Вор (ЛП) - Мерседес Сильвия

18

Девушка как-то смогла собрать половину буфета Дорнрайса в мешок.

Соран, укутав голые плечи тонким одеялом, смотрел, как она открыла мешок и рылась в добыче. Мука, масло, сахар, пакетики пряностей и не только это она выложила на стол быстрыми движениями, бормоча под нос.

— Оладушки, — сказала она, взглянув на него. — Да, оладушки. С корицей, теплые со сковороды, немного посыпанные сахаром. Тут точно все получится, да, сэр?

Он поймал ее взгляд с безразличием, но желудок сжимался в предвкушении. Он почти ощущал запах тающего сахара, и этот запах был желаннее даже qeise, который она безжалостно потратила в попытке залечить его раны. Как давно он не ел простую еду? Он не помнил. Может, сто лет назад.

Вопрос горел в его голове, пока он смотрел, как девушка достала миску из его жалких припасов на кухне и стала отмерять муку и сахар горстями. Она точно была из Вимборна, но из какой эры? Прошли века с тех пор, как Роузвард утянуло из потока времени его мира и отправило по потокам Хинтер. Или, может, прошли дни.

Не важно, конечно. Он плотнее укутался в тонкое одеяло и сгорбился над столом. Когда она уйдет, дни без времени обрушатся на него, и он перестанет думать о таком. Мир смертных уже не был для него.

Потому он не имел права ощущать тепло в груди, пока смотрел, как работала девушка. Он не имел права любоваться ее ладонями, двигающимися как птицы. Или тем, как она отбрасывала пряди спутанных волос. Или музыкой ее грубого голоса, пока она бормотала боги знали что.

Она не принадлежала ему. Не принадлежала Роузварду.

Она пробудет несколько дней, и все закончится.

Он оторвал взгляд и посмотрел на свои ладони в серебре. Видимые признаки его заточения, ужаснее, чем любые оковы, сделанные людьми. Ладони, которые никогда не ощутят нежность женской кожи, шелковистые волосы или тепло человека, пока скользят по изгибам тела…

Яростный вопль сотряс воздух, прерывая опасные мысли. Соран вздрогнул, поднял голову и увидел девушку с ладонью в корзинке яиц чаек. Виверна сидела на балке над ней, свисала с задних лап, как летучая мышь, и шипела на нее, щелкая зубами.

— Отстань, червяк! — рычала девушка. — Ты просто решила, что я тебе не нравлюсь, да?

Виверна зашипела и подняла гребень.

Девушка показала язык и взяла яйцо из корзины. Соран смотрел, как она взвешивает яйцо, легонько подбрасывает и ловит, ее запястье было свободным, а пальцы — ловкими.

— Посмотрим, — сказала она, улыбнувшись виверне. — Посмотрим, что с тобой сделает сладкий оладушек.

Виверна пристально смотрела на нее, пока девушка занималась своим делом. Соран попытался отвести взгляд, но, как и виверна, разглядывал ее, пока она опустилась на колени у огня, грея сковороду на углях. Свет огня сиял на ее волосах, превращая кудри в ленты яркой лавы. Она была юной, очень худой, но ее силуэт смягчился, пока она сидела в пруде из своей юбки, двигая сковороду, чтобы масло растопилось и покрыло ее.

Горло Сорана сжалось. Он знал много красивых женщин, встречал женщин, которые знали силу своих тел, знали, как превратить кровь мужчины в огонь одним взглядом.

Но в тот миг он не помнил ни одного того лица.

Девушка опустила ложку теста на сковороду, и воздух наполнили запахи шипящего масла, теплой корицы и чуть жженого сахара. Все мысли и ощущения пропали. Желудок Сорана заурчал так громко, что он боялся, что девушка услышит. К счастью, виверна в это время зарычала. Она спустилась по спирали, обвивая один из опорных столбов, подобралась ближе к девушке. Ее ноздри дрожали, когда она подобралась к камину. Когда искра вылетела и попала по носу виверны, она зашипела и попятилась, села на задние лапы и укуталась в крылья.

— Эй, — девушка взглянула на виверну. — Разве драконы не должны любить огонь?

— Это не дракон.

Девушка вздрогнула. Соран понял, что какое-то время молчал. Она забыла, что он был тут? Она взглянула на него, ее большие глаза ярко озаряло сияние огня. Ее бровь приподнялась.

— Это не дракон, — повторил он, странно смутившись. Он должен был молчать, но слова все равно вырывались. — Это виверна.

— Как скажете, — девушка покачала головой и пожала плечом. А потом повернулась к сковороде и перевернула умело оладушек. Громкий хлопок и шипение вскоре утихли, и она добавила. — Как по мне, она похожа на дракона.

Он поджал губы, не позволяя себе поддаться. Он оставил ее на время, но не будет потакать ей. Если она хотела готовить еду, пускай. Он не обязан это есть. Если она хотела болтать, ладно. Он не обязан отвечать. Он сохранит все барьеры, и, когда она уйдет, он не ощутит боли от этого. Было бы лучше, если бы она не приплывала сюда.

Он отвернулся от девушки и смотрел на угасающий свет дня в одном из высоких окон, на облака, окрашенные закатом, тянущиеся по темнеющему небу. Вскоре придется идти наверх. Он должен был подняться и уйти сейчас. Подготовиться к ночному бою…

Но он сидел и слушал девушку, пока она переворачивала оладушки, смотрел краем глаза, как она собирала стопку на деревянной тарелке. Его ладонь потянулась к ноющему плечу, осторожно потерла рану, которая уже начала превращаться в шрам.

Девушка встала так внезапно, что он резко повернулся к ней. Она стояла с тарелкой оладушков в руках спиной к огню, ее голову озарял сзади свет.

— Голодны, сэр? — сказала она и подошла к столу.

Он сидел, молча. Глупо. Его протесты не смогли вылететь. Она опустила тарелку на стол и подвинула к нему. Шесть оладушков лежали там, сияли кристаллами сахара, чуть подгорели по краям. Хоть он пытался остановиться, он невольно склонился и глубоко вдохнул. Его глаза закрылись от ощущения тепла в венах.

Он заставил себя поднять голову и посмотрел на девушку. Она застыла и смотрела на него.

— А вы? — спросил он.

— О, можно сделать еще много, — ответила она, тряхнув головой. Она отвернулась от него и продолжила зачерпывать тесто и опускать на сковороду.

Он должен был встать. Уйти.

Он должен был закрыть душу от таких искушений.

Но ладони Сорана двигались сами, взяли верхний оладушек, свернули, как он делал в детстве. Он откусил немного. Сахар и масло таяли на языке. Ему было все равно, что ощущался привкус гари, что центр не пропекся. Он закрыл глаза и на миг оказался в раю.

— Так в чем отличия?

Соран проглотил кусочек и вернулся в настоящее. Девушка стояла спиной к нему, но ее вопрос звенел в воздухе.

— Отличия, мисс Бек? — сказал он.

— Между вивернами и драконами, — она села на пятки и посмотрела на виверну, которая на животе подползала к камину, ноздри трепетали. Тонкий вопль вырвался из ее горла, почти за пределами людского слуха. Хоть виверна напоминала рептилию, она умудрялась выглядеть жалобно.

Девушка скривилась и перевернула оладушек. Пока он готовился, она оглянулась на мага, приподняв брови с вопросом.

— Крылья, — Соран опустил оладушек, не доев его, и кашлянул. — Крылья дракона растут из плеч, отдельно от передних лап. Крылья виверны тянутся вдоль передних лап, как у летучей мыши.