Вор времени - Терри Пратчетт

На мгновение в зале воцарилась мертвая тишина. Монахи замерли, затаив дыхание.

Это был момент вне времени — миг идеального равновесия.

И в этот неподвластный времени момент дух господина Шобланга, который смотрел на происходящее как будто сквозь марлю, воскликнул:

— Это просто невозможно! Ты это видел?

— ВИДЕЛ ЧТО? — уточнила темная фигура за его спиной.

Шобланг обернулся.

— О, — сказал он и добавил с абсолютной уверенностью: — Ты Смерть, да?

— ДА. Я НЕМНОГО ОПОЗДАЛ. И МНЕ ОЧЕНЬ ЖАЛЬ.

Дух, который недавно был известен всем под именем Шобланг, посмотрел на кучку праха, которая представляла собой его мирское пристанище в течение последних шестисот лет.

— Мне тоже, — ответил он. Чуть выждав, он ткнул Смерть под ребра. — Ну?

— ЧТО НУ?

— Мне тоже жаль, что я немного опоздал. Та-да!

— ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ?

— Ну, в смысле… я пытался все исправить и не успел.

Смерть кивнул.

— ЭТО Я ПОНЯЛ. НЕПОНЯТНО, ЧТО ТАКОЕ «ТА-ДА».

— Таким образом я обозначал шутку, — сказал Шобланг.

— АГА. КАЖЕТСЯ, Я ТЕПЕРЬ ПОНИМАЮ, ЗАЧЕМ НУЖЕН ЭТОТ ЗВУК. НА САМОМ ДЕЛЕ, ГОСПОДИН ШОБЛАНГ, ОПОЗДАВ, ТЫ ПОСПЕШИЛ. ТА-ДА.

— Пардон?

— УМЕР СЛИШКОМ РАНО, ПРЕЖДЕ СРОКА.

— Вот и мне так показалось!

— ЕСТЬ КАКИЕ-НИБУДЬ МЫСЛИ, ПОЧЕМУ? ЭТО ВЕДЬ ВЕСЬМА НЕОБЫЧНЫЙ ФАКТ.

— Знаю только, что маховики словно взбесились, а я, видимо, слишком быстро снял нагрузку, когда один из них пошел вразнос, — ответил Шобланг. — Эй, ты только глянь на этого мальчишку. Смотри, как он заставляет этих шельмецов танцевать! Жаль, он не был моим учеником! Да что я несу? Он сам многому мог бы меня научить!

Смерть огляделся.

— КОГО ТЫ ИМЕЕШЬ В ВИДУ?

— Того мальчишку на помосте, видишь?

— БОЮСЬ, Я НИКОГО ТАМ НЕ ВИЖУ.

— Что? Да вон же он торчит! Отчетливо виден, как нос на ли… Ну, только не на твоем лице, конечно…

— Я ВИЖУ, КАК ДВИГАЮТСЯ ЦВЕТНЫЕ ВТУЛКИ…

— А кто, по-твоему, их двигает? Ты же Смерть, верно? Я думал, ты всех видишь!

Смерть уставился на танцующие катушки.

— ВСЕХ… КОГО НУЖНО, — сказал он, не спуская глаз с помоста.

— Гм, — откликнулся Шобланг.

— ДА. ИТАК, НА ЧЕМ МЫ ОСТАНОВИЛИСЬ?

— Слушай, если я, как тебе кажется, поспешил, так, быть может, ты…

— ВСЕ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ, ОСТАЕТСЯ СЛУЧИВШИМСЯ.

— Это что еще за философия?

— ЕДИНСТВЕННАЯ, КОТОРАЯ РАБОТАЕТ. — Смерть достал жизнеизмеритель и внимательно посмотрел на него. — ВИЖУ, ИЗ-ЗА ЭТОЙ ПРОБЛЕМЫ ТВОЕ ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ МОЖЕТ ПРОИЗОЙТИ ТОЛЬКО ЧЕРЕЗ СЕМЬДЕСЯТ ДЕВЯТЬ ЛЕТ. У ТЕБЯ ЕСТЬ ГДЕ ОСТАНОВИТЬСЯ?

— Остановиться? Я — покойник! Это тебе не ключи от дома потерять! — рявкнул Шобланг, уже начинавший терять отчетливые очертания.

