Хозяин - Дмитрий Красько

И дверь закрылась. Пятерка идиотов, как окрестил их голос, двинулась в мою сторону. Я осторожно выдохнул. Все, Михаил Семенович. Если раньше у тебя еще была возможность отступить тихо и незаметно, то теперь просто не успеешь сделать это. Как пить дать — заметят и обстреляют.

Толян между тем где-то нарыл запасную обойму и на ходу менял ее. Это, кстати, было совсем некстати, да простится мне такой каламбур. С такими способностями парень вполне мог доставить серьезные неприятности. Поэтому я аккуратно взял его на мушку и выстрелил.

Теперь война уж точно была объявлена. Толян упал на газон, а остальные начали разбегаться в разные стороны, при этом хаотично, не целясь, отстреливаясь.

Я заругался матом. Не потому, что их стрельба доставляла серьезные неприятности — я по-прежнему был надежно скрыт и листвой, и самим деревом. А потому что не успел накрыть всех одной длинной очередью. А стрелять короткими по одиночкам, с моими-то способностями, было занятием достаточно бесперспективным.

Мне действительно удалось попасть еще только в одного. Но все оказалось не так грустно, как можно было предположить. Оставшаяся троица, не сговариваясь, пришла к одному на всех выводу — прятаться от обстрела лучше за прикрытием. А единственным надежным прикрытием во дворе выглядели иномарки. Так что парни стали стягиваться туда.

К тому же им в этом помогли — из коттеджа на крыльцо вывалились еще человек пять, на уже с более серьезным вооружением, и принялись обстреливать вяз.

Я снова спрятался за дерево. Мне стало реально страшно — если какая-то мягкая часть ненароком выглянет из-за дерева, при таком шквальном огне ее нашпигуют свинцом по самое не балуйся. Кое-как взяв себя в руки, я перевел-таки «Калаш» в режим длинных очередей, засосал солидную порцию воздуха и слегка высунулся из-за дерева, стараясь не попадать в зону обстрела скучковавшихся на крыльце. Целью выбрал ближайшую иномарку, а ее можно было лицезреть, особо не подставляясь. Я тщательно прицелился и принялся поливать машину длинной, нескончаемой очередью, поменяв по ходу дела магазин.

Иномарка была моей единственной надеждой. И она меня не подвела. Я всадил в нее все патроны из обоих магазинов, но своего добился — машина взорвалась. После чего наступила тишина.

Осторожно высунув из-за дерева голову целиком, изучил обстановку. Трое озабоченных Гондурасом, судя по всему, были уже не опасны. Двое из них лежали рядом с пылающими останками автомобиля, а где находился последний, я не увидел. Но признаков жизни он тоже не подавал.

На крыльце живых тоже не было. Активно живых. Два тела если еще и дышали, то как-то инертно, с полным безразличием ко всему. Другие поспешно — или успешно? скорее, и то, и другое сразу — скрылись в здании. Помочь раненным, понятное дело, никто не пытался.

Снова спрятавшись за деревом, я принялся менять магазины. Вторая пара от пуза отлепляться не хотела — только вместе с волосами. Пришлось пойти на жертвы. В конце концов, волосы на пузе — не самая большая утрата. Это ведь не волосы на груди, да?

Справившись с задачей, я еще раз обозрел двор. Никаких изменений. Перевел взгляд на коттедж. Там тоже все было тихо и мирно. Окна не ощетинились стволами пулеметов, в дверь не выдвигалась крупнокалиберная артиллерия. Только один раз дернулась штора слева от входа, оголив чей-то не в меру любопытный глаз. Я пальнул для острастки, но не попал даже в окно. Однако глаз предусмотрительно исчез, после чего коттедж вообще словно вымер.

С территории двора на выстрел тоже никто не отозвался ответным огнем. А я этого слегка опасался, не будучи до конца уверенным, куда подевались трое из семи, присутствовавших при взрыве. Вероятность того, что они замаскировались под стриженный газон, все же имела место. Но оставшийся без ответа выстрел позволил сделать вывод, что во дворе активных оппонентов таки нет.

Первый этап военных действий был завершен. Противник понес ощутимый урон в живой силе и технике, но зато укрылся за толстыми стенами. И, похоже, выбираться наружу не собирался. Видимо, устроенное мной представление произвело впечатление. Возможно, они гадали — один я, или меня несколько. Ведь наведался же я на городскую квартиру Кара, пребывая в трехголовом варианте. Отчего же за истекшее время не отрастить еще штук шесть?

Допускаю также, что они не поняли, что автомобиль взорвался в результате настойчивого автоматного обстрела, и теперь гадали, чем я их порадую дальше — ручным гранатометом или баллистической ракетой шестого поколения. Одно могу сказать наверняка — рисковать обитателям особняка не хотелось.

