Маятник судьбы - Инна Бачинская

–Тебя вызовут не сегодня-завтра, следователь Поярков, говорят, монстр, вывернет наизнанку, – сказал Монах.

–Что за сука подлая мочит девок? – стал размышлять вслух Речицкий. – Вроде некому, кроме… нас, кто из клуба. «Черный фарфор» – во как придумала! Убить гада мало! Когда… их?

–Двадцать девятого октября, шестого и шестнадцатого ноября.

–Двадцать девятого октября… – Речицкий достал записную книжку, перелистал. – С двадцать седьмого до первого я был в Польше. Шестого ноября… – Он вдруг замолчал и уставился на Монаха.

–С кем? – спросил Монах.

–С Русланой, тоже «Черный фарфор», до двух ночи. Я сам позвал, не стал звонить Кире. Эта хоть жива?

–Не знаю. Позвони ей. Прямо сейчас! – предложил Монах. – Скажи, чтобы не светилась, мало ли. Пусть лучше уедет на время.

Речицкий кивнул и достал мобильный телефон. Руслана оказалась жива и здорова…

На шестнадцатое ноября алиби у пивовара не было – сидел как дурак дома один. Казалось, он и сам удивился.

–Слушай, может, Кире нужен адвокат? – сказал вдруг Речицкий. – Помимо доверенного лица? Ты только скажи! Есть тут у нас один, Пашка Рыдаев, отмажет отцеубийцу – только плати. Я переговорю с ним, сегодня же. У нас завтра презентация, не забыл? – сказал он, сердечно прощаясь с Монахом. – Приходи! Пивко, фуршет, пресса будет. Если меня, конечно, не заметут до утра.

Монах обещался быть. Речицкий предложил подбросить его в центр, но Монах отказался и пошел пешком. Ему хотелось подумать – подбить бабки и наметить план действий на ближайшее будущее. На прощание он сказал Речицкому, что есть классное название для пива – «Джон Ячменное Зерно». Тот заинтересовался и спросил – откуда, и Монах рассказал ему про балладу шотландского народного поэта Роберта Бернса…

Речицкий Монаху, пожалуй, понравился. Здоровый лось! Что в его табели о рангах значило: сильный, жесткий, не дипломат. В отличие от скунса, жеребца, медведя-бурбона, кота и некоторых других. Не видел Монах его убийцей, алиби на двадцать девятое налицо, да и на шестое ноября тоже. Писатель больше подходил на роль убийцы, тем более пишет детективы. Кто знает, вдруг захотелось проверить на собственной шкуре ощущения убийцы… Но алиби! У писателя алиби на двадцать девятое октября, правда, ущербное, нужно еще выяснить, кто его видел на празднике у мэра и когда, а шестого ноября он был с Линой и вряд ли успел бы добраться до ее дома раньше нее. На шестнадцатое ноября алиби у него нет. Дудко выпал из обоймы – на его счастье, у него разыгралась язва. Да и дурак к тому же. А убийца был далеко не дурак, считал Монах, и игру вел жестокую, хитрую и страшную. Вообще, психологи считают, что у серийных убийц интеллект намного выше среднего. «И что же дальше, – спросил себя Монах. – Ждем следующего шага убийцы и сокращения списка возможных убийц до двух или вообще одного? При условии что убийца – член клуба „Черный фарфор“. А если нет?»

Глава 23

Приглашение к игре

Была у Монаха некая мыслишка про запас… Вот только согласится ли журналист? И как поведет себя Черный Властелин? Кстати, нужно проверить почту.

Он уселся прямо на скамейке в парке и открыл ноутбук. Черный Властелин не соврал – картинки были, числом четыре. Интерьер квартиры: гостиная – в углу горка с посудой, диван, журнальный столик с вазочкой; спальня – большая кровать под темным покрывалом, торшер… многие вещи угадываются – снято почти в темноте и напоминает грот; кухня с чашкой на столе и кухонным полотенцем на спинке стула. И последняя: фотография в серебряной рамочке на полке с книгами. На фотографии – улыбающаяся Лина Кручек. Время отправки – сегодня, одиннадцать пятнадцать утра.

«Я выполнил обещание и представил доказательства. 6 ноября. Продолжение последует. С нетерпением жду ответного шага», – написал Черный Властелин.

«Что и требовалось доказать», – сказал себе Монах. Похоже, бинго. Еще один подозреваемый, даже больше чем подозреваемый, и не факт, что член клуба. Откуда же он взялся? Не долго думая, Монах подул на замерзшие пальцы и отстукал ответ: «Ничего не понял! Чья спальня? Где невеста? Что за понты? Жду».

После чего закрыл ноутбук и задумался. Потом достал мобильник и вызвал журналиста…

Они встретились спустя час на привычной явке – в баре «Тутси». Монах был уже на точке, когда влетел взмыленный Добродеев.

–Что случилось? – закричал он, падая в кресло. – Это Речицкий?

