Герои Первой мировой - Вячеслав Бондаренко

Об отношении самих солдат к братаниям красноречиво говорит письмо рядового 220-го пехотного Скопинского полка В. Перцева в Петроградский совет: «Говорят о вреде братаний с немцами. Хорош вред: в течение трех месяцев мы не понесли ни одной человеческой жертвы!» Понятно, что нижнему чину, вышедшему на фронт в 1914 году, такая логика показалась бы просто дикой. Но вооруженный народ образца 1917-го был озабочен уже не тем, как спасти Родину от врага, а тем, как бы сберечь собственную шкуру да сделать карьеру на комитетских митингах…

Массовое братание происходило в конце марта — апреле 1917 года и со второй половины мая пошло на спад. В крупных масштабах оно возобновилось уже осенью…

Параллельно со всеми этими бурными событиями развивалась подготовка к наступлению, план которого был утвержден еще Николаем II 24 января (на петроградской межсоюзнической конференции было решено провести наступление не позднее 5—8 мая). Окончательные планы операций корпусные командиры представили главкомам своих фронтов в конце марта. Задачи, поставленные Ставкой фронтам, оставались прежними — главный удар на Юго-Западном фронте, активизация Румынского, вспомогательные операции на Северном и Западном.

Однако по мере «демократизации» русской армии становилось понятно, что наступление может потерпеть неудачу уже не по причине несокрушимой оборонительной линии противника или нехватки тяжелых снарядов, а из-за состояния собственных войск. Поэтому М.В. Алексеев отклонил требования нового главнокомандующего армией Франции Р. Нивеля начать наступление немедленно и в докладе А.И. Гучкову указал, что «ранее начала мая нельзя приступить даже к частным ударам». В дальнейшем сроки наступления постоянно сдвигались — на 15 июня, затем на 22 июня, 3 июля и, наконец, 9 июля 1917 года.

Характерно, что отменять это наступление, заведомо обреченное на провал, никто и не думал. Ведь Россия, согласно планам западных хозяев Временного правительства, должна была оттягивать на себя как можно больше германо-австрийских войск, облегчая тем самым участь «союзников» и… приближая собственный крах (что «союзникам» и требовалось). Понятно, что знали об этом только немногие посвященные во главе с Керенским. А для «простого народа» все маскировалось трескучей фразеологией — дескать, самая свободная в мире русская армия быстро и легко разгромит империалистическую германскую…

В конце апреля в Петрограде состоялось совещание Временного правительства с представителями командования. Один из участников этого совещания вспоминал:

«Рядом со мной, поникнув седой головой, слушал мой грустный доклад Верховный Главнокомандующий русской армией генерал Алексеев. К нему подошел один из министров (министр иностранных дел П.Н. Милюков. — В. Б.).

— Михаил Васильевич, — сказал он, — меня гложет мысль о необходимости использования в интересах России обещаний наших западных союзников в отношении Константинополя и проливов. Ведь весь смысл войны и принесенных жертв в том, чтобы приблизиться к разрешению этой важнейшей для нашей Родины внешней проблемы! Нельзя ли выделить для этой задачи два-три корпуса войск?..

— Вы слышали только что доклад о состоянии армий Северного фронта, — ответил Алексеев. — В таком же положении находятся войска и на остальных фронтах. Что касается Черноморского флота, то он сохранился немногим больше, чем Балтийский. При этих условиях ни о каких десантных операциях думать не приходится. Нам, глубокоуважаемый Павел Николаевич, “быть бы только живу”, — закончил генерал Алексеев.

Да, подумал я, хаос, неосведомленность, безволие и бессилие. Такая власть, подумал я, подменяющая дело словами, обречена на падение».

Автор этих строк — генерал от инфантерии Ю.Н. Данилов, который меньше двух месяцев назад вместе со своими начальниками прилагал все силы к свержению «проклятого царского режима» и радовался «торжеству демократии». Прошло два месяца — и вот уже разочарование в «такой власти»… А попутно отметим еще один штрих: в силе остаются абсолютно все военные договоренности между Россией и Антантой, кроме одной. Отменена Босфорская десантная операция, которая в марте—апреле 1917 года должна была положить к ногам России Константинополь, Босфор и Дарданеллы, вывести из войны Турцию, Болгарию, а возможно, и Австро-Венгрию. Отменена по простой причине: «Мы решили раз и навсегда прекратить в нашей стране все попытки к империализму и захвату» (Керенский)…

1 мая в Могилёве Алексеев провел еще одно совещание — на этот раз с главкомами фронтов и начальниками их штабов. Все они были единодушны: к большому наступлению русская армия не готова как в моральном, так и в боевом отношении. Встревоженные этим западные «союзники» по дипломатическим каналам немедленно поставили перед Временным правительством ультиматум: или наступление на русском фронте, или в Европу прибудет миллионная группировка японских войск, которая будет воевать на стороне Антанты. А Японии за это нужно будет подарить… Уссурийский край, все русское Приморье!..

Между тем русскую армию поджидало очередное тяжелое испытание — Декларация прав солдата и гражданина, составленная бывшим военным министром генералом от инфантерии А.А. Поливановым. Эта декларация фактически повторяла Приказ № 1, но теперь это была уже не бумага, исходившая от одного из многочисленных советов, пусть и столичного, а вполне официальный документ Военного министерства.

Несмотря на величину этого документа, фактически поставившего крест на армии, приведем его полностью.

Приказываю ввести в жизнь армии и флота следующие, согласованные с п. 2 декларации Временного правительства от 7 марта с. г., положения об основных правах военнослужащих:

1) Все военнослужащие пользуются всеми правами граждан. Но при этом каждый военнослужащий обязан строго согласовать свое поведение с требованиями военной службы и воинской дисциплины.

2) Каждый военнослужащий имеет право быть членом любой политической, национальной, религиозной, экономической или профессиональной организации, общества или союза.

3) Каждый военнослужащий, во внеслужебное время, имеет право свободно и открыто высказывать устно, письменно или печатно, свои политические, религиозные, социальные и прочие взгляды.

4) Все военнослужащие пользуются свободой совести, а потому никто не может быть преследуем за исповедуемое им верование, и принуждаем к присутствию при богослужениях, и совершении религиозных обрядов какого-либо вероисповедания. Участие в общей молитве необязательно.

5) Все военнослужащие, в отношении своей переписки, подчиняются правилам, общим для всех граждан.