Уроки любви - Жаклин Уилсон

Но мы не успели. Наверху раздался шум. Отец поскользнулся, вылезая из ванны, а у мамы не хватало сил его поднять.

– Девочки, идите сюда! Скорее! – крикнула она.

– Давай сделаем вид, что не слышим. Побежали! – сказала я.

– А если мама не сможет поднять папу? Он так и будет лежать весь день на полу в ванной?

– Ну хорошо, хорошо.

Мы взбежали наверх. Мама боролась с отцом. Он обернулся полотенцем, как пеленкой, пытаясь спасти свое достоинство, и был от этого похож на огромного младенца.

– Ну, пойдем, папа, – сказала я, подхватывая его под мышки.

Мама взялась за нижнюю половину, а Грейс тянула и толкала посередке. Наконец мы поставили его на ноги, и мама накинула на него его старый купальный халат.

– Фу ты… какой… какой спектакль! – сказал отец, как будто мы были в этом виноваты.

Он тяжело дышал, стараясь успокоиться.

– Посиди минутку, Бернард. – Мама опустила крышку унитаза и посадила отца сверху.

– Не надо! – сказал отец, при этом заваливаясь набок и уронив подбородок на грудь.

Я схватила Грейс за руку, пытаясь незаметно утащить ее из ванной. Отец поднял глаза.

– Ранние вы пташки! – сказал он.

И тут его взгляд сосредоточился на нашей одежде. Он моргнул:

– Зеленый?

Он переводил глаза с меня на Грейс.

– Горошины в стручке!

Грейс нервно захихикала. Мама присела на краешек ванной. Я замерла на месте. Никто из нас не произнес ни слова – но до него вдруг дошло.

– Школа! – сказал он.

Сперва он сказал это мягко. Потом перевел дух и закричал:

– Школа? Школа? ШКОЛА!

На лбу у него выступил пот.

– Бернард, успокойся, пожалуйста. Тебе вредно волноваться. – Мама попыталась утереть ему лоб полотенцем, но он оттолкнул ее руку. Его трясло от ярости.

– Школа?

– Мне пришлось отдать девочек в школу, дорогой. Нам угрожали судом, ты же знаешь. У меня не было выбора.

– Чушь! – сказал отец.

Он рассматривал эмблему на моем пиджаке.

– Вентворт, – прочел он, выкатывая глаза. – Вентворт!

– Больше их никуда не брали, Бернард. Я пыталась, правда. Я ходила в Кингтон, разговаривала с директором, но у них там длинные списки ожидающих. Места были только в Вентворте. Там не так плохо, как ты думаешь. У них теперь новая директриса, она очень старается вытянуть школу.

– Вентворт! – с отвращением повторил отец.

Он попытался встать с унитаза.

– Осторожно, дорогой! – Мама бросилась на помощь.

– Нет! Нет… предатель! Девочки… нет! Школа… нет, нет, нет!

Я посмотрела на Грейс. Она всхлипнула:

– Папа, ну пожалуйста! Я люблю школу! У меня там подруги – Ижка и Фижка!

– Дура!

– Они не дуры, они очень хорошие, – храбро ответила Грейс,

– Ты… дура! Бестолочь, бестолочь, бестолочь!

Потом он повернулся ко мне:

– Твоя вина! Врунья! Дрянь! Дрянные дочки!

– Никакие они не дрянные! Прекрати немедленно! Они очень хорошие девочки! Я тебе не позволю их оскорблять! – крикнула мама. Она обернулась к нам: – Не обращайте на отца внимания, девочки. Идите в школу. Отправляйтесь, живо!

Мы вытаращились на маму. Если бы заговорила раковина или унитаз, мы бы и то были не так поражены. Но удивляться было некогда. Я подхватила Грейс, и мы помчались. Выскочили из дома и бежали не останавливаясь всю дорогу до школы.

Во дворе Грейс увидела Ижку и Фижку и полетила к ним. Она начала им что-то горячо говорить, размахивая руками. Я видела, как они по очереди обнимали ее, сперва Фижка, потом Ижка. Мне стало стыдно. Они были все-таки очень славные девчушки, несмотря на глупые прозвища. И видимо, действительно очень любили мою сестру. Хорошо бы хоть одна девчонка в моем классе так относилась ко мне!

Мне нужно было немедленно увидеть Рэкса. Рисования у нас в понедельник не было. Но я не могла ждать до вторника. А вдруг завтра нам не удастся удрать от отца? И что будет с моими дежурствами по пятницам?

Я побежала через двор к рисовальному корпусу. Вообще-то Рэкс не приезжал на работу так рано, но мне непременно нужно было его увидеть, и я решила пойти взглянуть на всякий случай.

По дороге я услышала, что меня окликает Тоби, но не стала оборачиваться.

– Тебя Тоби зовет! – сказала Сара, игравшая с красным мячиком на длинной резинке.

Она не отдавала себе отчета, что делает. Мячик прыгал туда-сюда, как хотел, а она заливалась смехом, совершенно не пытаясь его поймать, бросить или еще как-нибудь им управлять. Ей было довольно просто смотреть на него.

– Ну его, Тоби, – сказала я.

