Пристально всматриваясь в бесконечность - Владислав Картавцев

«Хэнкок, Хэнкок» – кричали они и размахивали минибикини. «Приди и спаси нас, Хэнкок. Мы заплатим. Ценными бумагами на предъявителя!» И он-таки пришел, ведь вчера кто-то добрый разбил его бутылочную банку и выпустил его на волю, наконец-то.

С каждым, кто начинает практиковать эзотерические упражнения, время от времени случаются вещи, необъяснимые с точки зрения «здравого смысла». Например, у них получаются путешествия в теле сновидения, что, вполне вероятно, может создавать ложные представления о себе, как о том нечто, которое томится – и томится в теле не таком, в каком хотелось бы.

Может быть, и под впечатлением от подобных путешествий – они приходят к умозаключению, что их основное Я – некое абстрактное тело, а, может быть, вообще, душа, которая существует отдельно от всего? Как вариант?

Что на это сказать? Человек по своей природе двойственен. Одна его половина подчиняется разуму, другая – его темной стороне восприятия. Темной, конечно, не потому, что он продался «Темной Стороне Силы», а потому что она – безмолвна, абстрактна и невыразима без достаточного уровня накопленного осознания и достаточного количества личной энергии. Чтобы вытащить «на свет» темную сторону своего осознания необходимо пройти все стадии обучения.

И только после этого становится возможным воссоединение двух половинок восприятия, и этот миг называется восстановлением целостности самого себя или просветлением. Пока этого не произошло, человек не может до конца понять сути своих эзотерических опытов и пытается приклеивать к ним ярлыки, а заодно и к самому себе.

Человек раздвоен из-за наличия в нем двух типов «энергии» восприятия. Еще раз хочу подчеркнуть, «энергии» – не тепловой, электрической или электромагнитной – но двух способов восприятия и двух способов формирования оценок абстрактного – чувственного, телесного и интеллектуального.

Формирование тела сновидения, например – целиком прерогатива темной стороны восприятия – но это просто термин. С таким же успехом я мог бы сказать, например, Нагваля. Тело сновидения – одновременно и реально и абстрактно. Оно реально для практикующего, но не существует для непрактикующих. Так же, как и смещение точки сборки реально для практикующего, но не существует для непрактикующих, если у практикующего нет достаточного количества энергии и намерения сдвинуть заодно и их точку сборки.

И конечно, способность иногда формировать тело сновидения не дает практикующему право утверждать, что: «Я – не я, и тело – не мое». Современные ученые не зря смеются над «эзотериками», в основном считая их шарлатанами, что, как говорится, и не мудрено – с такими-то утверждениями о самом себе какого еще отношения можно ожидать?

Я, конечно, не «эзотерик», но человек, пытающийся разгадать лично свою природу. И поэтому не буду утверждать, что я – лишь «сосуд вместилища души». Напротив, я утверждаю, что именно наше тело и наш мозг является источником наших способностей и наших возможностей восприятия, и с разрушением тела жизнь, как таковая, заканчивается. Но существует вероятность перехода осознания и закрепления его существования в новом статусе – помимо физического тела. Если, конечно, человек сможет отыскать – не путь, но возможность. Ведь в любом случае принимать решение о сохранении его осознания, как целого, будет никак не он, но совсем другая Сила.

Когда-то и мне казалось, что у меня тоже есть шанс чуть-чуть «подправить» свою физическую природу. Я ошибался. Но это был всего лишь полустанок. И я – всего лишь человек. Но разве нужно что-то еще?

Поразмышлять о том, о сем

Неплохо было бы.Да толькоПодозреваю,ЧтоМозгиВзорваться могутНевзначай.

Я долго думу думалИ пришелК тому,Что движутВсемИ всяЛишь только деньги.

О чем еще есть смысл подумать на Земле?Да, в общем, ни о чем.Бессмысленно и скучно.И все известно наперед.Пустое все.

Колокола…Опять приснились.Не пойму, к чему?Что скажут древние?Быть может,Только то,Что я есть бог?

Не знаю,Но отрадно.

Поставлю им свечу.Пускай помолятсяОпять.И пожелают мнеСвершений чудныхИ в небесах,И где-нибудь еще в пространстве этом.

