Цербер для непокорной - Анна Сафина

Я наклоняюсь так, чтобы ей не было ничего видно. Отчего–то такое ощущение, что глаз у нее сглазливый, хотя суевериями я не страдала никогда, но в этот раз все внутри меня покрывается инеем, а кровь стынет в жилах. Сердце при этом ускоряется, бешено колотится, отдаваясь набатом в ушах, а страх, казалось, проникает под кожу.

– Я ничего не думаю и ничего не считаю. Будет лучше, если ты уйдешь, – говорю как можно спокойнее, стараясь не провоцировать на новую волну агрессии.

В этот момент Сархан, видимо, приходит в себя и, немного прихрамывая и постанывая, наконец, заходит на кухню, оглядывая нас напряженным взглядом. Вид у него такой, словно он зашел в загон с львицами, которые готовы в любой момент порвать его на части. Он переводит взгляд с меня на девушку и явно не знает, что делать. С одной стороны, ему поручено охранять меня, с другой – перед ним сидит жена его непосредственного начальника. Но его терзания прерываются так же быстро, не успев и начаться. Девушка царским взглядом смотрит на парня и кивает ему на выход:

– Свободен! У нас личный разговор, – до того у нее высокомерный голос, будто говорит она это не человеку, а какому-то рабу.

Мне ненадолго становится стыдно за ее тон, но затем я отбрасываю это чувство, оно здесь совершенно неуместно.

От ее холодного тона лицо Сархана дергается, а сам он стискивает челюсти. Желваки на его скулах свидетельствуют о его скрываемой злости, которую он не имеет права показать. Он переводит глаза на меня, и я, немного подумав, киваю, прикрываю глаза в согласии. Он, словно нехотя разворачивается и уходит, но я вижу, что достает телефон, видимо, собирается доложить начальству о приезде девушки. Остается надеяться, что Фарид поспешит и прекратит эту неприятную во всех смыслах встречу.

– Мы ведь не представлены друг другу, – не скрывая усмешки, произношу, когда мужчина исчезает из поля нашего зрения, и мы остаемся с девушкой наедине.

Воздух на кухне накален, атмосфера напряженная и агрессивная.

– Мне плевать, как тебя зовут. Ты всего лишь тело, которое вынашивает нашего ребенка, – парирует и жестко отвечает нежеланная гостья.

Я отшатываюсь, не ожидая настолько тяжелого ответа. Не вяжется ее возраст с таким характером. Обычно так разговаривают прожженные стервы лет за тридцать. Затем прихожу в себя, понимая, что передо мной сидит светская львица, и пусть она находится в платке, который скрывает ее волосы, вот только он не может скрыть ее ядовитое нутро и острые когти, которыми она готова вцепиться в свою добычу. А добычей она считает Фарида Галаева, своего мужа, отца моего ребенка.

– Нашего? – вскидываю в удивлении бровь, не совсем понимая, что она имеет в виду.

Нижняя губа у меня дрожит, в беременности все же есть минусы, шалят гормоны, и я не всегда могу сдержать порыв эмоций. Сейчас мне хочется расплакаться, но я не могу себе этого позволить и показать слабость перед этой девчонкой, которая только и хочет моей боли и падения.

– Мы заберем этого сына. Фарид – умный мужчина, знает о моей проблеме, а ты… – окидывает меня презрительным взглядом его жена, кривит губы, явно накачанными филлерами. – Не очень презентабельная жена. Так что неудивительно, что, узнав о беременности, он не отменил свадьбу со мной. Должна сказать, что до сегодняшнего дня я дико ревновала, но сейчас, увидев тебя вблизи, даже вздохнула с облегчением. Ты действительно ему не пара, и он понял это раньше меня.

Она хмыкает, качая головой и улыбаясь при этом язвительно. Не знаю, что за проблему она имела в виду, но сейчас это последнее, что меня беспокоит. Даже слова про замужество не так уязвляют, как ей бы того хотелось. Я прикусываю нижнюю губу, вспоминая слова Фарида, что ребенка я буду растить сама, но жена его говорит так уверенно о том, что они его заберут себе, что у меня закрадываются подозрения. И, видимо, все мои страхи и сомнения весьма отчетливо читаются на моем лице, потому что она, почуяв мою слабость, тут же кидается вперед и словно нависает надо мной морально.

– Ты же не думала, что он разведется со мной и женится на такой, как ты? – окидывает меня брезгливым и жалостливым взглядом. – Ты хотя бы знаешь, кто мой отец, и какие деньги замешаны в нашем браке? Это тебе не копейки, что ты тратишь на свои убогие шмотки, это большой бизнес, таким, как ты, не понять. Жена – это имидж и опора, а ты… Какая из тебя опора…Салатики ему в портфель класть? Ха!

Она рассуждает громко, словно говорит сама с собой, не давая мне и слова вставить. Хотя отвечать ей у меня нет никакого желания. Поскорее бы эта змея уже ушла. Стоит ли говорить, что я вообще ничего о ней не знаю, даже имени, тем более, к какой семье она принадлежит? Но я абсолютно уверена, что на дворняжке в их понимании такой, как Галаев не женился бы, так что особо ее словам не удивлена. Вот только девушка, видимо, совсем забыла, из каких семей они происходят с Фаридом. Поэтому уже не жалею ее и бью наотмашь словами, которыми все это время пичкал меня ее муж.

– Насколько я знаю, ваши мужчины могут иметь несколько жен, – ухмыляюсь, пытаясь взять себя в руки и не пустить слезу, готовую вот–вот скатиться по щеке. – Так что не обольщайся, что будешь единственной.

И мои слова действуют, она отшатывается, не сдержав первой реакции, стискивает кулаки, которые держит на столе, поджимает губы, даже ноздри ее от злости трепещут. Я вижу, что она готова снова пуститься в оскорбления, но в этот момент громко хлопает дверь, а затем раздаются быстрые и тяжелые шаги, словно кто-то вбивает гвозди в пол. Мы обе резко поворачиваем голову в сторону выхода и в проеме кухни видим разъяренного Фарида, у которого всколочены волосы, а в глазах отчетливо читается животная бешеная ярость. Я перевожу взгляд на девушку и замечаю, как сильно она побледнела, задрожала и неожиданно вдруг опустила глаза вниз. С недоумением смотрю на нее, удивляясь, куда подевались ее энергия и показанная злоба, которую она демонстрировала только что мне. И что вообще сейчас с ней происходит?

– Дорогой, ты уже вернулся? – как можно более елейным голоском обращается она к Фариду, вызывая у меня чрезмерное удивление.

Вот