Командир Красной Армии - Владимир Поселягин

— М-да? — задумчиво протянул Прохоров. — А знаешь ты прав, у нас не оправданно большие потери в командирах, дошло до того что чтобы командовать ротой приходиться отправлять штабных командиров.

— Я так же могу привести множество подобных примеров, из-за чего и принял такое решение, — кивнул я.

— Я уже понял лейтенант. Значит так, слушай боевой приказ. Дивизия выдвигается через час, твоя задача оборона боевых порядков от налета авиации.

— Есть. Разрешите доложить?

— Докладывайте.

— По моему приказу разведдозор на мотоцикле выдвинулся к деревне Березовка и там ожидает нас. Я хотел выводить батарею из окружения по этой дороге. Там минимальный шанс нарваться на немцев.

— Да? Ну-ка показывай, что ты там надумал.

Карта у Прохорова была новенькой, и явно трофейной. После того как я показал свои предыдущие планы по отходу, подполковник покивал и сказал:

— Мы так же уходить планировали, но у тебя больше уход на север, а мы планировали пройти вот так.

— Товарищ подполковник, нам не пройти мимо этой железнодорожной станции, а я более чем уверен, что там уже немцы. Лучше полями, шансов больше, — сказал я.

— Ты нас еще поучи, — добродушно хмыкнул Прохоров. — Свободен пока. Через сорок минут отходим.

— Товарищ подполковник, забыл совсем. У нас там артисты из Московского театра на гастролях. С ними еще музыканты были, но они с ними во время налета несколько дней назад разлучились.

— Что за артисты?

— Да обычные. Одна девка, вроде известная, фамилия у нее… как же там?.. а, Лапарева.

— Может, Ольга Лопарева? — переспросил майор, которого Прохоров называл Васильевым.

— Может, — пожал я плечами. — Красивая девчонка.

— А что они тут делали? — удивился подполковник, убирая карту в свой планшет.

— Гастроли вроде как. У артистов свой транспорт, автобус, была еще полуторка, но мы ее реквизировали под боеприпасы. Сейчас они под присмотром командира хозвзвода старшины Непейбороды.

— Васильев, займись ими. Путь товарищи артисты ни в чем не нуждаются.

— Есть.

Капитан Соколов, с которым мы отошли в сторону, быстро дал мне расклад по командирам. Васильев исполнял обязанности начальника штаба дивизии, которая выходил в составе остатков двух стрелковых полков. Двести шестнадцатого полка, в котором Соколов был комбатом, а сейчас и.о. командира, и двести семнадцатого, в котором до этого майор Васильев был начштаба. А так же артиллеристов гаубичного полка без матчасти, и полковая артиллерия из тех же трех полковушек. Всего командиров уцелело едва ли тридцать человека на две тысячи триста бойцов дивизии. Вот такие дела.

Вернувшись в дивизион, я собрал командиров штаба. То есть нас троих, меня, Майорова и Аделя.

— Значит так, как вы знаете, создание дивизиона одобрили, более того, теперь это подтвердили приказом. Саш, вот держи его, — передал я Майорову приказ. — С этой минуты мы официально приданы сто третьей стрелковой дивизии, документы подготовит майор Васильев, ты Саш согласуй это с ним.

— Хорошо, — кивнул Майоров.

— Так же я передал списки награжденных и представленных к внеочередным званиям. Индуашвили сразу через ступень, он получит старшего сержанта. Ты Сань на счет этого тоже к Васильеву. Дальше, через двадцать пять минут мы выдвигаемся. Движемся в таком порядке. Батарея Индуашвили в головном дозоре, батарея Иванова в середине колонны, батарея Сазанова в конце. Задача дивизиона защита порядков дивизии во время движения от налета авиации противника. Тыловые службы идут в середине колонны рядом с Ивановым, штаб там же. Это все товарищи командиры.

Когда я подошёл к «эмке» там меня перехватила Михайлова, которая видимо, закончила с ранеными.

— Товарищ лейтенант, — укоряюще сказала она.

— Теперь можно, теперь вы и я свободны, — невольно улыбнулся я.

— Давайте садитесь, я вас осмотрю.

Стянув гимнастерку и нательную рубаху я положил их на капот, и дал нашему санинструктору меня осмотреть. Бинты присохли, поэтому я морщился, когда Михайлова стала их отдирать.

— Здравствуйте, — прозвучал рядом девичий голосок. — Ой, вы ранены.

Продолжая морщится, я повернул голову.

— А это вы Лопарева. Что-то нужно?

— Нет, просто мы так и не познакомились, все тогда быстро произошло, а потом мы почти и не виделись. Я знаю, вы лейтенант Фролов.

