Музыка сфер - Элизабет Редферн

— Уже? — сказал Ротье с удивлением.

— Поверьте мне, друг мой, время давно пришло. Мы сполна натерпелись чертовых отсрочек. — Прижан принялся расхаживать по комнате, заложив руки за спину. — Даже на решение о месте высадки ушли месяцы. Конечно, выбран Карнак. Мы с вами, Ротье, с самого начала могли бы сказать им, что это единственное возможное место.

Ротье закрыл баул.

— Да, разумеется, наиболее подходящее. Ну, пожелаем им всяческого успеха. — Он указал на пузырек с микстурой, который оставил на столе. — Тут достаточно на неделю, мосье Прижан: две ложки в день. Я напишу рецепт на будущее, и вы сможете получить ее у любого аптекаря.

Прижан взял пузырек и начал его рассматривать. Внезапно он нахмурился.

— Так не получится. Я завтра сам уезжаю в Портсмут. Отплывает экспедиция через два дня. Семнадцатого.

— Ну, так по пути домой я загляну к аптекарю на Банхилл-роу, — сказал Ротье, — и попрошу, чтобы он немедленно прислал вам достаточный запас микстуры. Сколько вам потребуется?

— Дайте сообразить. Конвою понадобятся добрые семь дней, чтобы добраться до Киберонского залива. Затем еще день, чтобы доплыть до эстуария Вилена…

— Вилен? Мне казалось, местом высадки вы назвали Карнак.

— Местом главной высадки, — с улыбкой ответил Прижан. — Но от Вилена Тентеньяк и я поведем охватывающую колонну на запад назад на полуостров, чтобы напасть на республиканцев врасплох с тыла. Мастерский ход.

Ротье кивнул.

— Мастерский план, — согласился он. — И мы должны обеспечить, чтобы вы смогли выполнять свою роль в полную силу. Я напишу вам рецепт на месячный запас и пригляжу, чтобы вы получили микстуру сегодня же. — Он взял баул в руку. — Желаю вам всевозможной удачи, мосье Прижан. Франции и Бретани требуется побольше таких людей, как вы.

Они обменялись рукопожатием, и Ротье, спустившись по лестнице, вышел на солнечный свет рядом с аркой двери булочной. На улице царило оживление, так как по соседству на Уайт-Кросс-стрит был рыночный день. Его толкали, когда он оказывался у кого-то на дороге, и ему потребовались минуты, чтобы приспособить слух к воплям торговцев и зазывал. Крепко прижимая баул, он пошел по Чизуэлл-стрит на запад, но вскоре заметил, что за ним кто-то идет. Он остановился на углу проулка, медленно повернулся и увидел, что к нему торопливо приближается Ричард Кроуфорд.

Кроуфорд выглядел разгоряченным, нездоровым и крайне неуместным на этой грязной улице.

— Ротье, — еле выговорил он. — Я знаю, вы обещали встретиться со мной сегодня вечером, но времени так мало! Как прошла ваша встреча?

Ротье попятился в проулок, и Кроуфорд последовал за ним, явно обрадованный возможности отсоединиться от людского водоворота.

— По-моему, она прошла хорошо, — сказал Ротье в ответ. — Собственно говоря, точно как планировалось. Он немедленно поверил мне.

Кроуфорд тревожно оглянулся через плечо на улицу, словно опасался, что его кто-то подслушает.

— И? Нам требуется незамедлительно узнать, Ротье, можно ли доверять Прижану? Скажите, что вы думаете о нем?

— Встреча продолжалась всего два часа. Однако отношения между врачом и пациентом всегда способствуют некоторому сближению.

— Да? Да?

— Судя по тому, что я узнал, Прижан вполне надежен. Он, видимо, предан делу роялистов и самому Пюизе как никто, кого я встречал. Никаких причин сомневаться в его лояльности, по-моему, нет.

Кроуфорд заметно успокоился.

— Слава Богу. Это была такая угроза, Ротье, даже выразить вам не могу.

— Мне он показался воплощением сдержанности, — продолжал Ротье. — Разговаривали мы, разумеется, на общие темы: о прежней Бретани, о ходе войны и так далее и больше ни о чем.

Кроуфорд с видимым облегчением вытер пот со лба.

— Превосходно. Еще раз благодарю вас, доктор Ротье. Надеюсь, мы сможем снова обратиться к вам за помощью. И, разумеется, вознаграждение…

Ротье сказал:

— Я был рад оказаться полезным.

Кроуфорд кивнул.

