Место назначения неизвестно - Агата Кристи

– А я ничего не знаю о вас. О том, как и где прошло ваше детство, о вашей семье…

– Я вырос в суровой научной среде. Можно сказать, вскормлен из пробирки. Никогда не думал о другой работе. Но юным гением и гордостью семьи я никогда не был. Точнее, гением был вовсе не я.

– А кто же?

– Девушка. Она была блестящим талантом. Могла стать второй Марией Кюри. Могла открыть новые горизонты.

– Она… что с ней случилось?

– Ее убили, – коротко ответил Питерс.

Хилари предположила, что за этими словами кроется какая-то трагедия времен войны, и осторожно спросила:

– Вы любили ее?

– Больше, чем кого-либо другого за всю свою жизнь. – Он неожиданно и резко поднялся. – К черту – нам хватает проблем в настоящем, здесь и сейчас. Взгляните на нашего норвежского друга. Если не считать глаз, он всегда выглядит так, словно его целиком вырезали из дерева. А этот его замечательный чопорный полупоклон – как будто его дернули за ниточку…

– Это потому, что он такой высокий и тощий.

– Не такой уж и высокий. Примерно моего роста: пять футов одиннадцать дюймов или шесть футов, не больше.

– Рост бывает обманчив.

– Да, как и описания в паспортах. Взять того же Эрикссона. Рост шесть футов, светлые волосы, голубые глаза, лицо длинное, манера держаться скованная, нос средний, рот обыкновенный. Даже добавив то, чего нет в паспорте, – говорит правильно, но педантично, – мы по-прежнему не получим представления о том, как на самом деле выглядит Торкиль… Что случилось?

– Ничего.

Хилари смотрела через весь зал на Эрикссона. Это же описание Бориса Глидра! Почти слово в слово то, что она слышала от Джессопа. Быть может, поэтому Торкиль Эрикссон всегда заставлял ее нервничать? Существовала ли возможность того… Резко повернувшись к Питерсу, Хилари спросила:

– Но, полагаю, он на самом деле Эрикссон? Он ведь не может быть кем-то другим?

Питерс смотрел на нее в замешательстве:

– Кем-то другим? Кем?

– Я имею в виду… по крайней мере, мне кажется, что я имею в виду именно это: не мог ли он прибыть сюда, выдавая себя за Эрикссона?

Питерс обдумал ее слова.

– Полагаю, нет. Не думаю, что это осуществимо. Он в любом случае должен быть ученым… да и вообще Эрикссон довольно хорошо известен многим.

– Но, похоже, здесь нет никого, кто встречался с ним прежде. А может быть, он действительно Эрикссон, но при этом и кто-то другой?

– Вы хотите сказать, что Эрикссон мог раньше вести своего рода двойную жизнь? Думаю, это возможно. Но довольно маловероятно.

– Да, – согласилась Хилари. – Да, конечно, это маловероятно.

Конечно, Эрикссон не был Борисом Глидром. Но почему Олив Беттертон так настойчиво пыталась предупредить Тома относительно Бориса? Быть может, потому, что знала: Борис тоже направляется на Объект? Предположим, человек, который приехал в Лондон под именем Бориса Глидра, был совсем не Борисом Глидром. Допустим, на самом деле это был Торкиль Эрикссон. Описание совпадает. С самого своего приезда на Объект он сосредоточил внимание на Томе. Хилари была уверена, что Эрикссон опасный человек: кто знает, что скрывается за этими задумчивыми светлыми глазами?.. Она вздрогнула.

– Олив, что случилось? В чем дело?

– Ничего. Смотрите, заместитель директора собирается сделать объявление.

Доктор Нилсон поднял руку, призывая всех к молчанию, и заговорил в микрофон, стоящий на возвышении:

– Друзья и коллеги! Мы просим вас завтра не покидать вспомогательный корпус. Пожалуйста, соберитесь в одиннадцать часов утра, будет перекличка. Чрезвычайные меры вводятся всего на двадцать четыре часа. Я весьма сожалею об этом неудобстве. На доске будет размещено объявление.

Он с улыбкой попрощался и ушел. Музыка заиграла снова.

– Мне снова нужно пригласить мисс Дженсон, – сказал Питерс. – Вон она стоит у колонны с серьезным видом. Я хочу знать, что собой представляет вспомогательный корпус.

Он отошел, а Хилари осталась сидеть и размышлять. Быть может, она просто мнительная дурочка? Торкиль Эрикссон?.. Борис Глидр?..

Перекличка происходила в большом лекционном зале. Все оказались на месте, согласно зачитанному списку имен. Потом людей попросили построиться в длинную колонну и повели прочь.

Путь, как обычно, пролегал через лабиринт извилистых коридоров. Хилари, идущая рядом с Питерсом, знала, что в ладони он прячет маленький компас. По нему Энди незаметно рассчитывал направление их движения.

