Рыцари света, рыцари тьмы - Джек Уайт

Гуг возвысил голос, чтобы его услышали сзади:

— Друзья, мы продолжаем путь! Нет смысла здесь останавливаться. До Иерихона еще шесть миль, а через час начнет смеркаться. Де Бофор, езжайте вперед, сделайте одолжение.

Кавалькада снова тронулась в путь. Де Пайен быстро оглядел всех, затем пришпорил коня и устремился к голове колонны, где скакал де Бофор. Направляющий очень прямо держался в седле. Щит его был закинут за спину, а древко длинного копья упиралось в правое стремя. Де Бофор без устали эбшаривал глазами местность, выглядывая разбойников.

Путешественников было восемнадцать: все прекрасно снаряжены и вооружены, все в металлических кольчугах, шлемах и крагах. У каждого на плаще красовался герб, показывающий, какому сеньору он служит. Сир Гуг большинство спутников знал в лицо, но по имени — далеко не всех, зато любой в кавалькаде знал Гуга де Пайена. Каждый, кому довелось встретиться со знаменитым рыцарем, трепетал от восхищения. Этот бывалый сорокачетырехлетний воин пятнадцать лет назад, в 1099 году, принимал участие в захвате Иерусалима и по праву снискал славу защитника всех христиан. Рассказы о его доблести и отваге передавались из уст в уста по всей Святой земле — не только в королевстве Иерусалимском, но и в северной Антиохии, и в прочих, менее значительных владениях Заморья, как называли эту страну франкские завоеватели, сами пришедшие сюда из-за моря. Сир Гуг возглавил путешествующую кавалькаду в силу своих заслуг, а не потому, что его кто-то об этом просил. Впрочем, никаких возражений и не возникло.

За пятнадцать лет существования королевства Иерусалимского передвижения в его пределах стали еще опаснее, чем прежде. Холмистая местность между Иерусалимом и Яффой, лежащей в тридцати милях к западу на побережье, и между Иерусалимом и Иерихоном, располагавшимся примерно на таком же расстоянии, но в другую сторону, кишела разбойниками и бандитами. Здесь они выслеживали свою добычу — главным образом, франкских пилигримов, идущих по пустынным дорогам к святым местам. Здравый смысл, таким образом, призывал путников, куда бы они ни направлялись и какие бы цели ни преследовали, для собственной безопасности дождаться, пока наберется достаточно народу, и только потом трогаться дальше.

Сейчас сир Гуг ехал во главе именно такой группы, по странному стечению обстоятельств состоявшей исключительно из рыцарей и латников, а не пилигримов и купцов. Тем не менее даже эти закаленные в боях воины были рады сознавать, что свою жизнь они доверили человеку, который уже немало повидал и знает, почем фунт лиха. Сам он тем временем молча ехал бок о бок с сиром Жюльеном. Гугу де Пайену не нужно было оглядываться, чтобы удостовериться, что Арло не отстает от него ни на шаг, как повелось уже добрых четыре десятилетия назад.

Тем не менее и сеньор, и его верный вассал немало беспокоились, пускаясь в эту незапланированную поездку в Иерихон. Долгое пребывание в Заморье научило обоих, что выживание здесь целиком зависит от тщательной подготовки любого путешествия. Случилось так, что несколько дней назад сира Гуга разыскал человек с вестями от его старинного друга Годфрея Сент-Омера. Бегающие глаза посланца сразу же натолкнули де Пайена на подозрения: этот лицемерный негодяй, показалось ему, способен на любое предательство. Если верить его словам, в данный момент Годфрей находился в одном из иерихонских странноприимных домов, принадлежащих недавно основанному ордену госпитальеров,[8] где он оправлялся от пыток, перенесенных им в плену у мусульман, откуда только что спасся.

