Разведчики и шпионы - Станислав Зигуненко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Молодая «старушка» (Ильза Штебе)
Разные бывают псевдонимы в разведке – одни удачные, другие не очень. Например, один из псевдонимом Короткова – «Длинный» – намекал на его высокий рост. А вот псевдоним «Альта», точнее «Альте» – «Старушка», принадлежал совсем молодой миловидной женщине Ильзе Штебе, что долгое время сбивало с толку гестаповских ищеек.
Машинистка, журналистка, разведчица…
Ильза родилась в Берлине, в рабочей семье, 17 мая 1911 года. Университетов не кончала, а после школы приобрела специальность секретаря-машинистки. Некоторое время работала в издательском концерне, а затем перешла в газету «Берлинер Тагенблат». Заметив, что у девушки неплохой слог и хорошая грамотность, ее, несмотря на отсутствие специального образования, стали посылать на редакционные задания. Она, начав с небольших заметок, вскоре так «набила руку», что ее отправили собственным корреспондентом в Чехословакию, а затем и в Польшу.
Там девушка и познакомилась с членом Компартии Германии и агентом Разведупра Красной Армии Рудольфом Херрнштадтом, человеком весьма интересной судьбы. Сын преуспевающего адвоката и сам неплохо зарабатывающий юрист, он в 1924 году вступил в компартию Германии, в 1930 году был завербован советской военной разведкой, получив псевдоним «Арвид». В 1932 году, бросив юриспруденцию, стал работать корреспондентом в Варшаве, а с 1933 года – в Москве. Здесь по заданию Разведупра «встал на позицию крайнего антикоммунизма», за что вместе с четырьмя другими немецкими журналистами был выслан из СССР. Кроме того, это была своеобразная месть нашего МИДа за то, что советских журналистов не допустили в зал суда во время лейпцигского процесса над «поджигателями рейхстага».
По возвращении в Германию Херрнштадта встретили с почестями, как человека, пострадавшего от советского режима. О его коммунистическом прошлом было забыто – с кем, дескать, не бывает ошибок в молодости?..
Вскоре Херрнштадт снова уехал в качестве корреспондента в Варшаву, где он пользовался большим уважением не только как герой и мученик, пострадавший от большевиков, но и как отличный специалист своего дела, знаток Польши и местных традиций. К нему обращались за советом посол Германии фон Мольтке, ответственные сотрудники посольства.
Но Херрнштадта отличало не только умение налаживать контакт с нацистскими чиновниками. Он также был весьма талантливым вербовщиком. Во всяком случае, трое из завербованных им агентов – Герхард Кегель, Рудольф фон Шелия и Ильза Штебе – вошли в историю разведки.
Впрочем, вербовка последней не представляла особой трудности: она была товарищем Херрнштадта по партии и его единомышленником.
Агенты в МИДе
В итоге к 1934 году при германском посольстве в Варшаве сложилась целая резидентура. Ее главой вначале был Херрнштадт, затем после его отъезда в Москву агентурную сеть возглавила Ильза Штебе. У нее на связи, не считая Кегеля и Шелия, было шесть агентов.
В начале марта 1940 года фон Шелия помог Ильзе Штебе получить тепленькое место в пресс-службе МИДа, и ее перевели в Берлин. Там же вскоре оказался и он сам; таким образом возможности агентов заметно расширились.
Однако тут едва не случилась беда: Шелия подвела болтливость. Кто-то донес начальству о его «недостойном для германского дипломата» сочувствии полякам. Тогда, чтобы «искупить вину», он принялся вместе с бывшим послом в Варшаве фон Мольтке составлять «Белую книгу» о причинах германо-польской войны. Естественно, она была составлена так, что когда Риббентроп ознакомился с ее содержанием, он не только простил фон Шелия, но даже намекнул на возможность его назначения на высокую должность в Будапеште.
Но для Ильзы Штебе отъезд фон Шелия означал бы утрату очень серьезного источника информации, и она отговорила его от этой затеи. Тем более, что вскоре он получил новую должность в самом центральном аппарате МИДа.
Надежным помощником Ильзы Штебе был также и Герхард Кегель. Однако вскоре после переезда в Берлин Ильзе пришлось расстаться и с ним.
Дело в том, что Герхард, работавший в отделе торговой политики МИДа, получил новое, важное назначение. Вначале его включили в состав германской торговой делегации, выехавшей в конце 1939 года в СССР, а по прибытии в Москву оставили на работе в посольстве.