– Не то чтобы это было особо полезно, – скептически заметил он вполголоса. – По крайней мере, в данный момент. Но когда-нибудь может пригодиться.

Коридор, по которому они шли, заканчивался дверью, и пока эту дверь открывали, колонна на мгновение остановилась.

Питерс достал портсигар, но сразу же раздался предупреждающий оклик ван Хейдема:

– Прошу не курить. Вас уже просили об этом.

– Извините, сэр.

Питерс помедлил, держа портсигар в руке. Потом все снова двинулись вперед.

– Как стадо баранов, – с отвращением промолвила Хилари.

– Не унывайте, – пробормотал Питерс. – Бе-е‑е, бе-е‑е, черная овца в стаде что-то замышляет…

Хилари бросила на него полный признательности взгляд и улыбнулась.

– Женская спальня направо, – объявила мисс Дженсон и повела женщин в указанном направлении. Мужчины проследовали влево.

Спальня оказалась большой комнатой стерильного вида, похожая на больничную палату. Вдоль стен стояли кровати с занавесями из пластика – эти занавеси можно было задернуть, создавая некое подобие уединения. Возле каждой кровати стояла тумбочка.

– Все обустроено достаточно просто, но не примитивно, – пояснила мисс Дженсон. – Санузел находится вон там, справа. Общая гостиная – за дверью в конце коридора.

Общая гостиная, где все встретились вновь, была довольно скудно обставленным помещением, похожим на зал ожидания в аэропорту. Вдоль одной ее стены располагалась барная стойка, где можно было взять выпивку и закуски. Вдоль другой стены тянулся ряд книжных полок.

День прошел довольно приятно. На маленьком переносном экране показали два кинофильма.

Помещения освещались лампами дневного света, и это маскировало тот факт, что в корпусе не было окон. Ближе к ночи зажглись другие лампы, создававшие мягкое, неяркое вечернее освещение.

– Умный ход, – с уважением сказал Питерс. – Все это помогает ослабить ощущение, будто нас замуровали живьем.

Хилари думала о том, как они все сейчас беспомощны. Где-то, совсем неподалеку, находилась группа людей из внешнего мира. И не было никаких способов связаться с ними, попросить о помощи. Все было, как обычно, эффективно и безжалостно спланировано.

Питерс сидел рядом с мисс Дженсон. Хилари предложила Мерчисонам сыграть в бридж. Том Беттертон отказался, заявив, что не может сосредоточиться, но доктор Баррон присоединился к игре четвертым.

Как ни странно, игра увлекла Хилари. К половине восьмого завершился третий роббер, и они с доктором Барроном оказались в выигрыше.

– Мне понравилось, – произнесла Хилари, глядя на часы. Но уже довольно поздно. Полагаю, важные персоны уже отбыли – или они останутся здесь на ночь?

– Не знаю, честно говоря, – ответил Саймон Мерчисон. – Полагаю, пара особо дотошных медиков еще задержится. В любом случае завтра к полудню они все уедут.

– И тогда все опять вернется на круги своя?

– Да. Жаль только потерянного времени. Такого рода вещи нарушают график работы.

– Но организовано все хорошо, – одобрительно заметила Бьянка.

Она и Хилари поднялись из-за карточного стола и пожелали мужчинам доброй ночи. Хилари немного отстала, предоставив Бьянке первой войти в тускло освещенную женскую спальню. И тут она почувствовала, как кто-то осторожно прикоснулся к ее локтю. Резко обернувшись, Хилари увидела высокого смуглолицего слугу, стоящего рядом с нею. Он тихо и настойчиво произнес по-французски:

– S’il vous plaît, Madame[37], вам надо пройти со мной.

– Пройти? Куда пройти?

– Прошу вас идти за мной.

Она в нерешительности замерла на несколько секунд. Бьянка уже скрылась в спальне. Немногие оставшиеся в общей гостиной были увлечены беседой друг с другом. И снова это мягкое, но настойчивое прикосновение к руке.

– Пожалуйста, следуйте за мной, мадам.

Он сделал несколько шагов и остановился, оглядываясь и призывая Хилари следовать за ним. С некоторым сомнением женщина направилась следом. На ходу она отметила, что этот человек был одет более роскошно, чем прочие его соотечественники, служившие на Объекте. Его одеяние было густо расшито золотой нитью.

Он провел Хилари через маленькую дверцу в углу общей гостиной; за дверью снова начались безликие белые коридоры. Женщина сомневалась, что это был тот же самый путь, по которому они пришли во вспомогательный корпус, но сказать с уверенностью было трудно: все переходы были похожи один на другой. Она снова пыталась задавать вопросы, но проводник лишь нетерпеливо качал головой и быстрым шагом шел дальше.