Баганутый (СИ) - Ра Дмитрий

— Когда вестник вернет нам шаакле? Он обещал. Сможет ли он вообще сделать это? Нас гнетет этот вопрос и мы начинаем сомневаться.

— Обещал, значит сделает, — рыкнул Дрын. — Я думал эльфы терпеливые.

— Так и есть. Мы можем долго ждать. Но мы не любим ждать напрасно.

Дрын посмотрел на эльфа:

— Почему Цирион мне об этом не говорит?

Резко помолодевший эльфийский вожак Цирион не нравился Дрыну. Больно тихий, скрытый. Да еще и бывший эльфийский светоч со стертой памятью. Кто знает, когда он устроит в Серпе какую-нибудь пакость. Эльфы давно тихо возмущались, что не имеют здесь власти. Их сдерживало лишь обещание Трайла вернуть им магию. И кажется Дрыну, что он специально с этим делом тянул. Чтобы эльфы остались верны. И поэтому он не давал им этой власти. А верность орков прямая, простая. Для них это дело чести.

— Господин Цирион слишком часто говорит о терпении. Хотя ему-то шаакле вернули.

В голосе Тейталиона прозвучала злость. Дрын хорошо умел чувствовать чужую злость.

— Вам тоже всё вернут. Вождь так сказал. Он всегда выполняет обещанное.

— Он обещал вернуться, но вместо этого…

Эльф с косыми глазами странно посмотрел на веселящегося мальчишку Тодордана.

Горец подошел ближе:

— Что у вас?

— Ничего, — нахмурился Тейталион, развернулся и ушел.

Дрын рассказал о своих опасения. Горец помрачнел:

— Думаешь эльфы будут наглеть?

Дрын кивнул:

— Уверен. Они же эти… гордые. Орки ими командуют. Что их тут держит? Хотят вернуть себе магию. А теперь они сомневаются. Вдруг не получится. Малец хоть и с магией, но чего-то в нем нет. Силы, уверенности. Даже Трайл в нем пищит что-то грозное, ручонками машет. К такому нужно привыкнуть. Слишком быстро он снова ушел.

— Хм. Но…

Их разговор прервал грохот. Кто-то молотил по воротам. Да так, что они сотрясались, грозясь слететь с петель.

Дрын кивнул в их сторону, и Горец отправился встречать очередную напасть, на ходу раздавая указания встать на бойницы и готовиться к бою.

Дрын наблюдал со стороны. Он знал, что умный вождь не должен первым лезть в пекло. И его это всегда устраивало. Он давно живет на свете и понял, как выживать в орде. Нужно быть средним во всем. В бою, в поединках, в разговорах. А еще лучше поотрезать головы тех, кого зарубили другие орки. И сказать, что это твои боевые трофеи. Никто в орде не сомневался, что это добыча Дрына. Его уважали, но не сильно. С ним дружили, но не сильно. Все с ним было не сильно.

Вот только Дрын был сильным. В десять зим он ничем не уступал взрослым оркам. Погибший Улук-Урай приходил к его матери в шатер и уделял ему внимание — учил читать, писать и хитрить. Почему? Он отвечал просто: «предки шепчут мне, что делать». А когда Дрын убил своего первого врага, Улук-Урай тоже нашептал ему. Но уже слова пророчества. Три слова, которые Дрын повторял про себя каждый день.

Его размышления прервались ором Горца:

— Кто ломится в Серп?!

За стеной послышался ответ:

— Посланник его сиятельства графа Деймоса, владыки западных уделов Шенсвилля, королевского чемпиона, нареченного…

Дрын поморщился от количества титулов. Западные уделы? Это земли людей? Далеко же занесло этого посланница. Но он, скорее всего, был в свите короля людей, который встречался недавно со всеотцом гномов и светочами эльфов на горе в нейтральных землях. Тогда Трайл знатно их попугал своим эльфийским шаманством.

И вот последствия явились…

— Что хочет от скромного Серпа посланник графа?! — выкрикнул Горец.

— А вы орки всегда гостей держите на пороге?! Откройте, тогда и поговорим.

— Всегда, когда их столько.

— Это мое сопровождение. Не более. Или вы боитесь?

Дрын отчетливо увидел, как у Горца заиграли желваки.

— Серп ничего не боится, человек. Но мы не глупцы. Пусть твои рыцари в э-э-э… в очень блестящих доспехах отойдут подальше. Можешь оставить пятерых. Тогда и заходи, посланник графа. Поговорим, выпьем. Угостим тебя гномьим самогоном.