Однако нет худа без добра. От него советские спецслужбы стали получать ценную информацию о том, что происходило в посольстве. Кстати, Кегель сообщил, что посол фон Шуленбург, и военный атташе генерал Кестринг, и советник Хильгер в частных разговорах выступали против войны с Советским Союзом, полагая, что она гибельна для Германии.
Тем не менее, 30 апреля 1941 года Шуленбург после поездки в Берлин и беседы с Гитлером объявил своим ближайшим друзьям: «Жребий брошен, война – дело решенное!» И Кегель тотчас сообщил об этом своим кураторам.
Еще одним признаком готовящейся войны стало появление в Москве двух важных гостей. Одним из них оказался сам Вальтер Шелленберг. В образе представителя германской химической промышленности начальник внешней разведки гитлеровской Германии не преминул лично присмотреться к будущему противнику.
Вторым гостем был полковник Кребс. Тот самый, который накануне падения Берлина, уже в звании генерала и последнего начальника германского Генерального штаба, явится к генералу Чуйкову с просьбой о мирных переговорах. А когда ему было отказано, то Кребс вернулся в свой бункер и застрелился. Пока же он присутствовал на первомайском параде Красной Армии и с трибуны оценивал ее вооружение и боевые возможности.
В канун самого начала войны Кегель был свидетелем срочного отъезда на родину семей сотрудников посольства и других немцев, находившихся в СССР. А 21 июня он видел, как во дворе посольства жгли архивы и прочие важные документы. Это было явным свидетельством предстоящего начала войны, и об этом Кегель немедленно информировал своего связника. Но где затерялась эта информация?
После начала войны Кегель вместе с другими сотрудниками посольства выехал на поезде в Берлин. По дороге на одной из остановок в поезд сумел проникнуть сотрудник внешней разведки Леонтьев и передать агенту записку с условиями связи со Штебе.
Последние предупреждения
Между тем Штебе передавала в Москву полученные от фон Шелия и других агентов сведения через легального резидента Разведуправления в Берлине полковника Н. Д. Скорнякова («Метеора»). Вот некоторые из них:
«Немцы уверены, что СССР не нападет на них первым…»
«Гитлер намерен весной разрешить вопросы на Востоке военными действиями, поскольку считает, что состояние Красной Армии именно сейчас является настолько низким, что он будет иметь несомненный успех…»
Информировала она и о все более нарастающих темпах подготовки к кампании на Востоке…
Огромное нервное напряжение тех месяцев не прошло для Ильзы бесследно – у нее обострилась болезнь почек и печени. В письме к Херрнштадту она сетовала, что часто по ночам, когда подступают дикие, ужасные боли, ей кажется, что из-за болезни она вскоре не сможет продолжать работу.
Ей и в самом деле пришлось уйти из МИДа. В начале 1941 года она перешла на должность начальника отдела заграничной рекламы дрезденского химического концерна «Лингерверке». Но при этом продолжала всяческими способами добывать интересную информацию.
Примером тому может послужить хотя бы такое сообщение:
«28 февраля 1941 года. Посвященные военные круги по-прежнему стоят на той точке зрения, что совершенно определенно война с Россией начнется уже в этом году… Сформированы три группы армий под командованием маршалов Бока, Рундштедта и Риттера фон Лееба. Группа армий «Кенигсберг» должна наступать в направлении Петербурга, группа армий «Варшава» – в направлении Москвы, а группа армий «Позен» – в направлении Киева. Предполагаемая дата начала действий якобы 20 мая. Запланирован, по всей видимости, охватывающий удар в районе Пинска силами 120 немецких дивизий. Подготовительные мероприятия, например, привели к тому, что говорящие по-русски офицеры и унтер-офицеры распределены по штабам.
Гитлер намерен вывезти из России около трех миллионов рабов, чтобы полностью загрузить производственные мощности… Он намерен разделить российского колосса якобы на 20–30 различных государств, не заботясь о сохранении всех экономических связей внутри страны».
Это первое точное сообщение разведки о направлении предстоящих немецких ударов.
Провалы и аресты
Когда 22 июня 1941 года персонал советского посольства был блокирован, большинство агентуры осталось без связи. Однако резидентура «Альты» имела в своем распоряжении радиопередатчик. Первые месяцы после начала войны, пока передатчик работал, радист К. Шульце регулярно передавал информацию в Центр. Но потом сели батареи, да и фронт отодвинулся слишком далеко.
