Простая смертная #2 (СИ) - Оленева Екатерина Александровна

– Долго мы ещё будет тут гулять? – в голосе Ангэя слышались раздражённые нотки.

Вот в ком умиротворения ни на грош не было. Э

«А он, мятежный, просит бури»…

Я не в первый раз задумалась о том, каким мужчиной станет мой сын? И какая женщина способна быть рядом с ним? Привлечь его внимание? Мне представлялось, что по молодости он будет жесток и, каким бы характером и красотой не обладала женщина, она вряд ли сможет стать для него чем-то большим, чем просто кусок мяса на ночь. Но ведь придёт время, когда он повзрослеет достаточно? Я на это надеялась.

Не один человек не может быть счастливым, не любя другого человека. Я же, как всякая мать, желаю лучшего для своего ребёнка, поэтому от всего сердца надеюсь, что когда-нибудь он встретит настоящего друга и настоящую любовь.

– Мне скучно, мама. Здесь ничего нет кроме волн и дурацких цветов, – с презрением протянул он. – Кому они могут быть интересны?

– Мне, – строгим голосом произнесла я в ответ. – Я люблю и солнце, и море, и цветы. А ещё я люблю своего сына. Неужели ты не можешь уделить мне совсем немного времени.

 – Да сколько угодно! – фыркнул он, срубая маленькой шпагой головки с нескольких бутонов. – Только почему здесь?

– А что именно тебе здесь не нравится?

– Слишком жарко, слишком тихо и слишком пахнет этими твоими… розами, – с презрением выплюнул он. – У меня от них вот-вот голова разболится. Почему бы не приказать их вырубить?

– Потому что мне они, например, нравятся. И наверняка вашей бабушке тоже?

– Красной женщине? Мне нет дела до того что ей нравится, а что нет, раз сама она не нравится мне. Только не нужно делать такого лица, матушка! Я же знаю, что вам она не нравится тоже. Когда стану королём, немедленно вышвырну её отсюда и велю уничтожить посаженные ею розы.

– А заодно и море вёдрами вычерпать?

– Нет, зачем же? Я не так глуп. С морем, в отличие от бабушки, мне не справится так легко.

– Вы уже король. Но надеюсь, вместе с годами и опытом к вам придёт мудрость, сын мой.

– Мудрость – это скучно, – своевольно пожал он плечами и, подхватив камешек, запустил его в воду, да так ловко, что тот несколько раз отскочил от воды, прежде чем утонуть в солёных волнах.

– Отлично! – ухватилась я за возможность сменить тему. – Здорово получается. Сам научился?

– Дядя Атайрон научил.

– Надеюсь, хотя бы он, в отличие от твоей бабушки, тебе нравится?

Под немигающим, твёрдым взглядом Ангэя я ощутила, как неприятно потянуло холодком, чувствуя, что страшусь того, что могу услышать в ответ на свой безобидный, вроде бы, вопрос.

– Нравится? – сын сузил большие тёмные глаза. – Он сильный, умный и всегда знает, что делать. Он много чего умеет.

– Это так.

– Скажи, он лучше моего отца?

Это неприятное ощущение, когда сердца в груди словно на качелях – падает вниз с высокой точки. Слишком внимательным, слишком острым был взгляд Ангэя. Вопрос явно не был праздным и, скорее всего, не последним.

– Не правильно сравнивать их…

– Почему? – голос Ангэя звучал твёрдо и требовательно.

– Они братья.

– И? Разве нельзя сравнивать братьев? – о, как эта насмешливая интонация была мне знакома! Я слышала её сотни раз в голосе Хатериман, Атайрона и даже Эвила. – Почему ты не ответишь прямо – кто из них двоих лучше, мама?

– Потому что я знаю, сын. Твой отец был хорош…

– И мой дядя хорош – тоже? Вот вы явно нравитесь ему, матушка. Он так смотрит на вас всякий раз, когда вы встречаетесь, что его страсть к вам даже слепой бы заметил.

