Парни в гетрах. Яйца, бобы и лепешки. Немного чьих-то чувств. Сливовый пирог (сборник) - Пелам Вудхаус

В то утро, с какого начинается повесть, Бинго сидел за столом, угрюмо глядя на яйца и ветчину. Шесть пекинесов резвились у его кресла, но он их не замечал, поскольку думал о том, что в 2.00 — бега, а играть он не может, ибо черствый букмекер отказался принимать вместо денег очарование манер.

Конечно, он мог попросить у жены, но особых надежд не питал. Кто-кто, а Бинго не утопист.

— Душенька, — начал он, — ты мне не дашь деньжат?

— Зачем? — спросила жена из-за кофейника, распечатывая письмо.

— Понимаешь, есть лошадь…

— Ну что ты, заинька! Я не люблю азартных игр.

— Какие игры?! Пришел и забрал деньги. Эта лошадь. Прыщавый Чарли…

— Странная кличка.

— Да, очень. Но я видел во сне, что катаюсь на лодке по Трафальгарскому фонтану с Пуффи Проссером.

— Ну и что?

— Его настоящее имя, — тихо и строго сказал Бинго, — Александр Чарльз. Беседовали мы о том, не завещает ли он нации свои прыщи.

Рози мелодично засмеялась.

— Какой ты глупый! — нежно воскликнула она, а муж ее понял, что надежда, и без того достаточно слабая, угасла вконец. Если так относятся жены к откровениям свыше, говорить не о чем. Соответственно он повел речь о предстоящем визите миссис Бинго к матери, на курорт.

Пожелав ей доброго пути, он вернулся к грустным думам, как вдруг услышал такой радостный крик, что уронил поляйца. Жена размахивала письмом, невероятно сияя.

— Кроличек! — вскричала она. — Это от Перкиса!

— От кого?

— От Перкиса. Ты его не знаешь. Он — владелец журнала «Мой малыш».

— Ну и что?

— Я не хотела тебе говорить, боялась сглазить. Ему нужен редактор. Конечно, я сказала, что у тебя нет опыта, но ты очень умный. Он обещал подумать. Вообще-то он хотел взять племянника, но на того подал в суд портной, и дядя решил, что он не подходит для такой ответственной должности. О, Бинго! Я чувствую, он тебя возьмет. Предлагает встретиться.

— Где? — оживился Бинго. — Когда?

— Сегодня он возвращается из Танбридж-Уэллса. Будет ждать в двенадцать на Чаринг-Кросс, под часами. Ты можешь туда пойти?

— Могу, — отвечал Бинго. — Еще как могу!

— Ты его сразу узнаешь. Он в сером костюме и мягкой шляпе.

— Я, — не без гордости сказал Бинго, — буду в пальто и цилиндре.

Поцеловав жену, он проводил ее до машины. Миссис Литтл едва сдерживала слезы. Боль разлуки усугублялась тем, что мать держала кошек, и пекинесов пришлось оставить дома.

— Ты будешь за ними присматривать? — спрашивала Рози, пока дворецкий оттаскивал собак от ее автомобиля.

— Как родной отец, — обещал Бинго. — В радости и в беде, до самой смерти.

Он не лгал. Он любил этих тварей, и они его любили. Они лизали ему нос, он почесывал им животики. Я — тебе, как говорится, ты — мне.

— Давай им на ночь сахар, обмокнутый в кофе!

— Естественно!

— Да, зайди к Боддингтону и Бигзу, они чинят поводок Пин-Пу. О, кстати! — Миссис Литтл открыла сумочку. — Заплати сразу. Тогда мне не придется выписывать чек.

И, сунув мужу две пятерки, Рози уехала. Бинго махал ей вслед. Я отмечаю это особо, поскольку, когда ты машешь, купюры шуршат, а когда они шуршат, вспоминаешь, что скоро заезд и победитель тебе известен. Словом, машина не успела скрыться, а змий уже нашептывал на ухо: «Ну как, старикан, поставим?»

Конечно, честный Бинго ни за что не допустил бы, чтобы почтенная фирма лишилась законных доходов. Но тут, заметил змий, особый случай. О фирме беспокоиться незачем. Ставим 10 ф. на Прыщавого Чарли, а завтра — платим Боддингтону. Если, против очевидности, Чарли подкачает, перехватим у Перкиса в счет жалованья. Редактор в цилиндре его очарует, сомнений нет. Словом, дело верное.

Так и случилось, что через час, посетив по дороге букмекера, Бинго подходил к вокзальным часам, чьи стрелки показывали без пяти двенадцать. Через пять минут туда явился плотный пожилой джентльмен в сером костюме.

— Мистер Литтл? — спросил он.

— Да. Здравствуйте.

— Здравствуйте. Какой денек!

— Великолепный.

— А вы точны!

— Как же иначе?

— Похвально, похвально.

Все шло лучше некуда; но тут, отирая губы, из буфета вышел Б.Б. Такер («Мужское белье», Бедфорд-стрит, Стрэнд), которому Бинго больше года был должен три фунта одиннадцать шиллингов четыре пенса.

