Похищение свободы - Вольфганг Шрайер

Теперь Арбенс воочию убедился, что народ поддерживает его по доброй воле, да и не располагало правительство силами, способными подавить какие-либо волнения.

С жадностью вдыхая прохладный воздух, президент думал о том, что борьба предстоит серьезная и для ее ведения сил ему потребуется немало.

Хакобо Арбенсу недавно исполнилось сорок один год. Это был плотный мужчина с морщинистым лбом и ежиком непокорных волос. Внешне он больше походил на немца, чем на испанца. Его отец, бедный аптекарь из Швейцарии, в начале столетия эмигрировал в Америку, где вскоре женился на гватемалке.

Хакобо еще в тридцатые годы стал армейским офицером. В мае 1944 года он, к тому времени уже майор, возглавил группу патриотически настроенных офицеров, которым удалось свергнуть клику фашистского диктатора Хорхе Убико и изгнать его из страны. Позднее, когда во главе государства встал либерал Аревало, Арбенс был назначен военным министром.

Страна вздохнула свободно. Новый глава государства даровал гватемальцам гражданские свободы, утвердил более демократическую конституцию, разрешил деятельность профсоюзов, однако запрета на деятельность компартии не отменил.

Аревало был человеком честным, но довольно робким. Он никак не мог решиться ограничить интересы иностранного капитала. Учитывая, что в стране насчитывалось два с половиной миллиона неграмотных, он объявил самой неотложной задачу народного просвещения, провел целый ряд социальных реформ, отменил рабство (самого худшего толка) индейцев, однако так и не отважился раздать землю сельскохозяйственным рабочим, гнувшим спину на плантациях. Бывшие крупные землевладельцы и представители американских трестов усмотрели во всех этих мероприятиях серьезную опасность для себя, ведь они мешали им безудержно эксплуатировать народ, насчитывающий три с половиной миллиона. Путем подкупа и угроз американцы начали вставлять Аревало палки в колеса, а когда это не дало желаемого результата, перешли к действиям иного рода.

За период пребывания у власти правительства Аревало — а он был президентом в течение шести лет — Арбенс разоблачил тридцать реакционных заговоров, и не только разоблачил, но и беспощадно подавил их. Особенно дерзким был путч 18 июля 1949 года, который возглавил бывший посол США в Гватемале Паттерсон, один из крупнейших акционеров «Юнайтед фрут компани». Заговорщики опирались на консервативно настроенных офицеров и духовенство и переманили на свою сторону даже часть армии. Однако крестьяне, вооруженные мачете и старыми охотничьими дробовиками, пришли на помощь правительственным войскам и после трехдневной борьбы заговорщики были вынуждены сдаться. Среди них был и полковник Армас…

Эти события произошли пять лет назад. В настоящее время положение складывалось более серьезное, поскольку враг оказался подготовлен намного лучше. Теперь его за три дня вряд ли уничтожишь.

Арбенс повернулся и взялся за ручку двери — нужно было возвращаться в зал. На выборах, состоявшихся в конце 1950 года, он одержал победу и, став президентом, согласно новой конституции сосредоточил в своих руках всю полноту исполнительной власти. Поэтому сейчас, после объявления чрезвычайного положения, именно от него зависели судьбы этой страны с ее плодородными землями и прекрасными лесами, с горами, в которых хранились залежи серебра, меди, цинка, хрома, нефти. А народ этой богатой страны, превосходящей по размерам в два с половиной раза Швейцарию, в течение нескольких столетий влачил жалкое существование.

Арбенс стремился изменить положение, превратив нищую полуколонию, богатства которой жадно высасывали иностранные монополии, в экономически независимое государство. В первую очередь он намеревался поднять жизненный уровень трудящихся, покончить с неграмотностью, голодом, пережитками рабства среди индейцев. Без этого нельзя было мечтать об индустриализации и хозяйственных реформах, о возрождении банановых и кофейных плантаций, оживлении торговли, прокладке дорог, возведении новых населенных пунктов и строительстве электростанций… Но сначала нужно было во что бы то ни стало отбить вероломное нападение врага…

Когда Арбенс вернулся в зал, выступал министр иностранных дел Ториелло, миниатюрный, элегантный. Как и остальные участники совещания, он был либералом.

