Крамер против Крамера - Эвери Корман

«Эмоциональная независимость». Они с Тельмой обсуждали эту проблему — как одинокие родители используют своих детей в качестве объяснения, почему они теряют способность общаться легко и раскованно. Конечно, в какой-то мере она присутствует, хотя бы потому, что живёшь по соседству с другими людьми.

«Польза для Билли». Он может быть со своей матерью, как и большинство детей из неполных семей. Когда он подрастёт, ему не придётся ничего объяснять. Он будет жить подобно большинству детей. Ребёнку нужна мать, сказала Гарриет, и мать Билли ждёт его звонка.

Когда же он приступил к перечислению причин, по которым должен оставить у себя Билли, поток мыслей заметно иссяк.

«С точки зрения профессии», — стал писать он для начала. Тед не сомневался, что заботы о Билли повышают у него уровень чувства ответственности, что способствует успешной работе.

Он попытался придумать что-то ещё и не смог. Ему ничего не приходило в голову. Он не мог сформулировать больше ни одной идеи, по которой Билли должен оставаться у него. Ну ни одной. Ничего толкового. Одни эмоции. Часы, которые они проводили вместе, долгие утомительные часы полной близости, которые они проводили бок о бок. Как он пытался привести в порядок их совместную жизнь после ухода Джоанны. Как они вдвоём преодолевали все сложности. Разные смешные случаи. Трудности. Его рана. Болезни и пиццы. Та часть его жизни, которая по-своему была отдана только этому мальчику.

И теперь он часть моей жизни. И я люблю его.

Взяв лист, Тед скомкал его. И тут он начал плакать. Он так давно не знал, что такое слёзы, что они изумили его. Он забыл, что это такое. Но он не мог остановиться. Я не отдам тебя… я не отдам тебя… я не отдам тебя…

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Адвокат попросил Теда припомнить тех, кто мог бы в суде засвидетельствовать его порядочность и подтвердить, что он прекрасно справляется с ролью отца. Он сообщил Джоанне о своём решении, и теперь оставалось только ждать, рискнёт ли она в самом деле обратиться в суд, чтобы получить права на ребёнка. Он испытал искушение взять его и скрыться. Не вступать в конфликт, и пусть она ищет их, а они с Билли где-то будут вести на природе самую простую жизнь. Но у него не было на примете природы, на которую он хотел бы вернуться, если не считать Сент-Джеймс-парк в Бронксе. Слишком глубоки были его городские корни. Они не смогут жить в черничнике.

Он позвонил ей в теннисный клуб в «Гранд-Сентрал».

— Джоанна, ты можешь говорить?

— Да.

— Я принял решение, Джоанна. Я не собираюсь ни сейчас, ни в будущем, ни в этой, ни в какой другой жизни дать тебевозможность забрать Билли. И ты не сможешь переубедить меня ни словами, ни поступками. Я не отдам его тебе.

— Тед…

— Мы говорим на разных языках. Но, надеюсь, я выразился достаточно ясно.

— Тед, меня нельзя было считать плохой матерью. Просто я не могла больше выносить такую жизнь. И я знаю, что теперь мне многое под силу.

— И просто предоставила нам возможность подождать, пока ты это осознаешь? Ну, ты и штучка. Ты порхаешь туда и сюда…

— Я в Нью-Йорке. И я тут обосновалась.

— Чтобы произвести лучшее впечатление во время слушания? Джоанна, ты хочешь быть матерью? Так будь ею. Выходи замуж, заводи детей. Можешь даже не выходить замуж и иметь детей. Словом, делай, что хочешь. Только оставь меня в покое. И оставь в покое моего ребёнка.

— Я дала ему жизнь. Он и мой ребёнок…

— Ты предпочла забыть об этом, насколько мне помнится.

— Я даже дала ему имя! Билли — это имя придумано мной. Ты хотел назвать его Питер или как-то ещё.

— Это было сто лет назад.

— Ты по-прежнему будешь видеться с ним.

— Да. Каждую ночь во сне. Передай своему адвокату, что я сказал.

— Что я должна ему сказать? Что мы увидимся с тобой в суде?

— Это зависит от тебя. И вот что я тебе скажу. Если ты пойдёшь в суд, то проиграешь дело. Ты не одолеешь меня, Джоанна.

Он надеялся, что она отступится от своего замысла, если увидит, какой он преисполнен решимости. Один раз она привела его в растерянность, когда ушла от него. Теперь он надеялся, что она снова оставит его.