Тут влез только что подошедший и внимательно нас слушавший Адель, по характеру он просто не мог это пропустить:

— Он самый. Перед вами гордость родителей, страсть девушек и любимец Народа нашего, великий — но скромный, сильный — но добрый, красивый — но не самовлюбленный. Ой… да что это я все о себе да о себе… Знакомьтесь, это Виталий Фролов.

Ольга невольно улыбнулась экспрессивности моего друга, одобрительно кивнув, она сказал:

— Очень приятно познакомиться.

В это время Михайлова отодрала последний сантиметра бинта, от чего моя гримаса, стала похожа на приветливую. По крайней мере, я надеялся на это.

— Все нормально, заражения нет, почти не кровит, — осмотрев рану, пробормотала она.

— Я подойду попозже, — сказала Ольга, после чего развернувшись, скрылась среди машин.

— Извините товарищи командиры, я бы хотел поговорить о нашей дальнейшей судьбе, — услышал я чей-то смутно знакомый голос.

Повернувшись так чтобы не мешать медику я посмотрел на младшего политрука, что сопровождал артистов.

— О, Адель, вот нам комиссар дивизиона. Крикни Майорова, пусть оформит его, пока никто перехватить не успел. А то войсковая часть, а политработников кроме восьми партийных бойцов нет. Правильно Майоров говорил, надо нам из партийных замполитруков назначить в батареи.

— Простите. Но у меня приказ сопровождать и помогать товарищам артистам.

— Я все понимаю, но нет у нас других политработников, а тут халявный политрук. Так что знать ничего не знаю, принимай дела, вот подошедший начальник штаба тебя в курс введет. Не слышу ответа?

— Есть, принять должность комиссара дивизиона, — козырнул растерянный младший политрук, и тихо пробормотал себе под нос. — Никогда бы не подумал, что я халявой буду.

Михайлова посыпав стрептоцидом рану, сделала мне новую повязку. Когда я надел нательную рубаху, заметил, что наш медик держит гимнастёрку.

— Постирать вам бойцы постирали, отмыли от крови, но зашить не успели. Я зашью.

— Спасибо, — поблагодарил я ее.

Вспомнив о другой форме, что лежала в сидоре в багажнике, подумал, что командирский френч вряд ли будет гармонировать с красноармейскими шароварами, поэтому решил полностью приодеться.

— Ну вот, — поправляя мне фуражку, сказал Адель. — Теперь хоть на командира похож, а то все в пилотке, то в каске красуешься.

— Да ну тебя… Смотри, сигнал к движению. Садись, едем уже.

За два часа медленного движения, пришлось сбавлять скорость по самому медлительному, а это были стрелковые части, мы подошли к перекрестку и пошли не прямо как хотел изначально Прохоров, а согласно моему плану направо к деревне Березовка, где нас ждали пограничники Бутова.

Сидевший рядом Майоров достал карту, и посмотрел, куда мы движемся.

— Тут рядом с деревней есть довольно крупный лес, дивизия без проблем укроется. Может, товарищ подполковник решил укрыться там и дать людям отдых, а то я уже не знаю как они идут, наверное на одной силе воли.

— Да, нашим батарейцам тоже бы не помешало дать отдых. А то усталость все накапливается и накапливается, — пробормотал я глядя на запыленный борт трофейного грузовика, что медленно ехал перед нами.

— Товарищ лейтенант, — снова вернулся к предыдущему разговору наш новый комиссар Руссов, держа наготове блокнот и карандаш. — Это что же получается, немцы нас даже за людей не считают? Но почему они пришли к такому решению?

— Матвей, ты что-нибудь о плане «Ост» слышал?

— Нет.

— Тогда записывай… Так, стоп! Это же вроде наши разведчики?

— Да, это мои бойцы, — ответил Адель, разглядев трех пограничников у мотоцикла рядом с двумя командирами. Один из них был Прохоров.

Четырех километровая колонна дивизии уже прошла на половину деревушку, и когда мы въехали на единственную улицу, то сразу заметили наших разведчиков.

Нажав сигнал, привлекая внимание Бутова, который ехал за нами, мы свернули вместе со штабной полуторкой ползущей сзади к забору, у которого и стояли привлекшие наше внимание люди.

Следующие за нами машины тыловой службы дивизиона тоже хотели было притормозить, но я махнул рукой, чтобы следовали дальше.

— Твои бойцы? — спросил Прохоров, когда я с Аделем и Бутовым подошёл к ним.

— Да, мои. Я вам о них говорил.

— Знаешь, что они узнали?

— Немцев видели? — напряженно спросил я.