— …Поэтому я предлагаю осуществить оба мероприятия, — услышал президент обрывок фразы. — Во-первых, дать указание нашему представителю в ООН доктору Арриоле требовать незамедлительного созыва Совета Безопасности. На нашу страну совершено нападение извне, кабальеро, что следует рассматривать как нарушение Хартии Объединенных Наций, и, будучи полноправным членом этой международной организации, Гватемала вправе рассчитывать на ее защиту от бандитов Армаса и тех, кто стоит за ними.

Хакобо Арбенс занял свое место и невольно подумал о соотношении сил в ООН. В уголках его рта появилась Горькая усмешка. Он сознавал, как трудно будет доктору Арриоле добиться созыва Совета Безопасности, да и вообще чего-то добиться, тан как в настоящий момент председателем этого совета является Кэбот Лодж. А поскольку в этом органе, как и в Генеральной Ассамблее, машиной голосования всецело распоряжались США, большинство делегаций, как правило, поддерживали предложения, вносимые ими. Правда, в последнее время от блока начали потихоньку откалываться некоторые арабские государства. Однако, как бы там ни было, Ториелло безусловно прав: необходимо предпринять все возможное.

— Во-вторых, — продолжал министр иностранных дел, — мы должны обратиться к правительству Республики Гондурас с просьбой провести следующие мероприятия, а именно: а) запретить вооруженным силам, которые осуществляют противозаконное вторжение в Гватемалу, пользоваться аэродромами, находящимися на ее территории; б) закрыть границу между двумя странами; в) незамедлительно разоружить и интернировать всех гватемальских военнослужащих, находящихся на территории Гондураса; г) воспрепятствовать гватемальским беженцам, проживающим в данный момент в Гондурасе, заниматься какой бы то ни было подрывной деятельностью, направленной против Республики Гватемала.

— Покажите-ка мне это, — сказал президент Гальвес, упитанный мужчина с нависшими веками, полными губами и сильно набриолиненными волосами, и, поставив на стол кофейную чашечку, взял из рук министра иностранных дел только что полученную телеграмму.

Пока Гальвес читал текст, его отвисший подбородок все время вздрагивал от злобы и возмущения: сколько же неприятностей доставил ему за последние годы режим Арбенса! Только вчера с огромным трудом подавили всеобщую забастовку, которая вспыхнула безусловно под влиянием событий, происходящих в Гватемале. По совету американцев, он давно запретил у себя в Гондурасе подобные выступления, и теперь семнадцать тысяч рабочих, поддавшихся на агитацию коммунистов (и где? под боком у президента!), останутся без работы. Шеф полиции докладывал ему, что они вышли на улицы столицы с плакатами, на которых было начертано: «Империалисты, руки прочь от Гватемалы! Гальвес, выгони вон бандитов Армаса! Работу и хлеб нашим детям!»

Черт возьми! В истории страны это первая всеобщая забастовка. Народ потерял веру и выходит митинговать на улицы. Какой позор!.. И Гальвес приказал шефу полиции применить против демонстрантов самые жесткие меры.

Он считал, что все это явилось следствием тех социальных экспериментов, с помощью которых клика Арбенса вот уже на протяжении нескольких лет дурачила народ Гватемалы. Оказалось, что для красной заразы государственные границы не могут служить препятствием. Гальвес заклеймил зачинщиков стачек и демонстраций как «коммунистов» и «гватемальских агентов», многих из них он приказал арестовать, а некоторых даже собирался расстрелять для острастки…

Незадолго до министра иностранных дел президента посетил министр юстиции, который заверил его, что вынесение смертных приговоров зачинщикам вполне соответствует нормам закона, а поскольку в столице положение нормализуется, то вскоре тишина и порядок будут восстановлены повсеместно.

Однако Гальвес чувствовал, что народные волнения еще не улеглись. Кроме того, он прекрасно знал, что арестованные по его приказу забастовщики не были гватемальскими агентами. Да и не нужны были иностранные агенты, чтобы возмутить его народ. Социальная борьба зарождалась безо всякой агитации и, вызревая подспудно, постепенно нарастала, как нарастают колебания земной коры перед землетрясением. Неудивительно, что позиции правительства Гальвеса, зависящего полностью от «Юнайтед фрут компани», заметно пошатнулись. Это явление затронуло не только Гондурас, но и Никарагуа, Коста-Рику, Сальвадор, Панаму и другие страны. Опасные бациллы распространились даже на Южную Америку. Но так продолжаться не может! Этот опасный очаг необходимо ликвидировать, и чем скорее, тем лучше. Вот, собственно, почему Гальвес возлагал надежды на «освободительную армию» — она была призвана стать орудием уничтожения красной заразы.