Роспись по телу - Анна Данилова

– А тебе не кажется, – вдруг напряглась Гел, – что, не обнаружив меня в баре, эти двое, узнав мой адрес у кого угодно (ведь все в баре – по уговору с Михаилом Семеновичем – должны знать мой домашний адрес, чтобы меня в случае надобности было легко найти), заявятся сюда?

Женя побелела.

– …если уже не наведывались… – продолжила ее мысль Земцова. – Это логично. И если бы я оказалась на месте Германа, то поступила бы точно так же. Тогда тем более надо уходить отсюда. Да и вообще, мы совершили ошибку, приехав сюда. И как это я раньше не догадалась?

– Догадаешься здесь, как же… – усмехнулась Гел. – Ведь вам не терпелось посмотреть на мою квартиру, чтобы понять размеры потраченных на меня Бахрахом денег, его размах.

С ней трудно было не согласиться. И тут Юля вспомнила еще об одной детали, которая ассоциировалась у нее именно с квартирой Гел. Она напомнила ей о существовании еще одной фотографии.

Гел удалилась в спальню и вернулась оттуда со снимком.

– Вот. Это он же, только в другой одежде и в другое время. Да я знаю эти фотографии наизусть.

– Как ты думаешь, а зачем Михаилу Семеновичу понадобилось оставлять тебе две фотографии? – спросила Юля.

– А ты думаешь, что это много? А вдруг я ее потеряю или пролью на нее щи или чай? Нет, он правильно сделал, что оставил запасную фотографию. Кроме того, этот факт лишний раз указывает на то, что Бахраху было важно, чтобы я передала Дмитрию конверт…

– Девочки, а почему бы нам не навестить нашу неизвестную пока еще подругу – Марину Смирнову? Уж там-то нас точно никто не найдет, – сказала Рейс.

– Да? И как же это ты собираешься навещать ее, если она находится в точно таком же положении, что и ты? Во-первых, она не откроет тебе дверь, потому что живет в постоянном страхе. Во-вторых, если она случайно узнала о смерти Бахраха или Кати Уткиной, то постарается сделать все возможное, чтобы вообще спрятаться, залечь, что называется, на дно. Ведь эта девушка тоже из Саратова, я в этом больше чем уверена, и у нее могут быть свои каналы, по которым она могла узнать о смерти своего «хозяина», – сказала Юля.

– Но ведь нам все равно надо будет встретиться с ней, чтобы задать ряд вопросов и, главное, выудить у нее конверт, – возразила Рейс. – Так что же нам делать?

– Как что, постараться познакомиться с ней «случайно». В магазине или просто на улице. Нет ничего проще. Уж этот пустяк я могу взять на себя, – сказала Гел.

– Ладно, тогда я беру на себя «Черную лангусту», – вздохнула Рейс.

– А я – Германа и Фиолетового, – пообещала Земцова. – Думаю, что нам надо спешить. Уж в крайнем случае переночуем в какой-нибудь гостинице или… у моей мамы…

Рейс и Гел переглянулись – такого оборота они не ожидали…

29. Герман в «Черной лангусте»

«Черная лангуста» встретила Германа громкой музыкой, запахами табака и пива, готовящейся пищи. На сцене в свете цветных прожекторов танцевала у шеста почти голая девушка. Она была похожа на маленькую розовую змейку, усыпанную блестками.

Герман нашел глазами стойку бара – рабочее место своего московского коллеги, подошел к бармену и заказал водку с лимоном.

– Я ищу Гел, – сказал он. – Ты не знаешь, где… я могу найти Гел? – он не знал, говорить ли о Гел, применяя мужской род или женский.

– Ты новенький? – молодой и энергичный бармен (белоснежная рубашка с короткими рукавами, черная бабочка, белозубая голливудская улыбка и оценивающий, проницательный взгляд) по-птичьи склонил голову набок в ожидании ответа.

– Да, я только что приехал из Питера… – солгал Герман и покраснел. Ему стало стыдно, что он приехал из Саратова. И стыдно за то, что ему было за это стыдно. Он испытывал неприятное чувство провинциала, попавшего на чужой праздник жизни.

– Ты когда-нибудь прежде видел Гел? – бармен оказался не в меру любопытным.

– Нет, – признался Герман.

– То-то и оно, что нет, – бармен широко улыбнулся. – Да вон же она, на сцене… Это твои питерские друзья рассказывали о ней?

– Да, – снова солгал он. Ему сейчас важно было увидеть ее, запомнить, чтобы потом, после представления, попытаться встретиться с ней и познакомиться.

Гел танцевала, и ее маленькая блестящая шапочка, увенчанная пышными перьями, сверкала в лучах мощных прожекторов.