Видите, как влияет радость на трезвенность ума. Узнав о предстоящей встрече, Бинго забыл о благоразумии и только сейчас припомнил, что ему нельзя и на милю подходить к Чаринг-Кроссу. Местность буквально кишела магазинами, которым он задолжал, и никто не мог поручиться, что их владельцы не заглянут в вокзальный буфет.

Бинго их знал. Он понимал, что, увидев его, они не пройдут мимо, а приблизятся и заговорят о деле. Если Перкиса испугали злоключения племянника, две минуты рядом с Б.Б. Такером сведут на нет все чары цилиндра.

Именно в это мгновенье Б.Б. свернул к ним.

— А, мистер Литтл! — начал он.

Сзади стояла вокзальная тележка, и многие решили бы, что путь отрезан, — многие, но не Бинго. Перепрыгнув через препятствие, он бросил:

— Я сейчас!

Выбежав к набережной, он подождал там, надеясь, что Б.Б. испарится, а потом вернулся под часы, чтобы продолжить беседу.

Такера действительно не было, равно как и Перкиса. Подумав, Бинго вспомнил, что тот смотрел как-то странно, по-видимому, считая странноватым его самого. Добра это не сулило. Вероятно, владельцы журналов не любят, когда редакторы прыгают через тележку.

Грустно сидя в кафе, он узнал, что Прыщавый Чарли не выиграл. Другими словами, провидение обмануло его, и не в первый раз.

Назавтра пришло письмо от Перкиса, которое, по его словам, он разорвал на тысячу клочков (я думаю — на восемь). Перкис решил взять другого редактора.

Мягко говоря, Бинго расстроился. Он знал, как трудно будет объяснить все это жене. Хватило бы и поводка, а тут еще такой провал, ему уже не стать «Гл. ред.»!.. В общем, расстроился. Пекинесы проводили его в библиотеку и сели кругом, дожидаясь сахара, но он не замечал бессловесных друзей, сосредоточившись на своих проблемах.

Но постепенно, понемногу до него дошло, что с друзьями что-то не так. Нет, с виду они были такие, как обычно. Минутку, минутку… смотрим глубже… И тут он все понял.

Их пять, а не шесть!

Казалось бы, что такого? Один где-то задержался, скажем — прячет кость или отдыхает. Но Бинго знал своих собачек. Если только пять пришли за сахаром, значит — шестой нету.

Когда он это понял, кофейная ложечка выпала из его руки. Перед такой бедой бледнела и растрата десяти фунтов. Рози доверила ему самое святое. Подумать страшно, что будет по приезде. Слезы… упреки… «как ты мог»… Да что там, она еще решит, что он продал шестую собаку! От этой мысли Бинго вскочил и вызвал дворецкого, чтобы спросить, не в кухне ли недостающий пекинес. Явилась горничная и сообщила, что Бэгшоу куда-то уехал, а собак внизу не видно. Тогда он глухо взвыл, схватил шляпу, выскочил из дома. Оставались шансы (так, 8 к 100), что негодная тварь услышала зов пустыни.

Сколько времени он бродил, свиристя и взывая, Бинго сказать не мог бы, но забрел далеко. Остановившись, чтобы закурить, он решил возвратиться — и сигарета застыла на его устах.

Перед ним в сгущающихся сумерках двигался чей-то дворецкий, ведя на поводке копию пропавшей собаки. Вероятно, вы знаете, что пекинесы (все до единого — лохматые) бывают бежевыми и каштановыми. У Рози был каштановый, как и тот.

Бинго воспрянул духом. Острый ум и прежде подсказывал ему, что надо раздобыть замену, но пекинесы стоят денег а их, как известно, не было, если не считать шести шиллингов с мелочью.

Он чуть не схватил собачку голыми руками, но одумался и подкрался сзади, словно те персонажи детективов, под чьей ногою не хрустнет сучок. Дворецкий свернул в тихий переулок, а там — вошел в сад при довольно большом доме. Беспечно напевая, Бинго проследовал дальше, обнаружил лавочку и на все свои деньги купил самого лучшего сыру.

Как мы уже говорили, пекинесов он знал, зная тем самым и то, что они любят курицу, пудинг, молочный шоколад, но жизни не пожалеют ради сыра. Значит, думал он, засядем в кустах, дождемся последней прогулки и провернем дельце при помощи сырного бруска.

Бдение оказалось нелегким. Сидеть в чужих кустах, не смея закурить сигарету, — далеко не подарок. По ногам сновали муравьи, за шиворот лезли букашки, кто-то еще копошился в волосах, пользуясь тем, что он потерял шляпу. Наконец стеклянная дверь открылась, выбежала собачка, а за нею появился корпулентный мужчина. Они вошли в пятно света, и Бинго увидел, что это — сам Перкис!

До сей поры он все-таки терзался, жалея неведомого хозяина. Теперь угрызения исчезли. Кто-кто, а Перкис это заслужил.

Хорошо, но как осуществить справедливую кару? Провидение не подкачало. Видимо, хозяин внимал веселой румбе, доносившейся из приемника. Вдруг что-то квакнуло, приемник залопотал по-немецки, а Перкис нырнул в дом, чтобы снова поймать волну.