Властелины погоды (сборник) - Бен Бова

— Ты извлекаешь из лаборатории выгоду, — ответил Тэд. Без меня у тебя останутся долгосрочные прогнозы и отличный штат сотрудников.

— Но ты не можешь так просто взять и уйти!

— Я не твой раб, приятель.

— Но неужели у тебя нет никакого чувства ответственности? Или хотя бы благодарности? Или… хоть каких-нибудь чувств?

Тэд выпятил челюсть:

— Послушай, у меня никогда не было нескольких миллионов долларов, чтобы я мог играть с ними в бирюльки, никогда не было родительской виллы или нескольких заводиков. Все, что у меня есть, — это идея управления погодой. Мы основали эту лабораторию именно для этой цели. Если для того, чтобы осуществить свою мечту, мне придется покинуть лабораторию, я это сделаю. Если мне потребуется пройти по этому карнизу, чтобы добиться воздействия на погоду, я сделаю и это. И не болтай здесь о долге и благодарности, дружок. Я сделал из этой лаборатории прибыльное дело. Я спас драги твоего папаши, и мы квиты. Иди, считай свои денежки, а мне оставь мою работу, работу, которую я должен сделать.

Он повернулся и, не глядя на нас, бросился по лестнице вниз. Я буквально дрожал от гнева и бессилия.

В ту неделю я больше Тэда не видел. А увидел только во время краткого видеофонного разговора, когда он позвонил мне вечером в мой номер.

— Россмен согласен, — сказал он без всяких предисловий. Я начинаю работать в Климатологическом с завтрашнего утра. Я заглянул в лабораторию, чтобы собрать кое-какое барахло… Если захочешь со мной поговорить, заезжай сюда через час.

Я нажал на кнопку «выкл.» с такой силой, что ее заклинило.

Для стороннего наблюдателя в «Эоле» почти ничего не изменилось. Правда, вместе с Тэдом ушел и Тули. Он чувствовал себя неловко и извинился передо мной в свойственной ему церемонной манере. Что не помешало ему уйти. Ушло еще несколько специалистов.

Я сидел в кабинете и предавался мрачным мыслям, а работа продолжалась. Долгосрочные прогнозы удавались. В отчетах заказчикам по-прежнему фигурировали планы борьбы с засухой. Мы закрыли только одну тему — подготовку к управлению погодой.

Я оставался в «Эоле» еще месяц. Раз или два заглянула Барни, но ненадолго. Она была очень занята: они вовсю работали над мерами воздействия на погоду.

Недели через две после ухода Тэда грянула гроза и одарила двумя дюймами дождя пересохшие хранилища воды. А еще через несколько дней начал моросить дождь и не прекращался тридцать шесть часов подряд. Казалось бы, ничего особенного, но все без исключения были благодарны дождю. И наконец, в одно прекрасное утро в конце сентября все небо затянуло тучами и хлынул настоящий ливень, на весь день. Ребятишки бежали из школы по лужам, и вода стекала по их желтым пластиковым плащам. Люди стояли у окон контор и, улыбаясь, глядели на них. Взрослые вытаскивали старые зонтики и резиновые сапоги и шли гулять под дождем, под первым настоящим дождем за весь год.

Этого я не мог выдержать. Я выскочил из конторы, промчался пустыми улицами до отеля и принялся упаковывать вещи. Хватит с меня Тэда, Барни и всей этой кутерьмы с погодой. Я возвращаюсь на Гавайи.

12. ПЕРЕМЕНЧИВЫЕ ВЕТРЫ

Я с остервенением бросал вещи в чемодан, а дождь струился по оконному стеклу. Одежда, туфли, бритва… Скорее, скорее!

Кто-то позвонил в дверь.

— Открыто! — крикнул я.

Вошла Барни.

— Джерри! — воскликнула она с порога. — Как замечательно! Настоящий дождь…

И осеклась, увидев, чем я занимаюсь. С ее плаща на пол капала вода. Она убрала со лба мокрую прядь волос.

— Уезжаешь?

— Да, — ответил я, продолжая собирать чемодан.

— Из-за Тэда.

— Твоя правда.

Я прошел в ванную, чтобы взять оттуда аптечку. Кажется, теперь все.

— Когда ты уезжаешь?

— Первым же самолетом, который летит на Гавайи.

Барни сбросила плащ на стул у двери.

— Тебя можно понять, — сказала она.

— Премного благодарен.

— Джерри, не старайся быть саркастичным.

— А почему бы и нет? Я полагал, тебе нравятся саркастические молодые люди, этакие крепкие парни, которые не скрывают своих бурных чувств.

— Мне не нравятся те, кто бежит от трудностей.

Я захлопнул чемодан.

— А чего ты от меня ждала? Чтобы я сидел за столом и считал деньги, пока вы с Тэдом взбираетесь к новым научным вершинам? Что мне здесь остается? Да ровным счетом ничего. Тэд получил, чего добивался, ты получила, чего добивалась. Так что мне ничего не остается, как отправиться домой и выкинуть всю эту историю из головы.

— Что ты хочешь сказать? Что ты подразумеваешь под словами «ты получила, чего добивалась»?

— Ты заполучила обратно своего Тэда. Теперь вы с ним каждый день вместе, рука об руку, на благо науки. Вы, только вы вдвоем, с вашим преданным помощником. А маленький богатый мальчик с тропического острова может убираться восвояси.

— Вот как тебе все это кажется…

— Я спас его, когда он уже был готов поднять лапки кверху. А потом оказалось, что я ему больше не нужен. И до тех пор, пока он с тобой, я тебе тоже не нужен. Так для чего мне околачиваться здесь? Любоваться, как льет его дождик?

— Если бы это было правда, Джерри, — негромко сказала Барни, — зачем бы я сюда пришла?

На этот вопрос у меня не было готового ответа.

— Если бы ты мог немного успокоиться, — сказала она, — я попыталась бы объяснить тебе, насколько ты заблуждаешься.

— Я заблуждаюсь?

— Тэд не заслуживает прощения, — сказала она. — Об этом не приходится спорить. Он обошелся с тобой по-свински, просто позорно. Но если ты уделишь мне еще минуту, я объясню, почему он именно такой, какой есть.

— У меня нет ни времени, ни желания выслушивать дилетантский психоанализ юного гения, — отрезал я.

— Конечно, ты предпочитаешь сбежать домой и спрятаться за широкой спиной папочки.

В ее голосе послышался настоящий гнев. Я никогда раньше не видел ее разозленной.

— Да, Тэд обошелся с тобой по-свински и оправдывать его я не намерена. Я знаю, что ты оскорблен и зол на него. Но я никогда бы не подумала, что ты начнешь сам себя жалеть.

— Оставим это, — перебил я. — Зачем ты пришла?

— Потому что Тэд должен перед тобой извиниться, но он никогда не заставит себя это сделать. И я подумала, что лучше мне сделать это за него.

— Ах, значит, ты его полномочный представитель?

— Опять сарказм.

Я подошел к стулу, на котором она сидела.

— Тэд живет в собственном воображаемом мире, — сказала Барни. — Я часами кричала на него за то, как он с тобой обошелся, но на него это не производит ровным счетом никакого впечатления. Он не мог бы попросить прощения, даже если бы захотел. Он для этого слишком упрям. К тому же он убежден, что нашел в той ситуации наилучший выход.