Если после этого нелёгкого разговора Тед Крамер надеялся получить компенсацию в виде послушного вежливого ребёнка, то, уговаривая его пойти спать, он услышал от него только: «Папа, да перестань!» Но потом Билли выскочил из своей спальни и, не в виде извинения, а просто как часть незавершённых дневных процедур, поцеловал отца в щёку, сказав: «Я забыл поцеловать тебя на ночь. То есть, ты поцеловал меня, а я тебя нет», — и направился обратно к себе, оставив растроганного Теда, который представил себе, что так он будет вести себя до подросткового возраста, а он будет ждать его поцелуев; ему оставалось лишь надеяться, что его слова оказали на Джоанну воздействие или же она передумала, представив себе, как отчуждённо от неё будет держаться ребёнок в зале суда.

— Я могу потерять эту чёртову работу? Провалиться мне на месте!

— Прости, Тед, — сказал О’Коннор. — Это я тебя сюда притащил.

Сотрудники компании ломали себе головы, что случилось. Тед не участвовал в обсуждениях — он знал, в чём дело. Совет директоров компании решил сократить расходы, не считаясь с последствиями.

— Я серьёзно подумываю, не уйти ли мне на пенсию, Тед. Но обещаю тебе — я из кожи вон вылезу, чтобы обеспечить тебя работой, а потом только буду думать о себе.

— Спасибо, Джим. Но мне надо найти себе работу в ближайшие сорок восемь часов.

— Чёрт побери, как ты с этим справишься?

— Не знаю.

Часть наиболее мстительных сотрудников компании, разгневавшись, что им придётся оказаться на улице как раз перед Рождеством, стала уволакивать из компании всё, что попадало им под руку — скрепки, копирку, пишущие машинки. Тед просто бросил своё рабочее место, даже не приведя в порядок бумаги. Закончив разговор с О’Коннором, он кое с кем попрощался и сразу же покинул контору.

— Счастливого Рождества, — пожелал ему на выходе из здания грузный Санта Клаус с колокольчиком.

— Чушь! — ответил Тед. — Хотел бы я в это верить!

Молодой человек в отделе кадров вполне мог принять его за сумасшедшего, с такой лихорадочной поспешностью человек, сидевший на складном стуле у мимеографа, царапал пером по бумаге.

— Мне нужно, чтобы всё было готово через час!

— Сэр, текст надо перепечатать и только потом…

— Через час! Плачу втройне!

Ожидая, пока будут готовы копии его послужного списка, он сел за телефон, договариваясь о встречах с агентствами, предлагающими работу.

— Скажите ему, что мы должны с ним увидеться не позже трёх часов или же я займусь другими делами.

— Ну, вы их гоните!

— Гоню, гоню.

Тед потерял работу в самое неподходящее время года — деловая активность в предвкушении дней отдыха сошла почти на нет, да и вообще в это время люди старались не менять работу. Всю оставшуюся часть дня, нося с собой копии своих бумаг, он ходил из одного агентства в другое и на такси примчался в отдел объявлений «Нью-Йорк Таймс» просмотреть все подходящие предложения за предшествующие несколько недель. На следующее утро он вылетел из дома уже в половине девятого; нервно переминаясь с ноги на ногу, он пережидал, когда поезд подземки замедлял ход на поворотах, и через две ступеньки бежал на лестнице экскалатора, чтобы первым оказаться у дверей агентства, откуда он должен был бежать в другое, чтобы и там тоже оказаться в числе первых. Он бегал, он звонил, он оставлял свои документы. Он должен получить работу. И поскорее. Он не замедлял своего стремительного передвижения, чтобы не дать себе возможности осознать, как он напуган.

За те первые двадцать четыре из сорока восьми часов; которые он в маниакальной уверенности в успехе отвёл себе, Тед выяснил, что в его области деятельности предоставляются пока только две возможности: в «Мире упаковок», у того елейного издателя, что представлялось ему весьма сомнительным, разве что он успел кого-то уволить и в журнале «Макколл», где уже два месяца пустовало место. Что-то там было не так, не сомневался Тед. Может быть, серьёзно они и не собираются никого брать. Он стоял в будке таксофона, переминаясь с нога на ногу, и щеку его подёргивал нервный тик, которым он обзавёлся к сорока годам.

— Джон, пока она так и не дала о себе знать.

— Может быть, ты убедил её бросить это дело, — предположил Шонесси.

— Наверно, я должен сказать, что у меня несколько изменилась ситуация. Я потерял работу. Исчезло всё наше хозяйство.

Наступила долгая пауза, слишком долгая для Теда.

— Ладно, всё в порядке. С этим мы как-нибудь справимся. Когда мы выйдем на слушание, у тебя с финансами будет всё в порядке. Держу пари. Во всяком случае, ты сможешь расплатиться, Тед.