Мавр сделал свое дело - Татьяна Полякова

— Знаете что, идите впереди. А еще лучше проваливайте.

— Частному детективу не к лицу быть трусихой.

— Просто вы мне не нравитесь.

— Потому что застукал тебя в неподходящем месте? — Я тяжко вздохнула. — Чем тебя так увлекли эти убийства? — не унимался он. — Заняться больше нечем?

— С какой стати мне отвечать на ваши вопросы? — разозлилась я. — Когда на мои вы не обращаете внимания.

— У тебя есть ко мне вопросы? — Он вроде бы очень удивился, чем окончательно вывел меня из терпения.

— Сколько угодно. Кто вы такой, к примеру? И что здесь делаете? Сказки про здоровье оставьте при себе. Уверена, вы здесь появились не просто так.

— Да? А как?

— Слушайте, у меня от вас уже голова болит. Посылать вас к черту вторично как-то неудобно. Давайте простимся мирно.

Он схватил меня за руку, развернул к себе и поцеловал. Признаться, он умел поступать неожиданно. Вместо того чтобы возмутиться, я стояла, выпучив глаза.

— Что это значит? — наконец смогла произнести я.

— Ничего, — пожал он плечами. — Просто я всегда делаю то, что хочу.

— В следующий раз не забудьте поинтересоваться, чего хочу я.

— А чего хочешь ты? — спросил он и широко улыбнулся. Парень явно думал, что перед его улыбкой я не устою. Он был вообще на редкость самоуверен. Самое противное, у него имелись на это причины. Так и подмывало прижаться к нему, счастливо мурлыча очередную глупость.

— Честно? — спросила я, немного помедлив.

— По возможности.

— Мне бы хотелось, чтобы вы влюбились и жутко страдали, а я бы скалила зубы и отделывалась дурацкими шуточками.

— Ну, это давно пройденный этап. В моем возрасте от неразделенной любви только дураки страдают.

— Очень сомнительно, что вы страдали в молодости. Такие, как вы, вообще ничего не чувствуют. Это одна из причин, почему ваш поцелуй не произвел на меня впечатления. С таким же успехом я могла бы целовать журнал с красавцем на обложке. Удовольствие, кстати, то же.

— Ты просто злишься. Равнодушная женщина ведет себя иначе.

— Уверена, у вас большой опыт, так что спорить с вами я не берусь.

— И правильно. Не возражаешь, если я поцелую тебя еще раз? Как видишь, я исправился, интересуюсь твоим мнением.

— Откуда у людей столько нахальства, — посетовала я. И заспешила по тропинке, он шел следом.

Внезапная перемена в настроении Кирилла здорово меня озадачила, переход от суровости инквизитора к лирике был чрезвычайно стремителен. И этому должна быть причина. Не потому ли его так заинтересовало мое поведение, что он сам что-то вынюхивал возле дома Анны? Но что ему могло от нее понадобиться? А если Кирилла интересует не она, а ее муж? С какой стати? Сплошные загадки. Прав карлик: здесь все не те, кем желали бы казаться.

— Если вы так ко мне подобрели, — улыбнулась я, — может быть, все-таки расскажете о себе?

— Если я скажу правду, ты не поверишь, а врать неинтересно.

— Вы попробуйте, вдруг увлечетесь.

— Хорошо. У меня кризис среднего возраста. Слышала о такой штуке? Жизнь вдруг теряет всякий смысл. Я решил поискать его на лоне природы. В месте, где меня никто не знает и где никого не знаю я.

— И первым делом завели любовницу.

— Привычки, — пожал он плечами. — Не могу обходиться без женщин.

— Значит, с Машей вы познакомились здесь?

— Разумеется. Она пришла в ресторан, где я обедал в одиночестве. Ей нечем было себя занять, мне тоже.

— Я думала, вас привело сюда какое-то важное дело.

— К сожалению, с некоторых пор у меня нет никаких дел.

— И теперь вы решили приударить за мной, раз Маша уехала?

— Нет, не решил, — ответил он серьезно. — И причину я тебе уже объяснял.

— А поцелуй я должна считать братским?

— Поцелуй — это дань твоей красоте. Красивая девушка рядом, очень хочется ее поцеловать.

Мы успели выйти к поселку.

— Ну вот. Здесь ты в безопасности. Постарайся не испытывать судьбу, — сказал он на прощание, повернулся и вскоре исчез за поворотом. А я, пребывая в крайней досаде, отправилась домой. Досада относилась к тому факту, что загадок стало даже больше, а мне так хотелось их разгадать.

Тетя Клава сидела на кухне и нахваливала мудрость моей сестры, присоветовавшей ей это целебное средство — асклезан.

— Смотри-ка, помогает. Сегодня целый день на ногах топчусь. А ты как, нарисовалась? — Я продемонстрировала ей свои достижения. — Так ведь это наша Волхонка, — ахнула она. — Как живая. Надо же.., молодец. А то ведь сейчас художники такое нарисуют, сам черт не разберет. Давай ужинать.

