Под старыми клёнами - Александр Станиславович Малиновский

И в сумраке, когда человеческий глаз теряется, она шла. Кошки лучше, чем люди, видят в темноте…

…У железнодорожной платформы с ней случилась беда.

Она оказалась между двумя грохочущими встречными составами. Сима никогда не видела поезда. Эти два длинных чудовища были похожи для неё на огромных отвратительных гусениц, пахнувших железом и чем-то ещё более отталкивающим и непривычным… Заметавшись между ними с горящими круглыми глазами, она порезала битым бутылочным стеклом левую переднюю лапу.

Долго заниматься собой, зализывать рану она не стала. Поковыляла на трёх лапах в город. Кровь сочиться перестала, но Сима не решалась наступать раненой лапой. Держала её навесу.

У неё были свои ориентиры. Они ей указывали путь. Множество запахов, от которых она уже начала отвыкать, окружали её теперь.

Одни – помогали, другие – мешали.

К городу она подошла в начале второй недели своего пути. Позади была дорога длиной почти в тридцать километров. Сима сильно похудела и постарела.

Её бывшая раньше великолепной рыжая шёрстка висела по бокам грязными клочьями. На спине, куда она не могла достать лапами, вцепились в свалявшуюся шерсть жёсткие репьи. Взгляд её стал блуждающим.

Получалось так, что ей предстояло преодолеть автомобильный мост через реку.

Этот мост она никогда не видела. Когда ехала в машине в деревню, могла бы обратить внимание. Но Сергеич заботливо укладывал её в корзину на заднем сиденьи, вот и проглядела.

Направляясь по берегу вдоль воды к мосту, сообразила, что в реке могут быть рыбки.

Река оказалась странной: столько много воды, а рыбок нет. Не так, как в деревне.

Напрасно она вглядывалась, семеня по мокрому песку. Добыча не просматривалась. Впереди, метрах в трёх от себя, она приметила маленького лягушонка. Тут же, ступив в сторону от воды на сухой песок, притаилась, решив, что наконец-то ей повезло…

Но в следующий момент сильная боль обожгла левую пораненную ногу.

– Попал! – беспечно воскликнул кто-то.

Сима повернула голову. Мимо шли мальчишки с удочками.

– Ну и балда, что попал, – отозвался длинный в белой майке.

– Да ладно. Она бродячая, – сказал тот, который был в куртке и намного ниже ростом. – Болтается без дела.

Глядя на него, Сима издала звуки, похожие на рычание.

– Видишь, какая злюка! – как-то даже с радостью сказал мальчишка в курточке.

Рыбачки прошли мимо. Сима поплелась своей дорогой к мосту. В тени железобетонной сваи ей попались два дождевых червя. Она с жадностью их проглотила.

На мосту было много машин. Сбоку оказалась дорожка, по которой спешили люди. Их было мало. Все они торопились, поэтому не обращали на неё внимания.

В самом конце моста две женщины красили ограждение. Одна из них, круглолицая, увидела Симу и стала искать что-то в кармане куртки, но кошка шмыгнула у них между ног и быстренько, как могла, удалилась. Не верилось Симе в случайную доброту. Слишком дорого это может стоить.

После моста, на перекрёстке, она чуть было не попала под колёса автомобиля.

Всё решили секунды. Она удачно проскочила меж колес. Симе явно не хватало опыта городской жизни. Откуда ей было знать людские правила, да и не воспринимала она красный цвет. Различала только зелёный и голубой.

Уже начинало смеркаться. В городе зажглись фонари. И в этом сонме огней светились теперь особым светом глаза Симы. Они излучали необычный свет. Кажется, очень важный для неё. Будто в городском шуме глаза её, свет её глаз дополнительно к её кошачьему слуху и нюху помогали отбирать необходимые ей звуки и запахи.

Эти светящиеся и ночью, и днём живые источники света служили ей отменно.

Симе необходимы были звуки, присущие её прежнему, городскому дому. Они связаны были с её хозяином.

Теперь, когда она пересекла реку, ей стало ясно, что хозяин дома. Эта уверенность не давала ей задерживаться на городских мусорках, благодаря которым она могла бы утолить голод.

Долгий путь Симе непривычен, поэтому она сильно устала. От волнений и от того, что не умывалась, у неё завелись блохи. Они беспокоили её.

Она едва держалась на ногах, когда подошла к знакомому дому. Он был всё такой же!

Но дверь оказалась другой, новой. И она выглядела неприступной. Сима обнюхала её. Кругом было железо. Щели маленькие. Надо спешить! У неё сильно забилось сердце.

Вспомнилась труба на крыше, через которую она попала впервые в квартиру Сергеича.

Люди отгородились друг от друга железными дверями. Что теперь делать?.. Дверь неожиданно открылась. Сима ринулась в проём. Но крепкая нога отбросила её в сторону. Выходивший грузный человек недоумевал:

– Вот ведь развелось кошар!

Её здесь не все знали. Она оказалась чужой. Грузный и громкий человек ушёл. Сима залегла за урной для мусора, стала выжидать.

…Наконец дверь открылась. Вышли он и она. Молодые. Трогая друг друга, они приостановились. Сима ползком шмыгнула в дверь. Едва оказалась по другую сторону порога, забыв о боли, обо всём, молнией метнулась на шестой этаж.

Она увидела знакомую дверь! Старую, не прочную. Выкрашенную светлой краской.

Сима стала неистово царапать дверь и мяукать. Сергеич услышал её царапание и голос, но из-за слабости встать не мог. Он терял сознание.

…Соседке надоели кошачьи вопли и она вышла на площадку.

Сима уставила на неё свои светящиеся жёлто-зелёные глаза. Обе какое-то мгновение молчали.

– Ты чего балуешь? – начала было зло полная женщина, но широко раскрытые зрачки кошки заставили её замолчать.

В кошачьих глазах были страх и безмерная мольба. Схватившись за грудь, соседка выдохнула свою догадку:

– А, батюшки, неужто помер?..

Бросила своё рыхлое тело назад в квартиру. Вернулась на площадку с незнакомым Симе мужчиной, высоким и худым.

Трясущимися руками пыталась открыть дверь, приговаривая:

– Хорошо, что сын-то его, уезжая, оставил мне ключи эти. А я никак не передала их Сергеичу, не успела… И в больницу не успела. Скоро так выписали… Приступ стенокардии, мыслимо ль торопиться?..

Кому она говорила эти слова? Угрюмому худому мужчине или Симе? Непонятно. И зачем говорила?

Когда открыли дверь, хозяин лежал без движений. Боль приутихла. Одолевала резкая слабость. Он не в силах был подняться. Его влажные руки и лицо поражали белизной.

Он понял, что умирает, и смирился.

Сима прыгнула к нему в кровать.

Скосив глаза, не двигаясь, Сергеич, не удивившись, сказал с усилием:

– А, Сима! – глаза его потеплели. – Извини, я тебя не бросил. Так получилось…

Сима придвинулась совсем близко. Её язычок нежно прикоснулся к его пальцам, потом последовало обтирание головой о плечо больного. Поглаживая лапкой бледную кисть левой его руки, Сима уже знала, что её хозяин будет жить…

– Там на полу таблетки, упали, – тихо сказал он. – Не смог…

– Что же это мы? – спохватилась женщина.

Наклонилась и подняла из кучки рассыпавшихся мелких таблеток две, положила ему в рот.

Он слабо улыбнулся непослушными губами.

– Знаю, Сима, ты благодарная, но чтобы вот так?!

Сильное мурлыканье подействовало на соседку:

– Эх, ты!

Она протиснулась на