Их можно было понять. Существовало два возможных варианта развития событий, и оба были им на руку. Вариант первый — я, о скольки бы головах на данный момент ни пребывал, пойду на штурм и буду убит, поскольку шансов взять эту крепость лобовой атакой имею ровно ноль. Вариант второй — приедут менты и повяжут меня. Ну, или, по крайности, спугнут. Зато укрывшиеся в коттедже останутся живы и здоровы. Им, наверное, придется отвечать за незаконное владение огнестрельным оружием, но в любом случае тюрьма лучше могилы. Из нее хоть можно выйти. Из могилы — никогда.

Зато мне как-то больше по душе пришелся третий вариант, который вряд ли всерьез рассматривался осажденными. Из хорошо иллюминированного здания сложно было увидеть мои перемещения по неважно освещенному периметру забора. Так что я мог позволить себе кой-какую свободу действий. К примеру, пройти метров восемь под прикрытием все того же дерева, после чего спрыгнуть с забора вниз, где росли густые заросли малины. Что незамедлительно и проделал. Оцарапался, конечно, но мне ведь не привыкать.

Вжавшись в землю, я застыл, выжидая. Заметили или нет? В принципе, шансов у них было немного. Доля секунды, пока я летел с двухметровой высоты, да шевеление кустов, когда приземлился. Последнее, впрочем, тоже весьма спорно — в полумраке сложно понять, куст это трепыхнулся или чертики перед глазами бегать начали.

Меня не заметили. И я осторожно, по-пластунски, пополз вдоль забора. Кусты, насколько можно было судить с моего прежнего насеста, тянулись сплошным строем от края до края. Но мне не нужно было — от края до края. Мне нужно было только пробраться за дом, где иллюминация отсутствовала и где могла появиться возможность проникнуть внутрь.

И я со своей задачей справился, обошел-таки здание с тыла. И обнаружил там то, на что возлагал определенные надежды — четыре солидных размеров окна.

19

Я не взломщик. У меня никогда даже мыслей на эту тему не возникало — по крайней мере, с тех пор, как обзавелся собственным паспортом. Но кой-каким опытом все же обладаю — классе в пятом попытался спереть пачку «Беломора» из окна полуподвальной комнаты соседского строительного общежития. Я просто не мог пройти мимо — створка окна приоткрыта, «Беломор» лежит на подоконнике. Наклоняйся и бери. Вот я наклонился и взял. Собственно, про меня, возможно, никто ничего бы и не узнал. Если бы в этой самой комнате в это самое время не предавалась разнузданному блуду наша соседка по лестничной площадке. Она-то все обстоятельно и доложила моему папашке. И про то, что я подглядывал (а это было вовсе не так — подглядывать я не собирался), и про то, что папиросы спер (тоже неправда, поскольку я, тогда еще чист и невинен телом — о душе промолчу — охренел от увиденного и тут же положил пачку на место). Папашка, не долго думая, выдрал меня кипятильником, поскольку искренне считал, что его честь коммуниста и директора овощебазы жестоко опорочена сыном-раздолбаем. И хотя после этого я перестал тырить разные приятные мелочи с чужих подоконников, репутация бандита за мной в моей семье закрепилась прочно. Настолько, что меня при первой возможности сбагрили в армию и больше старались не вспоминать. Я, впрочем, отвечал на это дело полнейшей взаимностью.

К чему я веду? Да к тому, что, хотя первые два окна оказались наглухо закрыты, створка третьего слегка поддалась. Где-то на полсантиметра. И я решил, что тут дело, видимо, пойдет. Вынул трофейный нож и, просунув лезвие в щель, принялся нащупывать язычок замка.

«Видимо, пойдет», — это неправильное выражение. «А куда оно денется?» — вот как надо. Когда створка податливо отворилась, спасовав перед моими нежными, но настойчивыми пассами, я даже было подумал, что зря меня папа тогда выдрал. Не потеряй я время на учебу в школе — и стал бы классным квартирным вором. Разбогател бы и жил сейчас в Монте-Карло. Хотя, с не меньшей вероятностью — где-нибудь на Колыме лобзиком тайгу валил.

Но это все предположения. В настоящем я перемахнул через подоконник и оказался в спальне. Оценить обстановку в полумраке было сложно, но двуспальная кровать присутствовала. И, что куда важнее — ни одной живой души.

Подкравшись на цыпочках к двери, я прислушался. С той стороны доносился смутный гул голосов. О чем именно говорили, разобрать было невозможно. Единственное, в чем я мог быть относительно уверен — рядом со спальней не было никого нежелательного.