Замерзший (ЛП) - Эрин Боуман

- Тогда и не нужно.

- Это не так просто.

- Да Джексон. Так и есть. Если ты не хочешь что-то делать, то и не надо.

Я так устал от его игр, ото лжи.

- Я когда-нибудь рассказывал тебе о Кае? - спрашивает он. - Он мой младший брат, он был примерно в возрасте Эйдена, когда меня забрали из Декстерна. Эйден напомнил мне его. Он не боялся улыбаться, как он и не позволял всем трудностям жизни ожесточить его. Я тоже с Каем играл в эти игры с руками. Они всегда заставляли его смеяться, и этот звук мог скрасить любой день. - Он хихикает над своими собственными воспоминаниями. - Я так его любил.

Эти слова неправильные. Они невозможны. Харви много спрашивал меня, когда я прибыл в Долину Расселин. В ходе тестов Харви, я рассказывал об Эмме и том, как сильно я люблю ее, и он сразу сказал, что я не могу быть Копией, потому что они не способны на чувства. Но если Джексон по-прежнему любит своего брата в его состоянии Копии, на что еще он способен? Раскаяние? Жалость? Он может чувствовать эмоции так же сильно, как и я? Может быть Стена, в конце концов, действительно что-то сломала в его программировании. Может быть, он действительно является Копией с сердцем.

Я, должно быть, сошел с ума, размышляя об этом. Джексон - это машина. У него нет совести, и хотя он и размышляет сейчас о правильном и неправильном, просто мысли об этом причиняют ему боль. Я сомневаюсь, что он способен даже пошевелить пальцем против отданной ему команды.

- Я не удивился бы, если Кай скучает по мне, - говорит он.

- Кай не знает о твоем существовании. Он знает только, что его настоящий брат был Похищен в день своего восемнадцатилетия. Я уверен, что он скучает по реальному Джексону.

- Что делает меня менее реальным?

- Если ты решишь действовать так, как Джексон, то скорей всего ничего.

- Настоящий Джексон помог бы тебе. Я... - Он кашлянул во второй раз. А потом стал задыхаться от боли. - Я помогу вам.

- Потом, когда придет время, сделай это.

- Со... - он прерывается, бранясь. Я слышу его стон. - Союзники, - произносит Копия, задыхаясь, как будто он только что пробежал длинную дистанцию.

- Союзники.

Я с удивлением понимаю, что я хочу ему доверять, что надеюсь всеми фибрами души, что боль в его голосе реальна. Если Копия может стать союзником Повстанцев...

- Я знаю, ты мне не поверишь, - говорит он, - но я сожалею о твоем отце. Это было ужасно.

Капля человечности. Заявление раскаяния. Я должен быть счастлив, но возможность того, что Джексон теперь на нашей стороне такая многообещающая, такая огромная и такая беспрецедентная, что все это также заставляет меня сомневаться. Мои мышцы напрягаются так, как если я уже готов к разочарованию.

ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

МЫ С МОИМ БРАТОМ В Клейсуте выслеживаем оленя при свете полной луны. Блейн нарочно пугает его и он бежит подальше от него, вдоль Стены, прямо на меня, как мы и планировали. Когда он появляется, белый с поднятым хвостом, с широко раскрытыми глазами, я валю его одной стрелой.

- Нам следует сделать рагу, - говорит Блейн, догоняя меня. - Также как его делала Ма.

- Я пойду на рынок утром. Выторгую овощей. - Я наклоняюсь, чтобы разделать тушу.

- Позволь мне помочь. - Но, несмотря на долгий путь к городу, я хочу сделать это сам. Он хватает меня за плечо, когда я игнорирую его. - Я хочу помочь тебе, Грей.

Череда облаков поглощает луну, в то время как я свирепо смотрю на Блейна, раздраженный его настойчивостью, я замечаю что-то неестественное в его глазах. Они безжизненные, его зрачки едва расширяются с наступающей темнотой. Я осознаю, что это знак. Ужасный знак, который я до этого момента не был способен распознать. Девушка предупреждала меня об этом однажды. Я не могу вспомнить кто она или что даже это значит, только то, что я не могу доверять Блейну — не после того как я увидел это. Я отхожу от него со стучащим сердцем.

- Куда ты идешь, маленький братец? Мы союзники, команда, близнецы. - Он вытаскивает нож из-за пояса. - Я хочу помочь тебе. - Он направляет на меня лезвие. - Позволь мне помочь тебе.

Я бегу. Ветер завывает, и его шаги гулко стучат за мной. Я спотыкаюсь о корень дерева и кувыркаюсь вперед. Когда я перекатываюсь, он оказывается надо мной, падая нам меня, пришпиливая меня к земле. Я едва успеваю вовремя поднять руки. Нож сверкает, удержанный в считанных дюймах от моей шеи.

