Начало - Мэри Пирс

С ногами было что-то непонятное, он их вообще не чувствовал. Они как-будто онемели. С головой тоже было плохо, она гудела, как колокол. Джесс снова упал и не мог встать, снова заснув холодным глубоким сном. Но он слышал шаги по твердой холодной дороге, и кто-то звал его по имени. Потом почувствовал на своем теле руки. Его поднимали и куда-то тащили.

Джесс никак не мог понять, кто же это, и что с ним делают, и куда тащат, но внезапно его голова снова откинулась, и белая луна выключила свой свет.

Сначала было жутко жарко, потом трясло от холода. Его тело тяжелым грузом растекалось по кровати. Вдруг оно стало легким и взвилось в воздух. Потом вообще пропало, как пропадает растаявший лед. Его душа горела пламенем, двумя яркими огоньками, пылающими в темноте. Джесс очень волновался, что исчез лунный свет. Гуди любила вывешивать свое белье ночью, веря в то, что лучи луны отбеливают полотно. Что она станет делать, если луна вообще пропадет?

Он слышал голоса… Бет и Гуди… Они тихонько разговаривали – сначала далеко от него, потом все ближе и ближе. Холодные слова касались его, как холодные руки. Они отодвигали одеяло у его рта.

– Гуди? – Голос Бет звучал совсем рядом с ним. – Он не умрет, правда, Гуди?

Он хотел им что-то сказать, как-то успокоить, но язык не ворочался. И потом, что он может им сказать, если сам не знает никакого ответа. Ему оставалось только спокойно лежать и ждать, что ответит Гуди.

– Боже! Чтобы этот парень умер, ему нужно больше, чем горсть дроби и укусы мороза. Конечно, он не умрет!

– Конечно, нет, – про себя подумал Джесс, среди лихорадки и жара. – Я не собираюсь умирать. Нет, нет, ни за что! Даже не желаю думать об этом.

Перед тем, как снова погрузиться в сон, он снова услышал рядом с собой голос Бет.

– Гуди, я видела, как он улыбается.

Когда ему стало лучше и разрешили вставать, он увидел, что кругом лежит глубокий снег. Джесс был поражен. Ему казалось, что он так долго отсутствовал в этом мире, а оказывается, прошло только десять дней.

– Снег, – без конца повторял он. – Последнее, что я помню, сильный мороз. Снега не было, мне кажется, что я потерял целый кусок моей жизни.

– Тебе повезло, – сказала Гуди. – Ты бы мог вообще проститься с жизнью.

Когда ему стало лучше и он захотел выйти на улицу, Гуди подошла к полке, сняла с нее жестянку, где когда-то хранился табак, и потрясла ее у него перед носом.

– Приятель, это та самая дробь. Нам здорово досталось, пока мы ее выковыривали из тебя. Если ты еще раз явишься домой с таким подарком, то клянусь, тебе не поздоровится.

– Не волнуйся. Я не пойду дальше, чем Аптопс.

– Господи, сколько железа мы вытащили из тебя!

– Я это до сих пор чувствую, – сказал Джесс, осторожно касаясь своих ран.

– Если этот лесник явится сюда и станет шпионить, я все это швырну в его противную красную морду, – заявила Гуди. – Да, да, я покажу этому Макнабу!

Джесс прихрамывал при ходьбе, потому что два куска железа глубоко вонзились ему в ногу, и хотя Гуди удалось их вытащить и рана хорошо затянулась, все равно нога еще сильно болела, как-будто была затронута кость.

– Тебе следует подождать, – говорила ему Бет. – Не торопись и старайся не натрудить ногу. У тебя много дел по дому.

– Конечно, у меня здесь действительно много дел. Ты посмотри, что я выстругал для нашей дочки из дерева? Вот корова, а вот лошадка. Из этого куска я вырежу ей свинью, самое трудное здесь – пятачок.

– Я рада, что ты так хорошо объяснил, – сказала ему Бет. – Мне они все напоминают картошку на ножках.

– Ну, Бетони они нравятся. Она лежит и смотрит, как я вырезаю для нее игрушки. Она знает, что это свинья. Она увидела ее и начала хрюкать.

Как только Джесс смог нормально ходить, он отправился в Ноук, чтобы поискать себе работу. Оунер предложил ему смолить пшеничные снопы за десять пенсов в день.

– Десять пенсов! – воскликнул Джесс. – Это не цена. Такая работа стоит шиллинг и шесть пенсов!

Он сам удивлялся, что так смело разговаривает с фермером. Никогда раньше он не возражал и не торговался. Но теперь ему почему-то стало легче отстаивать свои права.

– Хочешь соглашайся, хочешь – нет, – сказал ему Оунер.

– Вы прекрасно знаете, мистер Оунер, что я не могу отказаться, поэтому вы просто пользуетесь моим бедственным положением.

После того, как он обмолотил снопы, работы больше не был. Выпало много снега и каждое утро он ходил вместе с Гуди, чтобы помочь ей прокопать дорожку в снегу.

Как-то он собирал хворост на окраине леса, когда выехала миссис Леннем на своей крупной черной кобыле.

– Ты нарушаешь право частной собственности. Тебе это известно?

– Прошу прощения, мадам, мы имеем право собирать ветки в этих лесах с незапамятных времен.

– Ну ладно, если ты только не портишь деревья… или занимаешься ловлей дичи… браконьерством.

– Браконьерство? Нет, что вы!

– Да, мой милый. Ты можешь раскрыть свои прекрасные глаза еще шире, но мои лесничие не верят вам, молодым людям с окрестных ферм.

Лесники всегда всех подозревают, за то им и платят деньги. Это их долг, особенно если они – шотландцы.

– Я ничего не говорила о Макнабе.

– И я тоже.

Джесс наклонился и положил в мешок несколько шишек и веток. Когда он выпрямился, она все еще не отводила от него своих странных светлых сверкающих глаз.

– Я вижу, ты прихрамываешь. Почему?

– Я поранил ногу о гвоздь, – ответил ей Джесс.

– Ты не очень вежлив, не так ли? Почему бы тебе не снять свою шапку, когда ты разговариваешь с лицом, которое выше тебя по положению.

– Мадам, только не в такой холод.

– Мне кажется, что ты просто хитрец. Мне бы следовало огреть тебя хлыстом, да жаль портить такую хорошую кожу!

Джесс опять нагнулся, чтобы поднять еще ветки. Он взял их в руки, переломил через колено и сунул в мешок. Ему не хотелось смотреть в лицо этой женщине. У нее были слишком блестящие глаза, и она не отводила от него пристального взгляда. И этот ее странный хриплый смех. Он решил, что женщина не должна так смеяться.

– Боже, какой ты сильный, – сказала она, делая вид, что восхищена тем, как он переломил хрупкие ветки. – Такой сильный молодой мужчина и не имеет работы. Наверное, у тебя нет работы из-за снега?

– Да, это так.

– Приходи в Скоут утром, – сказала она. – Ты станешь помогать Макнабу.

Джесс бросил себе на плечо мешок, выпрямился и заставил себя посмотреть ей в глаза.

– Я лучше подожду и потом снова стану работать у кого-нибудь на ферме, – ответил он ей.

– Ты отказываешься от работы? – пораженно спросила она.

– Нет, не то чтобы я отказывался… Спасибо вам, мэм.

Она секунду продолжала сидеть на кобыле, выпрямив спину и глядя на него все тем же странным блестящим взглядом. У нее появилась на лице кривая улыбка.