Вы найдете это в библиотеке - Митико Аояма

— Я о возможности что-либо делать. У одного человека сто процентов возможностей заниматься любимым делом.

— Хм…

Мне кажется, подобный расчет — это какой-то обман. Комати по-прежнему выглядела серьезной, не похоже, что она шутит.

— Итак…

Выпрямив спину, Комати повернулась к экрану компьютера.

Вдруг она неожиданно застучала по клавишам. Тра-та-та-та-та.

— Прямо как Кэнсиро! — не удержался я от комментария.

В манге «Кулак Полярной звезды» был такой боевой прием — «сто убийственных ударов кулаком». Суперприем, когда с невероятной скоростью наносились удары в слабые точки противника. Не ответив на мой комментарий, Комати эффектно щелкнула по клавиатуре последний раз, после чего передала мне распечатанный лист.

— Ты еще жив! — прошептала Комати низким голосом.

Она сказала это с таким серьезным выражением, что стало даже немного не по себе. Хотя я понимал, что это пародия на известную фразочку Кэнсиро «Ты уже мертв».

На странице была всего одна строчка: название книги, имя автора и номер полки.

«Визуальные свидетельства эволюции. Мир глазами дарвинистов».

— Ой… Что это? Это манга?

— Мне нечего порекомендовать вам из области манги. Потому что у нас нет того, что могло бы превзойти сокровища, прочитанные вами в детстве.

С этими словами Комати выдвинула ящик под стойкой. Она пошуршала в четвертом по счету, а потом положила что-то мне на ладонь. Что-то мягкое. Неужели Монга?

Но я обманулся в ожиданиях. На ладони был маленький самолетик. Серый корпус и белые крылья. Красивый зеленый хвост.

— Пожалуйста. Это бонус. Для вас.

В ее голосе не было никаких эмоций. Я замешкался, а в это время Комати открыла коробку из-под печенья. С нейтральным выражением она продолжила заниматься рукоделием. У нее был совсем иной вид, не такой, как еще недавно, когда она слушала меня. Показалось, что передо мной опустилась какая-то завеса.

Ничего не оставалось, как пойти искать книгу. Рядом со справочной был отдел с изданиями по естествознанию. Рекомендованная книга оказалась толстенным атласом.

На черном фоне была фотография птицы с серебристым отблеском. Голова повернута набок. Твердый клюв изогнут, а над огромными глазами пушистые брови. Не знаю, самка это или самец, но вид у птицы был как у экзотической красавицы-модели. Похожа на «Жар-птицу» Осаму Тэдзуки.

Заголовок написан белым цветом. Под «Визуальными свидетельствами эволюции» подзаголовок: «Мир глазами дарвинистов».

Дарвинистов?

Я присел на корточки и открыл книгу. Такая тяжелая, что читать стоя совершенно невозможно.

В первой половине книги был текст, а во второй — шикарные фотографии. Птицы, рептилии, растения, насекомые… Цветные великолепные фотографии словно объект искусства. Местами иллюстрации сопровождались комментариями и колонками с текстом.

Почему Комати порекомендовала мне именно это издание, оказалось для меня загадкой, но фотографии и правда были отличные. Яркие, иногда чем-то отталкивающие, но при этом производящие сильное впечатление. Все это и правда существовало в природе, но в книге выглядело словно фантастический мир.

Нодзоми, расставлявшая книги по полкам, подошла ко мне.

— Давайте оформим читательский билет? Если вы живете в нашем районе, можете брать книги на дом.

— А… да нет, спасибо. Она слишком тяжелая, чтобы брать на дом. К тому же у меня вон редька какая.

Пока я что-то бормотал в ответ, из-за спины донесся голос Комати:

— Можете тогда приходить в читальный зал.

Когда я обернулся, Комати смотрела на меня.

— Мы можем оставить книгу с карточкой, что она забронирована. Приходите сюда в любое время.

Я, так и не встав на ноги, смотрел на Комати. И ничего не сказал. Мне опять хотелось плакать от ее слов.

Я почувствовал невыразимую радость и спокойствие. Я ведь могу быть здесь.

— Чтобы дочитать ее до конца, понадобится много времени.

Сказав это, она растянула губы в улыбке. Я непроизвольно кивнул.

В следующую субботу я в кои-то веки сел на электричку.

У нас была запланирована встреча выпускников старшей школы. Я обычно не участвовал в подобных мероприятиях, но сегодня у меня была причина, по которой я обязательно должен был поехать.

В день окончания школы на школьном дворе, в самом углу, мы закопали «капсулу времени». Написали свои послания в будущее на листках бумаги размером с открытку. Каждый — что хотел. Тогда и решили, что устроим встречу, когда всем исполнится тридцать.

В приглашении было сказано, что тем, кто не сможет присутствовать сам, «письма из прошлого будут отправлены по почте». Прочитав это, я почувствовал холодок, пробежавший по спине. Надо было тогда положить свое письмо в конверт и как следует заклеить. А я просто свернул в четыре раза и на видном месте написал свое имя.

Мне нужно было забрать письмо прежде, чем его кто-нибудь прочитает.

После открытия капсулы времени вечером был запланирован ужин в ресторане. Я ответил, что на ужине присутствовать не смогу.

Когда тебе восемнадцать, думаешь, что в тридцать ты будешь совершенно взрослым человеком. Мне казалось, что в тридцать смогу решить все жизненные проблемы. Тогда я был просто рад, что скоро буду посещать школу дизайна. Мне больше никогда не нужно будет заниматься нелюбимой математикой и физкультурой, я смогу просто рисовать. Это была иллюзия, но я надеялся, что мне уже уготовано будущее, в котором я могу работать художником.

Я оставлю след в истории иллюстрации!

Вроде бы я написал что-то в таком роде. Стоит только об этом подумать, как начинаю гореть от стыда.

Не то чтобы я тогда был настолько уверен в своем мастерстве. Да и уверенности в будущем у меня тоже не было. Но под влиянием момента или в силу молодости я считал, что так оно и случится. Даже если бы я не оставил след в истории иллюстрации, мне казалось, что стоит лишь вступить на этот путь, и он обязательно приведет меня к работе.

Я прошел через школьные ворота первый раз за двенадцать лет.

В самом углу школьного двора, под большим буком уже стояло несколько человек. Под деревом была пластиковая табличка — она напомнила мне надписи на могиле, — на которой значилось: «Капсула времени. Семнадцатый выпуск».

Сугимура, организовавший мероприятие, стоял там с большой лопатой. Он раньше был старостой класса. Под дорогим тонким пуховиком у него была надета рубашка — видимо, тоже дорогая и качественная.

Когда я подошел, несколько человек обернулись на меня, поприветствовали и помахали. Вот и все. После этого все продолжили прерванный разговор. Вероятно, никто меня даже не вспомнил.

Наблюдая за происходящим, я услышал, как кто-то зовет меня по имени:

— Хироя!

Я обернулся и увидел невысокого худого парня. Это был Сэйтаро. Не то чтобы мы в школьные годы были слишком дружны,