Отвергнутая - Лаура Паркер

Пруденс вспыхнула и потупила глаза.

— Один мой друг детских лет. Даже не знаю, почему я упомянула его.

Филадельфия кивнула, продолжая неотрывно следить за дверью. На этот раз она увидела, как вошел знакомый ей мужчина. Она с облегчением узнала Генри Уортона. С ним был еще один джентльмен. Она подняла руку, чтобы привлечь его внимание, но он уже увидел ее, и на его добром лице расплылась улыбка.

— Добрый вечер, дамы, — сказал Генри, но улыбка его была адресована только Филадельфии. — Тетя Гедда сказала, что вы уехали из дому, но не сказала с кем.

— Генри, старина, ты не собираешься представить меня? — нетерпеливо спросил его спутник.

— Да, конечно. — Манеры Генри оставались безупречными, но Филадельфия почувствовала под этой безупречностью смутное недовольство.

— Мамзель Ронсар, позвольте представить вам мистера Эдварда Грегори.

— Зовите меня просто Тедди, — вмешался этот красивый молодой человек. — Мы давние приятели, разве не так, старина? Всегда были лучшими друзьями. Гарвард, выпуск семьдесят пятого. Четыре года жили в одной комнате. Конечно, делили, но не все. Например, он ни слова не сказал мне о вас.

— Ты ведь только вчера вернулся в город, — спокойно отозвался Генри.

— Это точно. Был за границей: Париж, Лондон, Рим. — Он рассматривал Филадельфию чуточку пристальнее, чем того требуют приличия. — Де Ронсар. Вы, случайно, не француженка?

— Да, я, случайно, француженка, — вежливо ответила Филадельфия со сдержанной улыбкой.

— Представляете? Я только что с корабля из вашей страны, а вы недавно приехали в мою страну. Вы в первый раз в этом городе?

— Да.

Ничуть не смущаясь ее односложными ответами, он продолжал:

— Это замечательно. Должно быть, вы не видели еще массы вещей. Генри иногда бывает скучноват, когда дело доходит до того, чтобы развлечь даму. — Он подмигнул Генри и получил в ответ вымученную улыбку. — Но теперь, раз уж я вернулся, вы увидите все. Как насчет того, чтобы завтра покататься по Сентрал-парку? Нет, есть идея получше! Покататься на роликах! Вы умеете, мадемуазель?

— Нет.

Филадельфия улыбнулась, чтобы смягчить резкость своего ответа. В конце концов, он старый друг Генри, но уж слишком напорист. Его самоуверенная улыбка контрастировала со спокойной серьезностью Генри, заставив ее подумать, часто ли Тедди обходит своего лучшего друга, когда ему захочется заполучить что-то, имеющееся у Генри.

— Я катаюсь на роликах.

Раздраженный голос Пруденс Букер заставил Эдварда обратить на нее внимание. Она посмотрела на него и сказала:

— Хэлло, Тедди. Ты мог бы сообщить друзьям о своем приезде.

— Зато сейчас, Пру, ты услышала это от меня сама. Я только вчера вернулся. Мы собирались нанести вам визит завтра, правда, Генри?

Пруденс заметила взгляд Филадельфии, обращенный на нее, и сказала:

— Тедди, Генри и я выросли вместе, мисс Ронсар. Пусть вас не смущает наша фамильярность.

— Я понимаю, — отозвалась Филадельфия.

Она заметила, когда они увлеклись болтовней об общих друзьях, с каким вниманием Пруденс ловила каждое слово Тедди, и ей пришла в голову мысль, что Пруденс Букер немного влюблена в Тедди Грегори, вероятно, еще с детства. Знает ли он об этом? Она сомневалась.

— Вы приедете завтра вечером на прием к Риверстоунам?

Она обернулась и обнаружила наклонившегося к ней Генри.

— Возможно.

Она улыбнулась, и страсть, засиявшая в его чистых и ясных глазах, заставила ее сердце сжаться. Она не хотела, чтобы он влюблялся в нее, а только дразнила Эдуардо такой возможностью, потому что… по причине, о которой у нее сейчас не было времени задумываться. Чтобы отвлечь его от переживаний, она неожиданно спросила:

— Вы не знаете банкира по фамилии Ланкастер?

Он задумался.

— Вряд ли, но если вы ищете достойный банк, я предлагаю вам свой.

— Нет, я хочу найти этого человека. — Она бросила на него поощряющий взгляд. — Во время моих путешествий я познакомилась с подругой его дочери, и она попросила меня повидать его дочь, когда я буду в Нью-Йорке, но я забыла ее имя и адрес… — Она беспомощно развела руками. — Все, что я запомнила, это — фамилия Ланкастер и то, что ее отец банкир.

Генри почесал подбородок.

— М-да, но думаю, что, если я поговорю с моим банкиром, он может что-нибудь подсказать, так как знает в Нью-Йорке всех, кто этого заслуживает. Во всяком случае, как он утверждает. Вы хотите, чтобы я спросил его?

— Я буду вам весьма признательна. Но вы должны быть осторожны.

Пока Генри убеждал ее, что сделает все, что в его силах, чтобы найти Ланкастера, Филадельфия уголком глаза увидела, как в зал вошел Акбар. Общий разговор замер, когда экзотический иностранец шел через зал, но ей это было безразлично. Не сказав ни слова Генри, она пошла навстречу Акбару. Подойдя к нему, она спросила:

— Все в порядке?

Эдуардо смотрел мимо нее, туда, где стоял Генри Уортон.

— Я вижу, мемсаиб здесь не скучала.

— Я делаю то, что вы мне поручили, — тихо сказала она. — Демонстрирую ваши драгоценности.

Эдуардо посмотрел на бриллиантовое колье, украшавшее ее шею. Он добывал драгоценные камни и коллекционировал их, но бурная страсть, заставлявшая некоторых людей лгать, красть и даже убивать ради ледяного огня, заключенного в этих безупречных камнях, никогда не заражала его. Его кровь волновала женщина, стоявшая перед ним. Он чувствовал себя загипнотизированным биением пульса у основания ее шеи, как раз над бриллиантами. Если бы они были одни, он поцеловал бы эту пульсирующую жилку.

— Почему вы здесь? — спросила она, уверенная, что все глаза устремлены на них.

Эдуардо поднял на нее глаза.

— Ваш соотечественник приехал сюда более часа назад. Почему вы ничего мне не сказали?

— Маркиз здесь? — прошептала она, чувствуя, как защемило сердце. — Я его не видела.

Его черные глаза не отпускали ее.

— Вероятно, если бы вы уделяли меньше внимания племяннику Генри…

Она отошла от него.

— Я хочу вернуться домой, — произнесла она громко. — Я устала и прошу извинить меня.

Эдуардо поклонился и так же громко сказал:

— Мемсаиб приказывает, Акбар подчиняется. — А когда она повернулась, чтобы уходить, он тихо добавил: — Но лучше пусть мемсаиб держится подальше от племянника Генри, если хочет приятного возвращения домой.

Филадельфия только хотела ответить ему, как ее прервал пронзительный крик. Все головы повернулись к главному холлу, откуда раздались крики, и увидели женщину, ворвавшуюся в зал, хватающуюся за грудь и всхлипывающую. Одета она была вполне модно. Она пробивалась между гостями к хозяину дома.