Герман выпил водки, подождал, когда девушка с именем Гел покинет сцену, после чего решительно направился к большой пальме, за которой шелестели бамбуковые занавеси, отделявшие зал от внутренних помещений бара. Как ни странно, но его никто не окликнул. Герман вошел в полутемное помещение и двинулся к светящемуся прямоугольнику дверного проема. Внезапно он услышал позади себя шаги. Повернулся и увидел надвигавшуюся прямо на него фигуру. Это был мужчина. Охранник? Герман, затаив дыхание, приготовился к тому, что его сейчас грубо выставят отсюда, а то и выволокут насильно, но мужчина, словно не видя его, легкой походкой обошел его и первым вошел в оранжевый прямоугольник. Это мог быть кто угодно, начиная от охранника, который не узрел в Германе опасного постороннего, и кончая администратором. Хотя это мог быть и такой же посетитель, как и Герман, пожелавший нанести визит Гел или какой-нибудь другой девушке-танцовщице.

Он шел на свет, а когда дошел, то увидел перед собой ярко освещенный коридор с дверями по обе стороны. Мужчина, обогнавший его, вошел в самую последнюю дверь, откуда доносились слабые звуки музыки. Он вошел без стука, но почти сразу же вышел. Постучал. Вероятно, ему ответили, потому что он, галантно поклонившись неизвестно кому и расшаркиваясь невидимой шляпой, уже более уверенно распахнул дверь и скрылся за нею.

Герман, понимая, что ему нельзя долго медлить и что теперь, несмотря на всю его робость и нерешительность, ему непременно надо увидеться с той, ради которой он и приехал, собственно, в Москву, принялся открывать – без стука – все двери подряд, чтобы найти Гел. Он сразу понял, что за дверями находятся уборные стриптизерш. По две, по три в каждой уборной. В комнатах дым и тишина. Девушки курили, развалясь в глубоких креслах. Отдыхали. Гел нигде не было. Герман обошел все уборные, кроме той, куда вошел незнакомец, и понял, что опоздал. Его опередили – та, что указала этому парню на дверь, была как раз Гел. Или же ее соседка по уборной.

Он остановился перед последней дверью и постучал.

– Ну, кто там еще? – услышал он усталый и капризный голос.

– Можно? – он осторожно открыл дверь и увидел сидящую перед зеркалом девушку, очень похожую на Гел, но только со светлыми короткими волосами, облепившими маленькую, почти детскую головку. В руках она мяла парик из черных волос. Лицо ее было розовым и мокрым. – Я ищу Гел.

И тут он заметил справа от себя на стуле того самого парня. Тот, услышав про Гел, усмехнулся, что не укрылось от Германа.

– Ну, я Гел, дальше-то что? – произнесла девушка и взяла из пепельницы дымящуюся сигарету. – Я слушаю.

– Мне надо с вами поговорить, – сказал Герман и, превозмогая охватившее его чувство стыда и неловкости, сделал несколько шагов по направлению к так сильно изменившейся Гел. Он понял, что она без парика, поэтому он ее сначала и не узнал.

– Значит, так, мальчики. На сегодня я выступления закончила. Ты, – она обратилась к парню, – будешь первый, потому что ты раньше пришел. А ты, – она повернулась к Герману, – подожди за дверью. Можешь даже стул взять. Если же вы хотите оттянуться нормально, на хате, то вам придется платить в пять раз дороже, и тогда с нами поедет мой телохранитель. Так что выбирайте.

– Я согласен здесь и сейчас, – парень встал и подошел к Гел. – Мне ни к чему твои телохранители…

– Вот стул, – улыбнулась Гел, показывая Герману взглядом на довольно приличный, обитый красным бархатом, стул. – Посиди минут пятнадцать в коридоре. Надеюсь, у тебя есть сто долларов?.. А если еще кто подойдет, скажи, что я сегодня больше не принимаю.

Сказав это и сразу же потеряв интерес к Герману, она повернулась к парню, и Герман услышал, как она ему сказала: ты выпьешь или так сможешь?

Больше Герман ничего не слышал. Он вышел со стулом в коридор, сел и обхватил руками голову. Сто долларов! За пятнадцать минут? Бедная Ло обслуживает своих многочисленных клиентов за сто пятьдесят рублей. А здесь – сто долларов! Целая куча денег!

Странное чувство охватило его, когда до него вдруг дошло, чем сейчас за дверью занимается Гел с этим парнем. Он возбудился от самой мысли о происходящем. И вдруг понял, что готов заплатить эти деньги, чтобы только оказаться на месте того парня…

Однако почти тотчас после того, как за парнем закрылась дверь, он услышал голоса. Высокий женский – Гел и низкий, раздраженный или даже злой – того парня.

– Да отстань ты от меня, я ничего не знаю… Давай деньги и уходи, пока я не вызвала охрану.

Дверь распахнулась и тут же захлопнулась. Снова распахнулась, и в коридор вышел парень. Лицо его было красным, взгляд – злым. Тотчас на пороге появилась Гел. Растрепанная, в розовом халатике. С побелевшим от злости лицом.