Посол вон! - Сергей Платов

— Надо будет завтра же поставить защелку, — буркнул Солнцевский, выбравшись из ванны и облачаясь в огромный кафтан, который он использовал вместо банного халата. — Ишь, чего вздумала, за Изю замуж! Он, конечно, пацан правильный, но он же черт! Ладно уж, потом разберемся в этом бразильском сериале, кто с кем и кто за кого. А пока надо посмотреть, чтобы она много дров не наломала.

А в этот самый момент румяная Соловейка, уже наскоро переодевшаяся в форменную косуху, подходила к воротам, которые держались из последних сил под напором незваных гостей. Любава неторопливо прокашлялась и резко отодвинула засов. Во двор тут же ввалились человек двадцать, вооруженных кривыми саблями и прочим острым железом, во главе с самим Каюбеком.

Вид хрупкой девушки, с распущенными черными волосами, в проклепанной косой кожаной куртке поверх приталенного изумрудного сарафана, с глубоким выразительным разрезом, не произвел на вошедших никакого впечатления, они попытались отстранить ее с дороги, однако были остановлены простым вопросом:

— Ну и какого вам тут надо?

В голосе самого младшего богатыря было столько стальных ноток и уверенности в себе, что гости предпочли остановиться.

— Мне нужен этот подлец Изя! — рявкнул Каюбек. — И невинная девица, которую он обманом и хитростью завлек в свои липкие сети.

— Здесь нет ни одного подлеца, — спокойно заметила Любава, — да и девица всего одна — это я.

Каюбек нахмурился, потеребил свою бороду и, состроив свирепую физиономию, бросил Соловейке:

— Ты меня не интересуешь. Я должен осмотреть дом, и если обнаружу там Изю, то убью его.

Тут настало время нахмуриться Любаве. Каково юной девушке чувствовать такое пренебрежение со стороны мужчины? Другое дело, что это самое внимание со стороны бухарца ей даром не нужно, но все-таки...

— Я, конечно, так витиевато, как Илюха говорить не могу, так что расскажу общую идею своими словами. Значится так, ежели есть бумажка от князя, то проходи и смотри, а коли нет, вали отсюда, пока не получил.

Услышав такое, Каюбек переглянулся со своими людьми, после некоторой паузы они уже дружно хохотали, согнувшись в три погибели.

— Зря смеетесь, — откупоривая очередную бутылку с «Феофаном классическим», бросил Солнцевский, появившись на крыльце, — и лучше бы вам послушать совет младшего богатыря моей дружины и покинуть частную собственность. В противном случае я не смогу удержать ее от превентивной меры воздействия.

— Чего?! — взревел Талибский.

— Пожалуй, ты, Любава, совершенно права, — обратился к своей боевой подруге Илюха, — с ними надо попроще. — И уже обращаясь к Каюбеку, добавил: — Вали отсюда!

Как видите, члены спецдружины даже два раза предлагали незваным гостям покинуть помещение (то есть конечно же двор), но они своим шансом не воспользовались. Талибский махнул рукой, и... Его ратники успели сделать шаг, прежде чем Соловейка применила свой талант в действии. Сам-то Илюха уже свиста не боялся, как-никак ежедневная утренняя тренировка давала о себе знать, а вот бухарцам пришлось несладко. Соловейкин свист раскидал их ровным слоем по двору. Самые стойкие еще немного подрыгались, но потом предусмотрительно затаились в глубоком обмороке.

— А ты в форме! — заметил Илюха.

— Ну так! — хмыкнула польщенная Любава.

— Но это не дает тебе права врываться ко мне, когда я принимаю ванну! — неожиданно рявкнул Илюха, но, как ни странно, Соловейка ничуть не смутилась.

— Знаешь, пожалуй, ты прав, это может быть совсем даже неплохо. Пожалуй, я как-нибудь все-таки посещу твою джакузю.

Илюха хотел было что-то ответить, но Соловейка была быстрее:

— Но только перед этим я кого-нибудь из ребят Захара попрошу поставить на дверь засов.

Отвечать маленькой проказнице Солнцевский не стал, как говорится, себе дороже. А в этот затянувшийся день она была явно в ударе. Вместо этого он неторопливо принялся собирать по двору «бухариков» и аккуратно складывать их у забора, естественно, с наружной его стороны. За этим занятием и застал его запыхавшийся Севастьян с десятком богатырей.

— Что случилось? — удивленно поинтересовался он, глядя, как Солнцевский на верх образовавшейся кучки бережно укладывает потенциального Изиного тестя.