За стеной послышались смешки и лязг доспехов.

— При всем уважение к… Серпу, если бы мы желали вам зла, то не стали бы стучаться. Ваши стены выглядят не очень крепко. Справились бы за полдня.

Гномы покраснели, забурчали, проклиная недальновидность людей.

Обычно спокойный Горец изменился в лице:

— Может и так. А может вы бы умылись кровью, прежде чем твои хрупкие вояки добили бы последнюю эльфийскую женщину в Серпе. Орки без рук и ног будут грызть ваши блестящие рубахи, защищая их.

К Дрыну подошел Цирион.

— Он их провоцирует. Останови его. Я чувствую сильную магию. Нейтрализаторы их сдержат, но, рано или поздно, они ослабнут. А магов подзарядить их у нас очень мало.

Дрын посмотрел на эльфа. Вздохнул.

— Замени его. Горец, спускайся!

Орк развернулся. Не его лице раздражение и злость. Но послушался. Цирион поднялся на стену, учтиво поклонился.

— Позвольте представиться. Меня зовут Цирион, я — бывший Блаженный Лайр и Светоч темных эльфов, ныне же обычный и очень скромный магиус обители мертвых второй ступени. Возможно даже первой, но на практике пока не проверял. Простите моего сурового собрата орка, уважаемый посланник. У него сегодня был тяжёлый день, и он не любит незваных гостей, — Цирион сделал акцент на слово «незваных». — Разумеется, мы понимаем, что вы пришли с миром. Но могу ли я настоять на просьбе, не заходить в Серп с такой большой армией? Вы должны понимать, что ни один бастион или крепость не могут себе позволить таких грозных гостей? Прошу вас уважать общие правила ведения мирных переговоров и взять с собой не более десяти воинов.

Цириону не ответили.

Но потом прозвучал голос:

— Приятно вести беседу с представителем разумной расы.

Горец покраснел еще сильнее. Бом и Гым открыли рот, но несколько эльфов повисли на них, вцепившись в клыки. Дрын погрозил братьям кулаком, и те поумерили пыл.

Выбрать Цириона переговорщиком было правильным решением. Дрын давно научился видеть сильные и слабые стороны эльфов и орков. Но Горца он все же переоценил. Последнее время его спокойствие стало хромать раненой собакой. Надо спросить, что у него произошло.

— Мы исполним эту просьбу. Зайдут десять воинов и я. Остальные буду ждать во-о-он там. Откройте ворота, — небольшая пауза и язвительное: — пожалуйста.

Дождавшись, когда бОльшая часть воинов отойдет от стен, ворота открылись. Орк рядом с Дрыном невольно присвистнул.

Десять людей, размером с маленького орка в доспехах гномьей работы гордо маршировали за высоким и тощим человеком в белой мантии. Он был похож на служителей храма, которым Дрын давным-давно отрезал головы. Лысый, с крысиным лицом и длинными паучьими пальцами.

— Ну что? — оглядел посланник Серп. — Угостите нас гномьим самогоном?

Цирион встретил посланника лучезарной улыбкой:

— Всенепременно. Но хочу предупредить, что вкус у него отвратный. Но сладостное опьянение красивее, чем от лучших сортов владенских вин.

— Это неважно. Мы все равно пить не будем, — усмехнулся человек. — Я как понимаю, главный тут не ты, БЫВШИЙ светоч? Мне рассказывали про некоего Трайла. Я бы хотел поговорить с ним.

— К моем сожалению, господин Трайл ненадолго покинул Серп.

— Покинул? Когда? Надолго?

— Возможно на день, возможно на неделю. Он не всегда делится своими планами.

Человек недовольно поморщился:

— Что ж, тогда мы подождем. Разместите моих воинов и накормите.

Орки еле сдерживались. Их останавливал только суровый взгляд Дрына. И сейчас ему достаточно лишь неправильно кивнуть и все они набросятся на людей. Поэтому приходилось контролировать каждое свое движение.

— Безусловно, накормим и пригреем, — спокойно и как ни в чем не бывало улыбался Цирион. — Но сначала расскажите о своих помыслах. В мои полномочия входят решения различных вопросов Серпа. И скорее всего я смогу помочь.

Врет и не краснеет.

Крысиный человек даже не посмотрел в сторону Цириона, нагло разглядывая мать Тодордана.