Не считай виражи до счастья (СИ) - Лесникова Рина

И этот день не принёс ничего нового. Только заметно уставший Блэккер стал гораздо чаще спотыкаться и бросать виноватые взгляды на спутницу. Как будто его гнетёт какая-то тайна. Тайна, которую уже невозможно держать в себе. Гнетёт и не даёт покоя. Даже несколько раз пытался заговорить. Последнюю попытку он сделал на вечернем привале, на который они остановились гораздо раньше захода светила. Всё же усталость обоих давала себя знать.

– Веда… Вайолет, – он глубоко вздохнул, словно перед прыжком в пучину. – Я должен признаться…

Ну вот, сейчас скажет, что в этом мире к нему вернулась мужская сила. Да, Веда, конечно рада за него. Рада, но не больше. Её это вообще не касается.

– Господин Блэккер, – сейчас говорила не импульсивная ведьма, а строгая холодная даири, – не думаю, что ваши признания будут уместны. Да, я понимаю, что вы очень устали и измотаны. Предлагаю всё же вам немного поспать. Думаю, хотя бы пару ридайсов, оставшихся до темноты, я смогу отгонять опасную живность.

– Нет! – твёрдо сказал мужчина и отвернулся, занявшись приготовлением немудрёного ужина.

Веде хватило краткого мгновения, чтобы заметить, как в его глазах потухла надежда. И что она сказала не так? Предложила немного поспать, доверившись ей, взбалмошной, а потому ненадёжной особе? Не захотела слушать его откровений? Если бы она знала, что это так его расстроит, то выслушала бы. Опять всё сделала не так. Ну почему всё так получается? Почему, даже когда она старается действовать правильно, всё выворачивается наизнанку?

Есть никому не хотелось. На этот раз на троих, включая притихшего Тера, хватило всего одной пригоршни рыбы. Даже спать не хотелось. Вернее, была мечта упасть на любую сухую поверхность и так замереть, блаженно раскинув руки и ожидая, когда успокоится гудящее тело.

Светило ещё не спряталось за горизонтом, а Блэккер занял обычную позицию для сна и предложил Веде устраиваться в его объятиях. А что оставалось делать? Воспротивиться и поднять никому не нужный бунт? И что бы это дало? То-то и оно, что ничего. Детство давно осталось позади. В жизни нужно уметь отвечать за свои поступки. Пока же за её поступки больше отвечают другие.

Как ни странно, но заснуть получилось почти сразу. И опять этот странный сон. Господин Лунь. Только на этот раз ему плохо удавалось скрывать беспокойство: «Поговори. Поговори с Диграном, Вайолет!» Странно, откуда господин Лунь, обитающий в Мергаре, знает настоящее имя Рыжей Веды? И Диграна? И как поговорить с Диграном, если его нет рядом?!

– Дигран! – девушка проснулась, ощущая крепкие объятия прижавшего её к себе мужчины.

Кругом ожидаемо стояла полная темнота. Ни звёздочки, ни лучика света. Может, оно и лучше? Сделать вид, что не просыпалась и молчать дальше, прижавшись к столь удобному мужскому телу. Дождаться такого яркого, но такого хмурого утра, чтобы позавтракать ненавистной рыбой и опять отправиться неизвестно куда. Похоже, пришла пора что-то менять, иначе они так и будут идти по этой воде в никуда, пока оба не рухнут без сил.

– Мне приснился странный сон, – осторожно начала Веда, не делая попыток выбраться из таких уютных объятий.

– Какой? – шепнул в макушку Блэккер совсем так же, как раньше это делал её муж.

– Мне приснился господин Лунь.

– Лунь, говоришь? – странно, неужели в его голосе проскользнуло недовольство.

– Да, господин Лунь – старичок-администратор на одном из телепортов Мергара. Знаешь такого?

Как-то само собой получилось, что Веда стала звать спутника на ты. Обращение «вы» совсем не подходило к подобной обстановке.

– Гос-сподин Лунь? – протянул Блэккер. – Знаю, как не знать. Ещё тот манипулятор!

Последние слова он произнёс так тихо, что Веда подумала, а уж не показалось ли ей?

– Господин Лунь хороший. Всегда приветливый. Так вот, – не стоит отвлекаться, нужно рассказать то, о чём собралась, а то ещё немного, и сон забудется. Или покажется несусветной глупостью, – он сказал мне: «Поговори с Диграном, Вайолет!» Чтобы это могло значить? Может, есть какой-то неизвестный способ связи?