— Да вот, ворвались, дисциплину хулиганили, мебель крошили, к Любаве приставали, — охотно пояснил Илюха, — пришлось применить разумную силу и урезонить разгулявшихся молодчиков.

— Точно так, — тут же влезла Соловейка. — Мы им вежливо так, ежели какие претензии, так сходите сперва к князю, поставьте власть в курс дела, а потом приходите.

— С ордером, — уточнил Солнцевский.

Старый воевода, видавший в своей жизни и не такое, крякнул и почесал затылок. Конечно, ему было привычнее водить ратников в бой, чем вести дознание, но и эта процедура ему была знакома.

— Чего они хотели-то?

— Опять какие-то нелепые наезды, — пожал плечами Илюха. — Мол, типа Изя опять обесчестил его Газель и прячется теперь от отеческого гнева на территории палат.

— Так Изя сейчас на охоте, — удивился воевода.

— Точно так, — радостно отозвалась Соловейка, — вместе с Мотей и князем с княгиней.

— И еще тремя десятками свидетелей, — подвел итог старший богатырь.

— А... — протянул Севастьян.

— Конечно, представителям законной власти можно проследовать в дом, — предупредил вопрос Солнцевский, — но лучше это сделать тогда, когда очухается этот душман недобитый.

— Кстати, если бы он не хамил, не махал острыми железяками, то, может, мы и его пустили бы на экскурсию, — не осталась в долгу Любава.

Севастьяну оставалось только теребить бороду и ждать, когда посол очнется.

Никогда еще за свою жизнь посол бухарского эмирата Каюбек Талибский не чувствовал себя настолько отвратительно. Мало того что единственная, а от этого, несомненно, самая любимая дочка, подняла домашний бунт и скрылась с каким-то прощелыгой, так, ко всему прочему, его сумела победить совсем юная девчонка в странных кожаных доспехах и с непотребным разрезом вдоль сарафана. Это надо же до такого дойти! Помимо того, что ее лицо может увидеть каждый, кому только вздумается, так открытому взору так же оказались доступны и ее ноги! Причем окружающие ее мужчины, вместо того, чтобы сделать ей внушение, запретить этот ужас или закидать камнями, то и дело бросают взгляды на эту часть тела и, похоже, получают от этого удовольствие.

Жуткая страна, жуткие нравы! То ли дело родная Бухара, где женщины надежно отделены от мужской назойливости плотной чадрой. Конечно, посол, как хранитель восточных традиций, был возмущен нравами, царящими в Киеве. Он только ради того, чтобы окончательно убедиться в падении нравов в городе, бросил пару-тройку взглядов на запретный плод, и что же он там увидел? А увидел он такое, что до сих пор стоит перед его глазами и мешает сосредоточиться. И как с этой девицей могут постоянно, бок о бок, служить мужчины? Это же пытка какая-то! Нет, тысячу раз правы были предки, что облачили женщин в паранджу, дабы они своим видом не отвлекали добропорядочных мусульман от важных дел.

Их дело сидеть дома, варить плов, рожать детей и ждать супруга со службы. И уж точно не их дело соваться в мужские дела и своим свистом выводить из строя отборных воинов. И нет в том их вины! Не на ратном поле их зарубил коварный враг и не от свистящей стрелы пали они под копыта верного коня, а лишились чувств от совершенно негероического и абсолютно нелогичного поведения младшего богатыря какой-то странной маленькой дружинки. Где же это видано, чтобы свистом с ног сбивать? Это не по правилам!

С такими вот мыслями Каюбек планомерно, шаг за шагом обыскивал «Чумные палаты» в сопровождении воеводы Севастьяна, ухмыляющегося Илюхи Солнцевского и ехидного богатыря в сарафане. Надо признать, что именно последний, курносый фактор в этом списке окончательно выводил его из хрупкого состояния равновесия, в котором он оказался, после того как очнулся и имел длительный разговор с представителями власти. Когда он получил разрешение осмотреть терем, он уже вполне четко осознавал, что это действие не даст никаких результатов.

Предчувствие его не обмануло: в доме не оказалось ни похитителя его несравненной Газели, ни самой сбежавшей дочурки. К тому же воевода подлил масла в огонь, официально заявив, что коварный обольститель в данный момент находится на охоте с князем, княгиней и еще несколькими десятками человек. Тогда Каюбек окончательно растерялся и закончил досмотр в совершенно угнетенном настроении. Именно в этот момент к нему подошла обладательница уникального свиста и очень проникновенно посоветовала возвращаться домой. Как ни странно, он тут же ощутил, что именно так ему и стоит поступить. Он попрощался с воеводой, хмуро кивнул старшему и младшему богатырям и гордо отправился прочь.