— А КАК-НИБУДЬ МОЖНО ПРИБЛИЗИТЬ СРОК ТВОЕГО ПЕРЕРОЖДЕНИЯ?

Шобланг исчез.

В этот вневременной момент Смерть повернулся, чтобы еще раз посмотреть на зал маховиков…

Меловой цилиндр, тихонько поскрипывая, снова начал вращаться.

Потом по очереди пришли в движение дубовые Ингибиторы, принимая на себя возрастающую нагрузку. На сей раз отчаянного визга подшипников не было слышно. Цилиндры вращались медленно, как престарелые балерины, взад и вперед, постепенно компенсируя напряжение, по мере того как миллионы людей во внешнем мире искажали время в соответствии со своими прихотями. Ингибиторы поскрипывали, будто чайный клипер, огибавший мыс Гнева при слабом бризе.

Затем застонали большие каменные колонны, забиравшие себе время, с которым не могли справиться их меньшие собратья. Помимо скрипа возник глухой гул, но он тоже был тихим и управляемым…

Лю-Цзе осторожно опустил руку и выпрямился.

— Изящный, чистый переход, — констатировал он. — Все отлично поработали.

Он повернулся к изумленным запыхавшимся монахам и поманил к себе самого старшего из них. Достал из-за уха помятую самокрутку.

— Итак, Рамбут Рукопут, что, по твоему мнению, это было?

— Э… Ну… Случился выброс, который сорвал…

— Нет, после этого, — перебил его Лю-Цзе, чиркнув спичкой по подошве своей сандалии. — Лично мне кажется, не произошло буквально следующее — вы не метались по залу, будто свора куриц с отрубленными головами, а послушник не поднимался на помост и не восстанавливал равновесие, причем уверенно, четко и гладко. Этого не могло произойти, потому что не могло произойти никогда. Я прав?

Монахи, работавшие в зале Ингибиторов, не относились к самым великим мыслителям монастыря. Они занимались тем, что чистили, смазывали, разбирали и ремонтировали, выполняя указания стоявшего на помосте человека. Рамбут Рукопут наморщил лоб.

Лю-Цзе вздохнул.

— А произошло, как мне кажется, вот что, — продолжил он, пытаясь помочь монаху. — Вы все, парни, оказались на высоте и напугали меня и этого молодого человека до смерти демонстрацией своего невиданного мастерства. Настоятель будет счастлив до пузырей. Можете быть уверены: на обед получите добавку момо к своей тугпе, если понимаете, что я имею в виду.

Рукопут поднял услышанное по мысленному флагштоку, и к небесам вознеслась молитва. Он улыбнулся.

— Однако, — сказал Лю-Цзе, подойдя ближе и понизив голос, — вероятно, я очень скоро появлюсь здесь снова — зал нуждается в хорошей уборке, — и если через неделю увижу, что вы продолжаете бездельничать и отсиживать свои задницы… у нас случится серьезный разговор.

Улыбка мигом исчезла.

— Да, метельщик.

— Вы должны проверить все маховики и позаботиться о подшипниках.

— Да, метельщик.

— Кстати, и подметите господина Шобланга.

— Да, метельщик.

— Ну, хорошо тут позабавиться. А нам с молодым Лобсангом пора. Вы много сделали для его образования.

Он взял безвольного Лобсанга за руку и повел по залу мимо длинных рядов вращающихся, гудящих Ингибиторов. Под высоким потолком все еще висел синеватый дым.

— Воистину начертано: «Можно сбить с ног даже перышком», — пробормотал он, когда они шагали к выходу по наклонному тоннелю. — Ты заметил инверсию, прежде чем она произошла. А я зашвырнул бы всех нас на неделю вперед. По меньшей мере.

— Извини, метельщик.

— Извини? Тебе не за что извиняться. Я никак не могу взять в толк, сынок, кто же ты такой. Ты слишком быстро соображаешь. Ты вел себя здесь как утка в воде. Тебе не нужно изучать предметы, на простое знакомство с которыми у всех прочих уходят долгие годы. Старина Шобланг, да перевоплотится он там, где красиво и тепло, — даже он не умел распределить нагрузку до секунды. Именно до секунды. По всему треклятому миру! — Он поежился. — Слушай совет. Никому не рассказывай об этом. Люди могут повести себя странно.