Кажется, Блэккер полностью зарылся лицом в её волосы и глубоко задышал. Обиделся, что рассказала о муже? На то, что она вспоминает его? Ну вот, ещё одна трещина в их и так непростых отношениях. Хотя, никаких отношений с Теддерином нет и быть не может. Есть этот непонятный мир, и поиск выхода из него. Неужели его высочество промолчит?

Но Блэккер заговорил.

– Я расскажу. Я всё расскажу. Даже если ты сейчас закроешь уши, даже если встанешь и побежишь от меня, я всё равно буду кричать вслед. Это давно нужно было сделать. Я трус, Вайолет. Да, я самый настоящий трус. И испугался я не чудищ, не врагов, не опасных миров с их непредсказуемыми порталами. Даже не смерти. Испугался я того, что может быть страшнее этого всего вместе взятого. Я испугался, и сейчас боюсь, потерять самое ценное, что может быть во всех мирах – любовь. Я до ужаса боюсь потерять тебя, моя любимая, – противореча словам, его руки, до этого надёжно сжимающие талию девушки, медленно разжались.

Слова сказаны. Первым порывом было зажать уши, подняться и убежать в ночную тьму. Но что это даст? Оказывается, есть такие проблемы, которые нужно решать, а не бегать от них. От трусливого бегства они не перестают быть проблемами. И если Теддерину нужно, чтобы Вайолет выслушала его, она это сделает. Хватит вести себя как неразумный ребёнок, считающий, что все миры кружатся вокруг его персоны. Его высочество имеет полное право думать точно так же о себе. Можно даже не отвечать. Похоже, он и не ждёт ответа.

– Ты любишь легенды, Вайолет? – шепнул мужчина около самого уха.

И опять можно, не произносить ни звука, только согласно кивнуть головой.

– Легенд о Призрачных мирах и их обитателях – исконных и пришлых, созданных и рождённых – ходит множество. Я расскажу тебе одну из них.

{Когда-то давным-давно мир был един и молод. И населяла его раса настолько могущественная, что силу её представителей можно было сравнить с божественной силой. Никто не знает, откуда они появились. Может быть, вместе с самым первым миром. А может, и его создали они. У них было всё, вплоть до вечного бессмертия. Как они себя называли? Боги? Демиурги? Этого уже никогда не узнать. Будем называть их Предтечи.

Да, мир был един. Но, подобно детям, строящим в отдельной песочнице отдельный город, создавали Предтечи не дома или дворцы, а целые миры. Творили просто так, для забавы. Ведь нет ничего страшнее скуки вечно живущего. Создавали они райские места для отдохновения и жуткие – для того, чтобы потешить свою удаль. Многое они могли. И могли они вдыхать жизнь в своих созданий. И было у тех созданий одно ограничение: все они были смертны. А потому, чтобы не возобновлять постоянно население своих миров-игрушек, дали Предтечи своим детищам ещё одну возможность: воспроизводить себе подобных. А так как могли принимать Предтечи любой облик, то и подобных им было разнообразное множество. Мало того, некоторых из своих подобий наградили могущественные создатели разумом. А разум, как известно, порождает разум. Но и это ещё не всё. Где разум, там и воля. Но и здесь не усмотрели творцы угрозы, лишь ещё одно развлечение: любо было им смотреть, как низшие твари борются друг с другом за место под светилами созданных миров для себя и своих потомков.

Продолжалось это ещё бездну времени. Новые миры появлялись и исчезали по воле своих ли создателей или же населяющих те миры существ, не сумевших сохранить то, что им было дано свыше. Может, так до сих пор и разгоняли бы свою скуку бессмертные, но заметил один ли из них, а может, и не один, что есть у их творений одна странность: иногда войны затевались не из-за куска суши или мяса, а из-за того, чтобы обладать себе подобными. Нет, не рабами, а теми, с кем могли произвести потомство – то, что самим вечно живущим было абсолютно не нужно. И заметили, что жалкие низшие получают удовольствие от того обладания. Все мыслимые и немыслимые удовольствия были испытаны Предтечами. Испробовали и это. Понравилось. Но и это ещё далеко не всё. Отважились некоторые из создателей вступить в связь со своими творениями. И дала та связь свои плоды. Так появились на свет предки тех, кого сейчас называют Древними. Уже не бессмертные, не такие могущественные, как Предтечи. Но и им доступно было многое.}