Я ударяю локтем ему по лицу, и он отклоняется достаточно, чтобы я смог высвободиться. Он размахивает ножом, пока мы вскакиваем на ноги. Моя рубашка разрезана, но до кожи он не достал. Хватая Блейна за плечи, я ударяю его своим коленом — раз, два и снова — пока он не роняет нож. Я хватаю его и затем пячусь назад, задыхаясь, выставив оружие перед собой.

Блейн некоторое время смотрит на меня с усмешкой, наклонив голову. И затем он атакует. Он бежит во весь опор, мчится без каких-либо признаков промедления. Он собирается сокрушить меня, броситься на меня, задушить меня голыми руками. Я отскакиваю в последний момент, ударяя его в обороне.

Блейн пошатываясь, останавливается, прижимая руки к животу. Когда он убирает их, его ладони оказываются влажными от крови.

- Грей?

Его голос как-то изменился, стал мягче. Он падает на колени и смотрит на меня. Появляется луна, освещая Клейсут, как солнце днем. Мир становится все ярче и ярче, словно он вот-вот взорвется, и зрачки Блейна сужаются так резко, что это невозможно не заметить. Я делаю к нему шаг. Моя тень падает на его лицо и его зрачки расширяются. Его глаза снова становятся нормальными. Они нормальные, но я клянусь, я и не думал о них до этого. Он просто до этого был сам не свой.

Блейн кашляет — кровь забрызгивает глинистую землю — и он падает замертво.

Я бегу к нему, переворачиваю его, но он уже мертв. У него стрела во лбу и вокруг нас глина становится снегом. Окровавленный снег, берущий свое начало из-под черепа Блейна, распространяется дальше: стремящийся, раздувающийся, покрывающий мир красным. И потом кровь повсюду. На моей одежде, моих руках, моем лице.

Блейн, садясь, выпрямляется и сжимает мой локоть. Каждый дюйм его глаз – черный, кровь струится из них подобно слезам.

- Ты убил меня.

Я вскакиваю — весь вспотевший, трясусь и кусаю костяшки пальцев, сдерживая рыдания. В темноте, все, что вижу, это Блейн. Мой брат был в той Копии, которую я убил около с Стоунуолла. Как и Джексон, настоящий Блейн тоже находился внутри под программой, и я убил его. Я убил его, прежде чем он смог высвободиться.

«Ты не знал», - говорю я сам себе. - «А если бы и знал, то это не тоже самое. Это был не он на самом деле».

Я закрываю глаза.

Я могу жить с этим. Я буду с этим жить.

Мне придется.

Титус и Бруно пришли забрать нас утром, но развязали только Клиппера и меня и вывели из комнаты. У меня было неприятное ощущение, что я присутствую исключительно на тот случай, если Титусу потребуется пересмотреть нашу сделку. Я надеюсь, что до этого не дойдет.

Мы проходим мимо большой группы жителей Бурга, когда направляемся в «Комнату Свистов и Жужжаний». Они разделены на пары и заполняют отдельный коридор. Замыкает колонну Блик. Я должным образом вижу его впервые, и он выглядит иначе, чем смотрелся при лунном свете. Он наверняка моего возраста. В отличие от большинства жителей Бурга, его волосы не свалялись в колтуны, он стрижет их невероятно коротко, как будто он довольно часто проходит по ним лезвием. Он прогуливается с распрямленными плечами, с почти скучающим лицом, но девушка рядом с ним, кажется, не замечает этого. Она ему игриво улыбается.

Глаза Блика находят мои, и прежде чем завернуть за угол, он легко и равнодушно пожимает плечами. Я точно знаю, что он чувствует. Я испытывал то же самое все время после близости в Клейсуте. Трудно ненавидеть то, что предстоит, потому что это далеко от пыток, но формальность всего дела одновременно и истощает и гнетет. Я не виню Блика из-за его эмоций. Если есть что-то, чему я удивлен, так это то, что так мало людей в Бурге разделяют его чувства.

- Приступай, парень, - говорит Титус, пихая Клиппера вперед.

Мы достигли «Комнаты Свистов и Жужжаний». Дверь выглядит тяжелой, толстой и прочной, без петель и ручек. Ее очертания распознаются только благодаря тому, что она находится в углублении от остальной части коридора, примерно на ширину ладони.

Клиппер открывает маленький, серебристый ящик, расположенный рядом с дверью, который внутри выглядит как ряд кнопок. Он вытаскивает их, обнажив месиво из проводов и небольших панелей, которые блестят при свете факелов. Они, кажется, имеют больше смысла для Клиппера, чем кнопки, потому что он наклоняется, чтобы достать что-то из сумки. Спустя какое-то время, он приделывает свои провода к ящику на стене, а затем прикрепляет их, к какой-то тонкой, портативной панели.