Звездный бумеранг - Сергей Волгин

Поговорим.

Пео сел на диван рядом с женой. Надо было, как прежде, обнять жену, приласкать – он понимал это, но не в силах был покривить душой, не мог обманывать ни ее, ни себя и сидел насупленный, виноватый.

– Может быть, мы повременим? – подалась к нему Гие. – Время не только стирает, но и возрождает чувства. И многое можно восстановить в памяти и в сердце, если крепко пожелать этого… Я, конечно, сделаю все возможное…

Вокруг стояла нерушимая тишина, с улицы не долетало ни одного звука, и голос Гие звучал приглушенно и невнятно, словно говорила не она, а кто-то стоявший за нею. Пео смотрел на жену и думал: "Она нисколько не изменилась за эти годы. Все такая же, чуточку философ и очень чувствительная женщина. И глаза такие же ясные и нежные, в них по-прежнему вспыхивают искорки задора, она – вся внимание, несмотря на мрачные мысли, обуревающие ее сейчас. И свои волнистые песочного цвета волосы она по-прежнему зачесывает на косой пробор, закрывает правое ухо и открывает левое – маленькое, розовое, нежное. И чистые задорные глаза, и легкая, как дуновение ветерка, улыбка заставляют многих смотреть на нее с восторгом.

Но почему эта красивая, нежная и умная женщина не вызывает в нем прежнего горячего чувства? Почему вдруг захотелось ему погладить ее, как маленькую красивую птичку шау?..

– Ты не отвечаешь, тебе трудно…

"Она все понимает, и все же ласкова и рассудительна. Какой же надо обладать выдержкой, чтобы не разрыдаться! Она – молодец, а я слабый, себялюбивый человек! Но ведь я честен! Надо ли притворяться, чтобы продлить мученье?" – Да, мне очень трудно, – наконец сказал Пео. Дольше молчать было невозможно. – Я вынужден оставить свой родной кров, где прожил много дней, где испытал подлинное счастье. Я не знаю, почему я охладел ко всему когда-то близкому и родному… Киу? Любовь к ней? Но этого, вероятно, недостаточно, чтобы забыть свою семью… Есть что-то еще. Ты предлагаешь подождать. А что это даст? Все в природе ищет обновления… и ничто не возвращается…

– Я готова на все! – Гие прижала руки к груди и подняла на Пео полные мольбы глаза.- Жить с надеждой легче… Верно, в природе ничто не возвращается, кроме… чувств. Они все же повторимы. И потом: мы думаем, заботимся о себе, а дочь забыли… Как ей объяснить наше поведение? Какую рану мы ей нанесем? Много лет я рассказывала ей о тебе, воспитывала в ней уважение и любовь к тебе не только как к хорошему отцу, но и как к смелому астронавту, великому исследователю космоса, поэту и страстному и честному человеку. Я создала вокруг тебя ореол, ты в ее воображении стад всемогущим, недосягаемым. И вдруг… простая человеческая слабость (конечно, если смотреть ее глазами). Я спрашиваю, что мы будем делать с ней? Кто – ты или я?- объяснит ей причину нашего развода?

Этого вопроса Пео ждал, мучительно искал на него ответ и ничего вразумительного, строго логичного придумать не мог. Он встал и прошелся по комнате. Остановился у окна. Почти все окно закрывало цветущее дерево.

Бело-розовые лепестки цветов были прозрачны, красные прожилки в них напоминали кровеносные сосуды, и казалось, в них пульсирует кровь. Нежный запах цветов словно проникал сквозь тонкую стену и гулял по комнате вместе с прохладным ветерком автоматического регулятора температуры и влажности воздуха.

Пео ощутил за спиной вопросительный взгляд жены, поежился.

– У тебя было много времени, чтобы найти ответ на этот естественный вопрос. Ты готовился. И если не отвечаешь, то, вероятно, ответ нашелся не самый лучший. Для меня же эта проблема возникла только сегодня, и ты, кажется, не хочешь дать мне времени для поиска лучшего выхода…

– Нет, нет! Что ты! – Пео повернулся к жене.- Я только хотел сказать, что люди давно уже накопили такой опыт, они решат все за нас…

– Нет, все не решат. У меня есть право выбора из некоторых существующих вариантов.- Гие встала и решительно шагнула к мужу. Сейчас она не была нежной и ласковой, она была гордой, и глаза ее потемнели, будто на них упала тень.- И кроме того, сердцу не прикажешь… У меня есть право отправить дочь в дом ребенка или оставить с собой, можно не говорить сейчас и можно сейчас же сказать ей правду. Как видишь, милый, мне есть о чем подумать.

– Я не хотел тебя обидеть…- спохватился Пео и тоже шагнул, взял жену за руку,- Пожалуйста, давай подождем. Но я хотел тебя предупредить: по-моему, наша дочь все уже поняла. Надо только узнать, к какому она пришла выводу.

– Я узнаю.

Глава пятая В СОВЕТЕ ПОЗНАНИЯ

Огромный круглый зал был полон. Здесь собрались все ученые Главного Совета познания и многочисленные делегации со всей планеты. Земляне понимали, что во всех уголках планеты Уам много говорят о них – людях, прибывших из другого мира, другой солнечной системы. Передавались по видеотелефонам, записывались на памятные ленты их поведение, слова, высказанные ими мысли. И, конечно, было несколько боязно идти на такое авторитетное и многолюдное собрание. Даже Паркер, попыхивая сделанными специально для него сигаретами, посматривал встревоженно по сторонам и угрюмо молчал.

Зал у землян вызвал искреннее восхищение: бесчисленные ряды мягких кресел, с какой-то удивительно гладкой и мягкой обивкой, поднимались к своду на высоту не менее пятидесяти метров, а от сцены до крайних рядов было несколько сот метров. Небообразный купол – без каких-либо колоннпронизанный солнечными лучами, освещал каждый уголок, каждого зрителя.

Ажурные стены со вставленными у каждого ряда зеркалами казались невесомыми, и впечатление было такое, будто зрители собрались на вольном воздухе. На самом же деле этот зал заседаний Главного Совета познания планеты находился глубоко под землей.

Входя в зал, Володя прежде всего увидел старца Маоа, стоявшего посредине сцены. На этот раз командира звездолета спокойствие покинуло: говорил он горячо, словно пел речитативом, порывисто взмахивал руками, и раскрасневшееся лицо его то загоралось улыбкой, то становилось суровым.

Его голос одинаково звучал как на сцене, так и в глубине зала.

Оратор распростер руки навстречу входившим землянам, и в зале тотчас же поднялся невообразимый шум. Уамляне, стоя, размахивая руками, улыбаясь и крича, приветствовали гостей.

Пео усадил землян на сцене в кресла, поочередно нажал кнопки, и перед каждым из гостей из пола поднялись пюпитры, на которых стояли по два соединенных между собой рожка. "Микрофоны",- догадался Володя и не стал интересоваться этим простейшим устройством. Он обратил внимание на интересное явление: ему были прекрасно видны лица уамлян даже с самых последних рядов. Значит, и зрители тоже хорошо видят находящихся на сцене людей. Казалось, воздух настолько прозрачен, что простым глазом можно разглядеть пылинки на куполе.