— Разумеется. Мы глубоко вам благодарны. Ну так я пойду. Эта адская жара…

Он сердечно пожал руку Ротье и торопливо направился в сторону Уайт-Кросс-стрит, высматривая портшез. Ротье постоял, следя, как фитюлька-шотландец исчезает из вида. Затем вновь пошел по Чизуэлл-стрит и свернул по Банхилл-роу к аптеке, в которой толкались несколько покупателей. Когда подошла его очередь, он попросил аптекаря незамедлительно отправить два флакона микстуры железа с серой на квартиру мосье Прижана.

— Сделаю, как только смогу, — сказал аптекарь, — но поймите, сэр, у меня мало времени.

Ротье опустил в карман руку за деньгами.

— Понимаю, — сказал он. — Как и у нас всех, мне кажется.

XIX

Беда нашего положения в том, что слишком много мест требуют нашей заботы, и потому наши силы в каждом отдельном из них оказываются слишком слабы.

— Монпелье? — говорил клерк. — Как странно, мистер Эбси. Кто-то еще наводил о них справки совсем недавно.

Ближе к вечеру в тот же день Джонатан снова зашел в Департамент по делам иностранцев и задавал вопросы. Он направился туда вскоре после встречи с братом в кларкенуэллской церкви и оказался в более благоприятных условиях, чем во время предыдущего поспешного визита двое суток назад; на этот раз орлиноглазый суперинтендант Томас Картер отсутствовал, а его клерк, знавший Джонатана в лицо, усердно старался ему помочь и ничего не подозревал. К тому же теперь он знал, что вопросов о Пьере Ротье лучше прямо не задавать.

Значит, кто-то еще осведомлялся о Монпелье? Он сумел спросить небрежно:

— О? Кто бы это?

— Должно быть тут… — Он нахмурился. — Каждый запрос должен заноситься сюда, каким бы кратким он ни был. Но я его не нахожу…

— Не важно, — сказал Джонатан, думая, что это как раз очень важно. — Не мог бы я на несколько минут заглянуть в их досье?

— Ну разумеется! — Клерк перебирал досье émigrés, разложенные по порядку лет регистрации. — Монпелье… Напомните мне, мистер Эбси, когда они прибыли в Англию, будьте так добры.

— Мне кажется, где-то осенью девяносто второго года, — сказал Джонатан. — В сентябре или, может быть, в октябре.

— А, да. Вскоре после тюремной резни. Их тогда столько бежало из Парижа! Ужасное время. — Он покачал головой. — В таком случае они прожили тут несколько месяцев до того, как был принят Закон об иностранцах…

Говоря это, он продолжал просматривать лист за листом с целеустремленной компетентностью. Штат Департамента по делам иностранцев славился своей дотошностью.

— Ну, вот, мистер Эбси, — наконец объявил клерк с удовлетворением. — Если желаете, можете сами просмотреть сведения о Монпелье. Прибыли осенью девяносто второго года, как вы и сказали, — на исходе октября, за четыре месяца до объявления войны. Они — брат и сестра благородного происхождения по рождению и через браки состоят в родстве с некоторыми знатнейшими фамилиями Франции. Тут все это имеется. И мадам Монпелье как будто все еще занесена в список émigrés, объявленных вне закона. Это означает, что она и ее брат, если вернутся во Францию, будут преданы суду.

Джонатан молча удостоверился, что живут Монпелье в Кенсингтон-Горе, как и сказал Александр. Удобное изгнание и образ жизни, поддержание которого стоит недешево.

Он прочел заметки об Августе и узнал, что она и ее брат детство провели в богатом поместье в юго-западном углу Франции. В двадцать лет Августа вышла замуж за графа де Феро и уехала с ним в Париж. Но в самом начале Революции ее муж бежал, Августа отреклась от него и с восторгом приняла новый режим. Но, видимо, колеса судьбы повернулись против нее.

Почему? Джонатан строил догадки. Может быть, ее муж присоединился к эмиграционной армии в Кобленце и поднял оружие против Республики? Однако три года Августа жила в Париже совершенно спокойно. Он отметил про себя этот факт и продолжал читать. Сведений о ее брате Гае было заметно меньше. Моложе нее, и теперь ему двадцать пять. После брака сестры Гай уехал с ней в Париж. Как и она, летом или в начале осени 1792 года он был занесен в проскрипционный список — когда именно, оставалось не совсем ясно, — и был вынужден бежать.

Чувствуя интерес в глазах клерка, Джонатан быстро просмотрел остальные документы досье. Согласно требованиям закона, досье содержало сведения о людях, так или иначе с ними связанных: слуги, которых они привезли с собой из Франции; слуга-англичанин Ральф Уоллес, служивший у прежних хозяев дома; список друзей и знакомых, включавший бывшего католического священника по фамилии Норленд… Видимо, тот, с кем познакомился Александр. Джонатан вел пальцем по списку гостей и «известных контактов», до боли в глазах ища одно имя.