Турнир партнеров - Катори Киса

- Всё, Поттер, свали в туман… - простонал Драко, скинул туфли и вытянулся во весь рост.

Гарри собирался последовать его примеру, но как только он снял ботинки, его тут же обвили тонкие сильные руки, заставляя лечь на бок в уже почти привычную позу. Гриффиндорец с удивлением обнаружил, что безумно соскучился по объятиям слизеринца, к которым успел привыкнуть за то время, что длилась заключительная часть упражнения «Осада». С каким-то непонятным, щемящим сердце чувством, он опустил голову на согнутую руку Малфоя и закрыл глаза. Некоторое время они просто лежали, наслаждаясь ощущением уюта и спокойствия. Затем Гарри почувствовал, как рука Драко шевельнулась. Он затаил дыхание.

- А знаешь… - прошептал блондин ему в ухо, отчего резко стало жарко, душно и вообще как-то неудобно. - Ежики очень любят, - тонкие пальцы аккуратно расстегнули пуговичку мантии посередине, - когда им чешут… - тёплая ладонь скользнула под серебристую кофту, обжигая кожу и заставляя сердце гулко ухать в груди. - Животик!!!

Последнее слово слизеринец громко выкрикнул и стал нещадно щекотать отбивающегося и уже икающего от смеха Гарри, пока тот не упал с дивана, утащив за собой и Малфоя. Падение несколько охладило их пыл, и гриффиндорец внезапно обнаружил себя буквально распластанным под нависающим над ним Драко, в то время как серебристые глаза оказались буквально в нескольких дюймах от его собственных. Пару секунд разум брюнета отказывался воспринимать что-либо, кроме восхитительного ощущения тяжести стройного гибкого тела и пьянящей глубины необыкновенных серых глаз. Затем вдруг пришло осознание того, КАК его тело реагирует на эти самые ощущения.

- Там… Зелья, кажется, скоро… - собственный голос казался чужим.

- Да, там Зелья скоро начнутся, - подтвердил слизеринец, улыбаясь и не двигаясь с места.

- Драко…

- Что, Гарри? - Малфой склонился ещё ниже и прошептал имя почти в губы гриффиндорцу.

- Нам пора… - сил закончить хоть одну фразу категорически не хватало.

- Действительно, нам давно пора… - тихий голос проникал в самое сердце и сводил с ума.

Поттеру казалось, что он чувствует, как шевелятся губы блондина. Ещё секунда - и он не выдержал бы, потянулся бы к этим губам, сминая их, терзая, мучая в безумном поцелуе, как терзали и мучили они его своим шёпотом, выцеловывая из них стоны и ловя каждый их вздох.

Но Драко уже встал. Он протянул Партнёру руку и помог подняться, а Гарри в этот момент всей душой возненавидел Связующий Артефакт. Не будь его, он бы просто пошёл сейчас в душ, включил бы ледяную воду, и всё снова стало бы хорошо…

* * *

«Итак, господа Партнёры, случай на квиддичном поле показал, что мы движемся в правильном направлении. Однако характер Упражнения с сегодняшнего дня мы несколько изменим. Теперь Драко должен стараться не дать Гарри почувствовать тепло от свечи, а погасить пламя с помощью силы Партнёра. Чтобы сделать это, нужно отчётливо ощущать Связь между вами, которая, без сомнения, уже достаточно окрепла. Постарайтесь взять ровно столько энергии, сколько нужно, не больше и не меньше.

Мистер Поттер же должен в свою очередь попытаться забрать ту энергию, которая понадобится мистеру Малфою, у пламени той же свечи. Попробуйте почувствовать огонь сердцем, и, возможно, он с радостью поделится с вами своей силой.

Кроме того, в свете последних событий, я думаю, вам будет не лишним узнать, что то, что произошло на поле является отнюдь не рядовым событием. Всё говорит о том, что даже если вы не станете Истинными Партнёрами, ваши возможности будут во много раз превосходить способности любого из ныне живущих магов. Всё в ваших руках. Удачи!»

Впервые это короткое слово не выглядело как изощрённое издевательство.

Глава 22. История одного падения

Драко задумчиво и слегка раздражённо гасил и зажигал короткими энергетическими импульсами пламя свечи, практически не задумываясь над механикой процесса. Это оказалось неожиданно просто, по крайней мере, для него. Всё получилось уже со второй попытки. Он как бы «настраивался» на Поттера, как когда они читали мысли друг друга на большом расстоянии, и позволял частичке его энергии протекать сквозь его тело, формируя из неё либо небольшую волну, либо искру и даже что-то вроде стрелы, пробивающей свечу насквозь. Первые дни он часто ошибался с количеством, но быстро понял, сколько энергии ему требуется и как брать именно столько, сколько нужно. Однако у Гарри дела шли далеко не так успешно. Прошло уже две недели, а они всё не переходили к следующей стадии Упражнения.

На самом деле, они много чего теперь не делали: не ели порознь, не называли друг друга по фамилии, не спешили покидать Выручай-комнату после Упражнений и… не целовались. Против первых трёх пунктов у Драко не было никаких возражений, но вот четвёртый… Он сдерживался изо всех сил. Твёрдо пообещав себе, что не будет проявлять инциативу, Малфой честно старался обуздать бушующие гормоны, отчаянно сопротивляясь искушению повалить Поттера на диван и заставить на все лады выкрикивать его имя. Ну, или зацеловать до полусмерти. Ладно, хорошо, хотя бы просто ещё один-единственный раз почувствовать, как вздрагивают нежные губы перед тем, как открыться ему навстречу, услышать, как Гарри тихо вздохнёт, когда он скользнёт языком в его рот, а потом замрёт на секунду и придвинется ближе, пылко возвращая поцелуй… Порой блондин ловил себя на том, что неосознанно тянется к гриффиндорцу, когда им случалось оказываться достаточно близко друг от друга. Тогда он до боли закусывал губу и отворачивался. И иногда успевал заметить, каким разочарованным становилось лицо Поттера.

Но, несмотря на неловкости и смущение, обоим Партнёрам было намного комфортнее в компании друг друга, нежели с друзьями или в одиночку. Как-то незаметно они стали сначала вместе обедать, оправдывая это тем, что после уроков можно было с удовольствием обсудить преподавателей и интересные события в своей уже привычной для обоих насмешливой манере. Затем к обедам присоединились ужины. А потом и завтраки. Гарри сам не заметил, как перенял многие черты Малфоя, такие как его знаменитые усмешки, привычку строить витиеватые полные сарказма фразы и некоторую пафосность речи. Слизеринский принц же в свою очередь растерял свой яд, который трансформировался в иногда злую, а иногда и вполне добродушную иронию, стал искреннее и чаще улыбаться и даже смеяться. А ещё они научились молчать в присутствии друг друга. Это молчание наполняло всё вокруг той особенной тишиной, которая казалось уютной и правильной, не требуя обязательного заполнения. В четверг вечером, через день после их Первого Настоящего Поцелуя, они впервые задержались в Выручай-комнате после Упражнения, просто валяясь на диване с книжками. К среде это уже стало нормой.