Новости были воистину ошеломляющими ввиду того, что Гуг не видел Годфрея и даже ничего не слышал о нем на протяжении нескольких лет. Он уже был склонен думать, что присланные сведения — чистой воды обман. Дело в том, что, пространствовав в Заморье целых семь лет, Сент-Омер вернулся в Пикардию, в отчие владения. Отправился он туда вместе с графом Гугом Шампанским, чтобы облегчить страдания своей занемогшей супруги, младшей сестры Гуга де Пайена: пока Годфрей путешествовал по Палестине, Луизу сразил жестокий недуг.

С тех пор минул не один год, и Гуг рассудил, что, задумай Гоф вернуться в Заморье, он обязательно предупредил бы своего давнего друга и шурина через братьев по ордену. Это соображение еще более усилило его недоверие к посланцу из Иерихона. Поразмыслив как следует, Гуг, впрочем, скоро убедил себя, что его подозрения беспочвенны, поскольку, если бы Годфрея не было в Иерихоне, этот молодец соврал бы что-нибудь другое. Он велел Арло немедленно собираться в дорогу, предварительно подыскав подходящую компанию для путешествия.

В прошлом году Гуг Шампанский вернулся в свои владения, пробыв в Иерусалиме менее года, поэтому де Пайену пришлось обратиться к Люсьену де Труа, доверенному лицу графа в Святой земле, который и выдал ему разрешение на эту поездку. Помощник графа также был членом ордена; он хорошо знал Годфрея и немедленно согласился отпустить Гуга в Иерихон, хотя сам собирался через несколько дней отплыть во Францию.

— Сир Гуг, могу я узнать, какие срочные дела призвали вас в Иерихон? — спросил де Бофор, повернувшись в седле.

Его спутник тряхнул головой, прогоняя задумчивость, и де Бофор поспешным жестом выразил раскаяние:

— Простите мне мое любопытство, если я сую свой нос куда не следует, но вы сами говорили, что ваше путешествие неожиданно для вас.

Де Пайен кивком и взмахом руки дал понять, что извинений не требуется.

— Ни о какой обиде нет и речи. Я получил известия, будто мой добрый друг недавно вырвался из турецкого плена и сейчас находится у госпитальеров в Иерихоне. Я не знал даже, что он вернулся в Святую землю — уж не говоря о захвате его неверными. В 1107 году он поехал домой, в Пикардию, и я предполагал, что он там и остался… но если услышанное мной окажется правдой, то, вероятно, он уже сколько-то времени снова здесь — и в это мне верится с трудом. Все эти годы я сообщал все касаемо себя его жене и моей сестре, Луизе… но вот уже который год от нее не приходит писем, поэтому я не знаю, считать ли ее живой или нет. А вы?..

Де Пайен мельком взглянул на своего спутника и сам же ответил на свой вопрос:

— Конечно нет. Вы еще слишком молоды, но скоро поймете, что с возрастом время бежит все быстрее. Всего два дня назад мне вдруг пришло в голову, что уже двадцать лет минуло, как я впервые оказался в Заморье, хотя с тех пор я навещал родные края… Семь лет пролетело с тех пор, как я получил от родной сестры последнюю весточку.

Следуя за двумя рыцарями, Арло Пайенский внимательно вслушивался в их разговор и улыбался исподволь, замечая, как хлопал глазами де Бофор, внимая каждому слову сира Гуга. Арло уже представлял, как будет рад похвастаться этот юнец и встречей и самой беседой, поскольку Гуг де Пайен был славен многими качествами, но разговорчивость и обходительность с чужаками в их число не входили. Напротив, он слыл грубияном и букой, а также крайне неуступчивым человеком себе на уме, всем навязывающим свое мнение, поэтому предпочитающим собственное общество любому другому и преуспевшим в старании настроить против себя целый свет. То, что он сейчас тратил время на бесцельные разговоры, сообщая о себе де Бофору некоторые личные подробности, было из ряда вон, о чем собеседник не преминет вскоре распустить слух.