Вечность - Джуд Деверо

— Ты ведь не думаешь, что твой отец будет… знаешь… — спросила она у Даллас.

— Выколачивать дурь из Тема? — без особого сочувствия в голосе поинтересовалась девочка.

— Где ты научилась так выражаться?

— Дядя Хайрем говорит, что это именно то, чего нам не хватает. Он говорит, что папа должен бить нас ради нашей же пользы.

— Он так говорит? — В голосе Кэрри послышался вызов. — А как считает твой папа?

— Он почти не разговаривает с дядей Хайремом.

Только сидит и слушает. — Даллас понизила голос. — Я думаю, папа его ненавидит.

Кэрри открыла было рот, чтобы заверить девочку, что Джош не может питать ненависти к родному брату, но не смогла произнести столь пошлых слов. Того, что она успела узнать о брате Джоша, хватало, чтобы возненавидеть этого человека.

— Твой отец будет бить Тема?

Девчушка по-взрослому лукаво улыбнулась Кэрри:

— Не-а. Папа не бьет нас. Он только много разговаривает.

Кэрри расхохоталась. Ее собственный отец тоже скорее бы умер, чем ударил ребенка. Разумеется, горожане единодушно полагали, что и ее, и ее братьев стоило бы хорошенько отлупить, но этого ни разу не произошло.

Когда, наконец, Джош и Тем вышли из дома, Тем сиял, Джош же выглядел подавленным. Кэрри понимала, что Джош в полной мере осознавал, сколь близок был его сын к смерти, в то время как для Тема события прошлой ночи оставались всего лишь приключением.

Взяв Джоша под руку и держа так, чтобы он не смог вырваться, Кэрри произнесла:

— Сегодняшний день я объявляю праздником.

На сегодня — никакой кукурузы и никаких дел.

— Для тебя каждый день — праздник, — иронически отозвался Джош.

— Благодарю, — услышал он в ответ. — Я думаю, это самый приятный комплимент, который мне когда-либо доводилось получать.

Неприязненное выражение исчезло с лица Джоша, уступив место улыбке.

— Хорошо, ты победила. Никаких вредителей на сегодня. Никаких сорняков. — В его взгляде, обращенном к Кэрри, мелькнули искорки смеха. — А для тебя на сегодня — никакого мытья тарелок и полов, никакой стирки. Можешь делать все, что хочешь, и лентяйничать, сколько душе угодно. Ей не понравился намек на пустоту и легкомысленность ее образа жизни.

— Я не лентяйка, — обиженно проговорила Кэрри, но вдруг поняла, что он всего лишь поддразнивает ее. Когда она подняла руку, чтобы ударить его в грудь, он увернулся, и Кэрри бросилась вдогонку, но не смогла его поймать. Через минуту Джош и Кэрри носились друг за другом, как дети. Тем смеялся, глядя на них, Даллас хохотала и хлопала в ладоши, а Чу-Чу восторженно лаял.

Кэрри не могла поймать Джоша, но он, в очередной раз увернувшись, схватил девушку сзади, прижав ей руки.

— Я не лентяйка, — настаивала она, тщетно пытаясь вырваться из его объятий.

— Ты самое ленивое создание, какое я только видел, — объявил Джош и, не подумав, что делает, легонько укусил ее за мочку уха. Прежде чем он осознал происходящее, он прильнул поцелуем к ее шее.

Кэрри прекратила вырываться и, откинувшись назад, прижилась к нему, закрыв глаза от наслаждения.

Обеспокоенный Чу-Чу, не понимая, что творится с его хозяйкой, укусил Джоша за ногу.

Только что Джош целовал Кэрри, и вот уже слышится его крик. Застонав, когда Джош отпустил ее, девушка увидела, что он, угрожающе расставив руки, помчался за Чу-Чу.

— Беги, Чу-Чу! — закричала Даллас.

Когда Джош, поймав песика, заявил, что немедленно свернет ему шею, дети набросились на отца, пытаясь повалить его на землю. Джош, отпустив собачку, подхватил ребятишек и закружился с ними.

Чу-Чу, решив, по-видимому, что детям угрожает опасность, вновь кинулся на него, а Джош, не выпуская из рук детей, двинулся в сторону животного.

Тут налетела Кэрри, и все четверо оказались на земле, причем Джош кричал, что его могут раздавить. Даллас захихикала, и вскоре к ней присоединились Тем и Кэрри. Джош катался по земле, обняв всех троих и следя, чтобы никто из них не ушибся и не оцарапался.

Когда они добрались таким образом до деревьев, он улегся на спину, раскинув руки, и пожаловался, что его вымотали до смерти.

Кэрри вместе с детьми лежала, опираясь на Джоша. Она понимала, что участвует в игре, в которую дети до этого уже играли.

— Что может оживить тебя? — спросили дети хором.

В их голосах звенела радость — они снова слышали смех своего отца.

— Поцелуи, — быстро ответил Джош, и брат с сестрой принялись вдохновенно осыпать поцелуями его свежевыбритые щеки.

— И ты тоже, Кэрри, — пригласила Даллас.

Тут Джош открыл глаза.

— Не думаю, что… — Он не успел договорить, ибо Кэрри, улегшись всем телом на него, прижалась губами к его губам. Ей пришлось подвинуть детей, чтобы завладеть им безраздельно, и она сделала это, не задумываясь.

Она почти не умела целоваться, но Джош; судя по всему, умел. Нежно поддерживая Кэрри, он повернул ее голову и приоткрыл ее губы своими.

Кэрри не доводилось испытывать в жизни более божественного ощущения, чем во время этого поцелуя, и ее энтузиазм с лихвой возместил недостаток опыта. Она попыталась обнять его, но не смогла, ему пришлось повернуться так, чтобы Кэрри оказалась внизу, что он и сделал, не отрываясь от ее губ ни на секунду.

Обхватив Джоша руками, девушка прижалась к нему так тесно, как только могла. Когда он кончиком языка коснулся ее губ, она тихо застонала, пытаясь прижать его к себе еще крепче.

Когда Джош отодвинулся от нее, Кэрри пробормотала что-то в знак протеста, затем открыла глаза и увидела, что он смотрит на детей.

Дети лежали, растянувшись на животах, напротив друг друга и, положив головы на руки, бессовестно и заинтересованно разглядывали целующихся взрослых.

Кэрри почувствовала, что краснеет.

— Кажется, поцелуи Кэрри нравятся тебе больше, папа, — торжественно произнесла Даллас тоном ученого, делающего важное открытие.

Джош не растерялся:

— Просто у нее во рту варенье. Я пытаюсь достать его.

— Во рту? На языке? — с отвращением переспросил Тем.

Тут Кэрри и Джош, все еще не размыкавшие объятий, расхохотались.

— Не знаю, как только люди умудряются завести двоих детей, — сказал Джош, вставая и протягивая руку Кэрри, чтобы помочь ей подняться. — После первого ребенка у человека не остается личной жизни.

— Муж и жена спят вместе. — Ресницы Кэрри взметнулись вверх. — В одной комнате. И закрывают дверь.

Джош ухмыльнулся:

— Ты выиграла. Вы все выиграли. Помнится, кто-то мне говорил, что Кэрри великолепно рыбачит. Девушка, умеющая ловить рыбу? Ха!

Вызов был брошен. Договорились, что «девочки» выступят против «мальчиков», и Кэрри отправилась за удочками. Но Джош забраковал предложенную ему роскошную английскую удочку и заявил, что у него есть своя. Тем застонал, когда увидел извлеченные отцом откуда-то потрепанные старые бамбуковые удочки, страшней которых свет не видывал.