–Похоже, Речицкий и писатель реабилитированы, Леша. Это Черный Властелин. Смотри! – Он подтолкнул к журналисту раскрытый ноутбук: – Квартира Лины Кручек, фотографии сделаны шестого ноября.

–Поздравляю! Ты уже ответил? – спросил Добродеев, внимательно рассмотрев фотографии.

–Ответил. Написал, что ничего не понял, и спросил, где обещанная невеста.

–Ну и как мы его вычислим? Сольем Пояркову, пусть у них голова болит?

–Как вариант. Есть у меня одна мыслишка, Леша…

Они обсуждали «мыслишку» Монаха около часа. Журналист категорически отказался влезать в опасную авантюру, он кричал, что Монах сошел с ума: если их застукают, то не отмоешься! На что Монах спокойно отвечал, что они все хорошенько рассчитают и взвесят, а также будут предельно бдительны и осторожны, и вообще, другого способа узнать, кто скрывается под маской Черного Властелина, у них просто нет. А если слить его Пояркову, то отодвинут, не сказав даже спасибо, и хрен узнаешь, что там у них происходит. И можно ставить крест на шикарном эксклюзивном материале. Последнее решило дело – хмурясь, все еще сомневаясь и занудно выясняя подробности, Добродеев сломался и позволил себя уговорить. Правда, все еще сопротивлялся, но в основном для вида. Тем более что его собственная роль в авантюре сводилась к пассивному отвлекающему маневру.

–Это будет шагом номер два, – сказал Монах. – После визита в квартиру Ирины Гуровой. Сказавший «а» да скажет «бэ»!

–А ты не боишься, что, пока мы с ним играем в игры, будет еще одно убийство?

–Если и будет, то игры здесь ни при чем, – ответил Монах, подумав.

–В смысле?

–В самом прямом. Он никого не убьет.

–Ты уверен?

Монах еще подумал и сказал:

–Да. На девяносто семь процентов.

–На девяносто семь? Как ты вычислил?

– Пока лишь в подсознании, – заявил Монах. –Такое у меня внутреннее чувство.

–Темнишь, Христофорыч. Когда выступаем?

–Сегодня берем тайм-аут. Я должен все обдумать. Выступаем завтра. Ты обещал спросить про свидание с Кирой, – вспомнил он.

–Я спросил. Имеют право только защитники и родственники в присутствии охраны.

–А жених имеет право?

–А кто жених?

–Допустим, я.

–Ты? – изумился Добродеев. – Правда?

–Ну! Мне нужно поговорить с ней. Как она?

–Она свою вину отрицает. Она действительно была у Кирилла, но это, по ее словам, было прощание. Она всегда понимала, что у них нет будущего из-за разницы в возрасте, она знала, что рано или поздно они расстанутся. Когда случилось первое убийство, Кирилл рванул от нее как от зачумленной…

–Она так и сказала? – поинтересовался Монах.

–Нет, это я сказал, – порозовел Добродеев. – И следователь сделал из этого определенные выводы – якобы Кирилл был уверен, что она замешана в убийстве Ирины, и потому порвал с ней – убрался от греха подальше. Тем более что он с Ириной несколько раз встретился летом и Кира их видела. Она, по словам его последней подруги Лины, страшно ревнива. Этот тип, похоже, не терялся. Кстати, девушка изо всех сил топит бывшую работодательницу. Знаешь, Христофорыч, женщины все-таки злее нас, мужиков, и ничего не прощают. Она до сих пор ревнует.

–Кира убила ее любимого человека, – заметил Монах. – Она мстит убийце.

–Если бы мы мочили всех, кто нас бросил, народонаселение очень сократилось бы. Дурацкая история!

–Ты даже не представляешь себе, до какой степени дурацкая, – покивал Монах. – И вывернутая наизнанку.

–Вывернутая наизнанку?

–Именно. И тут каждая мелочь… Например, откуда у Лины такая ненависть к Кире?

–Ты же сам сказал: она убила ее любимого человека!

–Я беседовал с Линой до убийства – она и раньше отзывалась о Кире как о подлой сводне. А ведь она была счастливой соперницей, потому что Кирилл бросил Киру и стал встречаться с ней. Я бы на ее месте торжествовал, гордился и был снисходителен.

–Христофорыч, погоди! Я ничего не понимаю. Какая разница, как она относится к Кире? И потом, кто поймет женщину?

–Никто, если речь идет об истеричке. Но Лина – сильная и трезвая личность.

–Ну и что? Ты меня, Христофорыч, совсем запутал. Извини, но при всем уважении…

–Да я и сам запутался, – признался Монах. – Мне трудно понять ненависть к поверженному врагу, если только эта ненависть… – Он осекся.

–Что?

–Ничего, Леша, мысли вслух. Кстати, у Речицкого завтра презентация пива «Платинус», я приглашен. Хочешь, возьму тебя? Классное пивко!

–Я знаю. Как он тебе?