Я почувствовала, как кровь приливает к лицу. Странно, почему я раньше не подумала о том, как сын отнесётся ко всему этому и, в первую очередь, сплетням. Любой дворец набит сплетнями. Чем же подданным, фрейлинам и придворным кавалерам ещё заняться, как не перетирать кости господам? Сериалов и ток-шоу в Цитадели нет. А тут бесплатное кино: связь вдовы брата и лорда-протектора, две любовницы под одной крышей и возможные ставки на то, сумеет ли Атайрон окрутить глупую вдову своего братца, приблизившись ещё на один шаг к власти? Укрепив тем самым собственное влияние и положение. Конечно, Ангэй, как лицо заинтересованное, был посвящён в вовсе не детские проблемы. Не исключено, что кто-то, пока не видимый и незримый для меня, уже борется со мной за влияние над моим сыном, пытаясь вбить клин между мной и им, посеяв недоверие в маленьком гневном сердечке, которое так легко охватывало пламя ярости.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Почему ты об этом спрашиваешь?

– Хочу знать. Мой дядя – он понравился тебе только теперь? Или нравился ещё раньше, когда был жив отец?

Неужели кто-то смеет ставить под сомнения происхождения моего сына?! Ответ напрашивался сам собой – конечно, смеет. Ни для кого не секрет, что именно Атайрон обучал меня, что мы долгое время оставались наедине, без свидетелей и наши враги вполне способны использовать это как аргумент, обвинив меня в адюльтере, которого, слава богу, не было и быть не могло.

– Я всегда с уважением относилась к родне твоего отца.

– Уважением? – и снова это мерзкое, ненавистное, насмешливое фырканье.

Вот так бы дала по высокородной королевской попе для просветления мозга! Но, конечно же, настоящее просветление мозга здесь совершенно не при чём. А «при чём» здесь очень даже то, что сын задаёт неловкие, неудобные вопросы, на которые я даже наедине с собой редко отвечала правдиво.

 – С уважением и восхищением. Трудно иначе относиться к таким людям, как твой отец и его брат.

– Всё так, но я слышал, как некоторые говорят, что я вовсе не сын младшего, королевского, сына. И… разве мой отец был младшим братом?

– Да.

– Но как же тогда он первым стал королём?

– Это долгая история. У твоего дяди и отца одна мать, но лишь младший сын Хатериман имел права на престол.

– Я не понимаю – если у Хатериман был первенец, то зачем мой дед-король женился на женщине с ребёнком, да ещё и сомнительного происхождения?

– И что ты слышал на этот счёт?

– Что Хатериман – ведьма и опоила его.

– Хатериман – дочь вождя древнего народа и именно армия, пришедшая за ней, помогла вашему деду сесть на трон Цитадели.

– Армия или тёмные чародеи? Такие, как моя дядя?

– А есть разница, если в итоге твой дед получил то, что хотел.

– В награду он женился на женщине сомнительного происхождения?

– Может быть в награду, может быть, по любви. Может быть, и то, и другое. Согласитесь, ваша бабушка даже теперь весьма привлекательная женщина…

– Возможно, всё дело в колдовстве и под маской чар она всего лишь страшная старуха?

–  Ты спросил, кто твой отец? Король Эвил, мёртвый, к сожалению.

– Но это правда, что ты собираешься выйти замуж за дядю Атайрона?

Вот он – момент истины. И чёрные глаза сына, так похожие на глаза его отца… и на глаза дяди, строго и требовательно, взыскательно смотрят мне в душу. А я гляжусь в них и вспоминаю, смутно, как сквозь воду, что в детстве мир весь чёрно-белый, в нём ни оттенков, ни полутонов. Перед тобой либо святой, либо подлец. Либо верная жена, либо предательница.

Кем может быть в глазах сына мать, решившая влюбиться в брата его отца? Предательницей, иудой (хоть в здешних землях и знать о таким не знают), изменщицей.

Подавив в себе желание сразу начать оправдываться, я коротко кивнула:

 – Именно таков наш план.

Я опасалась вспышки гнева, истерики, но сын продолжал смотреть и в черноте его глаз, как у всех отпрысков Хатериман, можно было утонуть, сгореть, потеряться, но вот прочесть что-либо – да фигушки!

– План, – повторил он медленно, словно смакуя слово на вкус. – Всё дело в плане? А не в чувствах между вами – тобой и дядей?

– Не стану утверждать, что этот союз вызывает во мне отвращение, но, чтобы я не делала, в первую очередь я думаю о вашем благополучии, сын мой.

– Конечно. Я так и думал.