Помните достопамятные времена «перестройки», когда все стали говорить все, что думают и с воодушевлением ломать то, что строили семьдесят лет и во имя чего погибали? Тогда великим откровением лично для меня было читать непечатные слова в печатном продукте. Непечатными словами особенно отличались иммигранты, которым со своим убогим слогом на уровне приматов, наверное, уже казалось, что они наконец-то встали в один ряд с

нашими бессмертными литературными гениями. Ну как же, их читает вся страна!

Тогда прошло лишь совсем небольшое время после моего окончания школы, где учительница литературы и русского языка старой закваски вдалбливала и прививала нам правила по-настоящему могучего и великого и гениального языка, созданного нашими предками. Теперь-то я хорошо понимаю, что именно наша безграничная вера всему, что написано, и детское чистое восприятие печатного слова и сыграли тогда со всеми нами злую шутку.

Я помню нашествие иммигрантов, которые приносили в стерильную страну и стерильные умы флюиды саморазрушения и интеллект от Брайтон-Бич. Я помню их песни и их кабацкие ужимки на эстраде, и с какой презрительной миной они рассказывали нам, как правильно жить и как «рубить капусту». Я помню, как съезд народных депутатов СССР проголосовал за роспуск самого съезда народных депутатов СССР, а заодно и об отмене самого СССР. Скажите, где еще было возможно такое? Что на нас на всех нашло, вернее, что нашло на них – тогда уже взрослых и умных дядей и тетей?

Многие, очень многие сейчас жалеют по-настоящему. О потерянных территориях, о великой стране, о дружбе народов. Хотя, это почти все – старшее поколение. Машина пропаганды делает свое дело, и в отколовшихся, «воевавших за независимость» республиках все молодые и средние уверены, что они действительно воевали и сражались всю жизнь, и их действительно унижали, оскорбляли, порабощали и эксплуатировали. Они уже другие, но стали ли они от этого счастливее? Ведь чтобы перейти от строительства коммунизма к строительству капитализма, вовсе не нужно было разрушать великую страну.

Их можно понять, они искали счастья. Нашли? Кто-то, наверное, да. А многие – не совсем или вообще не нашли. Вся наша жизнь – путь за счастьем и в надежде на счастье. И смотреть, когда путь длиною в жизнь оказывается ничем, всегда больно. Мне, честно говоря, очень жаль наших родителей, бабушек, дедушек, которые сражались, работали, строили страну, а потом кто-то взял за них и все отменил. Просто потому, что они молчали и ждали – а что будет? Просто потому, что не смогли или не желали защищать то, за что боролись и чем жили! Может быть, даже и с оружием в руках – в который уже раз. Просто потому, что их намеренно оболванили!

То было давно. Сейчас нет той общности и нет той страны. Сейчас, практически, каждый сам за себя. Он – уникальный индивид. Что совсем не отменяет конечность его пути. И не отменяет конец его самого, который, как и у всех предыдущих до него, будет омрачен неверием, что все заканчивается именно так, сожалением, о том, что приходится уходить, и разочарованием, и бессилием что-либо изменить.

Но пока человек думает, его жизнь продолжается. Он думает всю свою жизнь, и думы его разные. Спектр дум безграничен. От самоуничижения до осознания, что «бог внутри меня». Вероятно, некоторые даже думают, что они – действительно боги. От незнания и гордыни, конечно. Пока не наступает момент, когда приходит время уходить. И тогда не остается времени строить из себя бога, тогда приходит Сила и забирает к себе. И все исчезает. И человек перестает существовать, и его опыт становится частью Силы. Но ему может быть преподнесен дар. В виде шанса на сохранение осознания с некоторым оттенком личности, как самостоятельной силы. И он должен попытаться его использовать, приложив все возможные для этого усилия. Оставив богу богово, а себя – лишь только надежду и труды.

И пожелав себеСвершенийчудныхНа Земле,Поскольку «небо»Недоступно.И все решит само.

Добровольно-принудительный ресторан

Любой нормальный родитель считает каждое свое чадо особенным, а некоторых даже – будущими гениями. Неважно – спортивными или, может, интеллектуальными, а, может, художественно-культурными, но гениями. Или, может, и не считает, но в душе хочет. Конечно, желать своему ребенку счастливой жизни и надеяться, что он в ней преуспеет, абсолютно нормальное состояние для родителей. По крайней мере, у нас. Пока. На Западе – по-другому. Там родители не сильно-то и беспокоятся о своих детях. Особенно после их 18-летия. «Делай, что хочешь, это твоя жизнь. А что мое – то только мое». Но мы не на Западе, и у нас не так.