тарнское аббатство пало под натиском Просветленных. Здесь был Извечный Принц!
Из тьмы появился Мефистон. Когда его бледное лицо возникло в свете фонарей, человечек ахнул от ужаса и попытался отползти прочь.
— Успокойся, тебе нечего бояться, пресвитер Бреннус, — заверил Зин и понизил голос до благоговейного шепота: — Это Астра Ангелус.
Эти слова явно не значили для священника ничего, и потому Зин попытался объяснить другими словами.
— Это Мефистон, старший библиарий Кровавых Ангелов, капитула Адептус Астартес.
Сановник явно знал, кто такие астартес, но упоминание их не ослабило его страха. Напротив, он казался еще более напуганным.
— Просветленные? — спросил Мефистон и взглянул на Зина, ожидая объяснений.
Бреннус в смятении потряс головой, но он был так обессилен, что от одного этого движения потерял сознание. Его голова откинулась на руки сангвинарного жреца, глаза, налитые кровью так, что едва виднелись белки, закатились. Пресвитер хрипло застонал. Он выглядел как груда костей, разложенных для гадания и связанных лишь истончившейся кожей.
Сангвинарный жрец осторожно положил человека на землю и сунул ему под кожу предплечья какое-то устройство, которое напомнило Антросу один из инструментов, используемых в либрариуме для записи текстов: плоский заостренный металлический шип, похожий на стило. Касали что-то прошептал, а затем вынул стержень, брызнув зеленым и вязким химическим составом.
Глаза мученика открылись, и он продолжил говорить, словно и не заметив, что терял сознание.
— Откуда вы пришли? — спросил