Я быстро собрала на стол, сочтя это время самым подходящим, чтобы задать интересующие меня вопросы.

— Сегодня я была в Сергеевке. Там дом стоит на окраине. Красивый. С каменным забором. Там живет кто-нибудь?

— Кто знает… Может, и живут. Сейчас кругом одни дачники. Хотя Сергеевка брошенная деревня. Там воды нет. Колодец провалился. Чистили его раза два, да без толку. Ушла вода. С озера ее возить надо, ну так это на полив. А питьевую разве что у нас брать или в соседнем селе, вот и неудобно. А когда-то там такие яблоки были, на зависть всей округе. Самовар включи, я тебя сейчас вареньем угощу из ежевики. Любишь варенье?

— Я вообще сладкое люблю.

— Знамо дело, кто ж сладкое не любит. Чей же это дом-то? Нет, не знаю. С краю, говоришь? Тот, что ближе к озеру? Вроде Семенихины там жили. Но бабка лет пятнадцать как померла. Должно быть, давно продали. Леопольда сегодня хоронили. Сестра убивалась, страсть. Оно и понятно, хоть и инвалид, а живая душа рядом.

— Сегодня? — удивилась я, горько сожалея, что пропустила похороны. Если верить детективам, убийцы любят появляться возле гроба своих жертв.

— Сегодня. Жара вон какая стоит, ждать нельзя. И кому помешал, бедолага? Бабы говорят, за Ирку его убили. Он возле их дома всегда вертелся, наверняка чего-то видел. Вот и утопили в бочке, точно котенка. Бога люди не боятся. Характер у него скверный был, да и как характеру быть хорошим, когда такая напасть. Взрослый мужик, а точно дитя малое. Он ведь годов до семи нормальным был. Откуда только болезнь эта взялась? Перестал расти. Бабки сказывали, прадед их тоже росточком невелик был, но все-таки устроился: работал, женился, хоть жене до плеча не доставал. Чего только не бывает на свете!

— А с Ириной они дружили?

— Не знаю. Ирка к Ленке ходила, соседке нашей. Вон через дом живет. Ирка нелюдимая была. То ли дядя запрещал с нашими дружить, вроде как не пара ей. Но с Ленкой они с девчонок дружат, в школу вместе ходили.

— А парень у Ирины был?

— Такого не слышала. Наши бабы все знают. В деревне ничего не скроешь. Все на виду. Взять ту же Ленку. У нее муж на заработках где-то на Севере, а она с Васькой связалась. Третьего дня скандал в магазине устроила. Бабам нашим выговаривала, вы, мол, сплетни про меня распускаете. А какие сплетни, если его мотоцикл у нее во дворе всю ночь стоит? И соседка Нюрка к ней ходит, а про нее все знают, что непутевая. Где Нюрка — там мужик, и непременно чужой. Почитай, каждый день ее кто-то из баб за волосья таскает, а ей и горя мало. И Ленка такая же. Какой-то Кармен себя зовет, кого, говорит, хочу, того и люблю. Так и прозвали Кармен этой. Дурочка.

Сведения показались мне интересными. Если Васька ночует у неведомой мне Лены, значит, карлик ошибся. Или не ошибся? Он мог познакомиться с Ириной у подруги и о чем-то договориться. Как бы поговорить с этой Леной?

Размышления пришлось прервать, зазвонил домашний телефон. Еще вчера его наличие в доме меня приятно удивило. Тетя Клава объяснила, что, когда телефон проводили на Озерную, чтобы жители поселка не возмущались, телефоны поставили и им.

— Хоть какая-то польза от богатеев, — вздохнула она.

Звонила ее знакомая. Тетя Клава с ней долго разговаривала, описывая страдания козы, которой проклятущие мотоциклисты не дают спокойно пастись возле картофельного поля. Я мыла посуду, размышляя, как бы свести знакомство с Леной.

В этот момент зазвонил мой мобильный. Номер оказался незнакомым, что слегка меня удивило.

— Оля? — услышала я голос Самарского и вспомнила, что номер своего мобильного я ему оставляла, чем он и не преминул воспользоваться.

— Здравствуйте, — ласково ответила я.

— Вот звоню узнать, как вы добрались домой.

— Я, собственно, не дома. Решила немного отдохнуть в поселке. Места здесь прекрасные, порисую, позагораю.

— А где вы остановились?

— Сняла комнату. На Советской.

— Но там же никаких удобств? Знаете что, я охотно уступлю вам комнату в своем доме. Причем абсолютно бесплатно.

Такая доброта произвела на меня впечатление. Как видно, Александр Петрович всерьез решил приударить за мной.

— По-моему, это неприлично, — ответила я.

— Только не говорите, что вы боитесь общественного мнения. Вас здесь никто не знает. Вы моя знакомая, и вполне естественно… Или вы меня опасаетесь? Клянусь вести себя исключительно скромно, — засмеялся он.