Сара заморгала, пытаясь понять, что я имею в виду. Я поспешно прошла мимо.

– Тоби тебя зовет! – крикнула она мне вслед.

– Скажи ему, что я с ним потом поговорю, – бросила я на бегу.

Про себя я твердила заклинание: «Ну пожалуйста, пусть Рэкс будет на месте. Пожалуйста, пожалуйста, я сделаю все что угодно, пусть только он будет один в своем кабинете, чтобы я могла с ним поговорить».

Я подошла к кабинету рисования, открыла дверь – и о чудо из чудес! Рэкс, сгорбившись, сидел на своем учительском столе и смотрел в пространство.

– Рэкс, Рэкс! – Я кинулась к нему.

Он посмотрела на меня и соскочил со стола:

– Что случилось, Пру?

– О, Рэкс! – Я заплакала.

– Что такое? Что случилось? Ну скажи!

– Отец! Он все знает! – всхлипывала я.

– Что? На лице Рэкса выразился ужас. – Что он знает? Ты что, рассказала ему, Пру? Что ты ему сказала?

– Ничего я ему не говорила! Он вернулся домой в субботу, потому что ему лучше, он теперь может говорить, и он увидел нас в школьной форме и сказал, что больше не пустит нас в школу! – рыдала я.

– А про нас с тобой? Ты сказала ему про нас с тобой?

– Нет, конечно!

– Слава богу!

– Рэкс, ты не понимаешь, он вообще не хочет, чтобы мы учились в Вентворте. Он запретил нам с Грейс идти сегодня в школу. Мы просто убежали. Но он в такой ярости, завтра он нас, наверное, не выпустит. И с детьми сидеть он мне не разрешит, я точно знаю.

Я подняла на Рэкса заплаканные глаза. Он выдохнул воздух и прислонился к столу. Я заметила облегчение на его лице. Это было невыносимо. Я разрыдалась еще пуще.

– Пру! Пру, ну пожалуйста, перестань. Успокойся. Все будет хорошо. Не волнуйся так. Не плачь. Нельзя так расстраиваться из-за пустяков.

– Пустяков?.. Наша любовь – пустяки? Для тебя это пустяки?

– Ш-ш, тише! Нет, конечно. Но незачем впадать в истерику. Все устроится. Я уверен, что тебе разрешат остаться в школе. Пру, ну не плачь так, пожалуйста! – Он протянул ко мне руки, и я кинулась в его объятия.

Я плакала у него на груди. Он отечески поглаживал меня по спине.

– Ну вот, ну вот, – приговаривал он, как будто я была малышом вроде Гарри.

Я разрыдалась еще сильнее, ненавидя его за то, что ему так мало дела до меня, и в то же время любя, потому что все равно он моя настоящая любовь и родственная душа.

– Рэкс, я тебя люблю, – сказала я.

В этот момент дверь кабинета распахнулась. Рэкс отскочил от меня. Мы обернулись. На пороге стояла улыбающаяся Сара с красным мячиком на резинке.

Рэкс потер ладонью лоб и принужденно улыбнулся:

– Привет, Сара!

– Привет, Рэкс, – весело сказала она. – Погляди, какой у меня мячик!

– Замечательно, – сказал Рэкс.

– Пру, тебя Тоби зовет, – повторила Сара.

– Ну и пусть. Ты плачешь!

– Нет, ей просто что-то попало в глаз, – сказал Рэкс. – Пру, тебе, наверное, лучше пойти спросить Тоби, что ему нужно.

– Но мне нужно с вами поговорить!

– Я люблю разговаривать с Рэксом, – сказала Сара.

– Я тоже люблю с тобой разговаривать, Сара, – ответил Рэкс.

Сара торжествующе улыбнулась мне.

– А ты пойди поищи Тоби, – сказала она.

– Но мне нужно с вами поговорить, Рэкс, – в отчаянии проговорила я.

– Потом, – сказал Рэкс. – А сейчас иди.

В общем, меня выставили за дверь. Я побрела по школьному двору, не переставая плакать.

– Пру, вот ты где! Что случилось? Что с тобой? Опять Рита? Что она еще выкинула? – Тоби со всех ног подбежал ко мне.

– Ничего. Оставь меня в покое, Тоби, пожалуйста!

– У меня для тебя потрясающая новость! Ты что, не слышала, как я тебе кричал? Знаешь, про эту книжку, которую ты мне дала. Ты в жизни не догадаешься!

Ну почему же, я догадывалась. Ему удалось самостоятельно прочесть целую страницу, а может быть, и главу. Да хоть всю книгу – мне-то что!

– Тоби, не сейчас, извини. Оставь меня наконец в покое, ради бога!

Я убежала от него в школу и просидела в гардеробе для девочек до самого звонка. Первым уроком была литература. Миссис Годфри терзала сцену на балконе из «Ромео и Джульетты». Класс монотонно разбирал строку за строкой, уничтожая всякую романтику и поэзию.

Во время чтения по ролям мне очень хотелось быть Джульеттой, но я знала, что миссис Годфри ни за что меня не спросит. Потом она начала разглагольствовать о любви, все больше раздражаясь, потому что мальчишки стали присвистывать и отпускать грубые шуточки.